— Ты, конечно, делай, как хочешь, но я бы на твоем месте пошла по шоссе. Это гораздо безопаснее и для тебя полезнее — ты слишком мало двигаешься. А я возвращаюсь — пока! Где встречаемся? Не думаю, что сегодня мы еще раз пойдем наверх в комнату… Мне кажется, тетя на нас обидится, если мы опять исчезнем.
— Ладно, Рыжик, как-нибудь встретимся. Я согласен, что после ужина нам придется побыть с мамой. Но, может, нам удастся прошмыгнуть наверх перед тем, как идти спать.
— Или после того… так даже интереснее, — засмеялась Пенни и, помахав ему рукой, повернула обратно к Раю.
Джон пошел по шоссе. Хотя в лучах предзакатного солнца низинные луга выглядели довольно привлекательно и сотни овец мирно паслись на них меж темных траншей, ему пришлось признать, что четко видимых тропинок через марч нет.
К тому моменту, когда Джон дошел до холма, на склоне которого находились городские ворота Уинчелси, он совершенно выбился из сил. К тому же ему было жарко, и он очень нервничал, потому что было уже половина шестого, а ему предстояло еще найти старую мельницу.
Жители Уинчелси наслаждались солнечным воскресным вечером. Джон, смешавшись с толпой, оглядел смотровую площадку, с которой они любовались окрестностями, когда были здесь в первый раз, и заметил небольшую группу людей, стоящих кружком около сидящего человека. Ища глазами, кого бы спросить о ветряной мельнице, он вдруг понял, что фигура художника ему знакома. На раскладном стульчике сидела, вглядываясь в мольберт, мисс Бэллинджер. К счастью, она, кажется, его не заметила. Он торопливо прошел мимо, моля Бога, чтобы она его не окликнула.
Поведение мисс Бэллинджер показалось ему довольно странным. Непохоже было, что она собирается идти на встречу с Пронырой. Разве что мельница находится так близко, что она сможет быстро туда попасть.
Он торопливо шагал по улице, думая, как бы не столкнуться с Пронырой. У дверей гостиницы спросил, где здесь поблизости располагается старая мельница. Следуя в указанном направлении, Джон вскоре обнаружил, что с севера городок заканчивается так же резко, как и с юга, хотя с этой стороны склон холма более пологий. Он вновь прошел через городские ворота и оказался на окаймленном вязами поле.
Вдали простирались голубоватые просторы сассекских равнин, а на самой высокой точке поля чернели угрюмые руины когда-то мощной ветряной мельницы. Только вот вокруг нее не было ничего такого, где бы можно спрятаться и подслушать разговор. «А если встреча состоится не около, а внутри мельницы?» — мелькнула у него тревожная мысль. Так, может быть, стоит пробраться туда первым и спрятаться где-то в укромном уголке, откуда можно слышать и видеть?
Он обратил еще внимание на два обстоятельства. Первое: солнце исчезло за тяжелыми тучами, которые ветер пригнал с моря, а без его лучей старая мельница выглядит особенно заброшенной и таинственной. Второе обстоятельство его в первый момент испугало: Джону показалось, что черная шляпа, отдельно от головы, сама по себе медленно движется на уровне земли к мельнице. Эта черная шляпа сразу же навела его на мысль о Проныре. Это подтверждалось и направлением движения, но не мог же несчастный вдруг уменьшиться до размеров кролика!
Потом Джон понял: это не шляпа, а сам Проныра в шляпе идет вдоль канавы, или углубленной тропинки, или дороги, не видимой с того места, где Джон сейчас затаился. Через несколько минут черная шляпа исчезла совсем. Джон встал и побежал вдоль своей стороны живой изгороди в направлении, откуда появилась шляпа.
Его догадка подтвердилась. Пробежав не более минуты, он увидел дорогу, проходящую в углублении. Джон перелез через ворота и с опаской двинулся к мельнице. Эту дорогу, очевидно, когда-то использовали, чтобы подвозить на мельницу зерно, а потом увозить муку. К счастью, она не была прямой, несколько раз сворачивала, так что Джону удалось пробраться незаметно. Очень осторожно, стараясь не произвести ни одного шороха, сворачивал он за очередной поворот.
Вскоре он обнаружил еще тлеющий окурок сигареты. Выверяя каждое движение, он начал выбираться на крутую насыпь. Ухватившись обеими руками за куст боярышника, он подтянулся до уровня, когда смог заглянуть за край. К своему удивлению, он обнаружил, что находится совсем близко от мельницы. Однако вид Проныры, прислонившегося к ней с очередной сигаретой во рту, удивил его значительно меньше. Затаив дыхание, Джон молил Бога, чтобы Проныра, выбрасывая спичку, не посмотрел вниз. И уже в следующее мгновение с ужасом понял, что если немедленно не предпримет чего-нибудь умного, то наверняка будет обнаружен сообщницей Проныры, которая может появиться в любой момент.
Принимать решение надо было мгновенно, а поскольку утыканная шипами ветка, за которую он ухватился, сильно колола руку, он, отпустив ее, бесшумно соскользнул вниз по насыпи на дорогу. Секунду он лежал, не двигаясь. Сверху не донеслось ни единого звука, лишь шум все усиливающегося ветра, который со свистом пролетал сквозь поскрипывающий остов мельницы.
Сделав несколько шагов вперед, Джон заметил узкую тропинку, взбегающую на насыпь, и понял, что, должно быть, именно таким путем Проныра добрался до мельницы. Джон решил, что если будет двигаться быстро и бесшумно, то сможет незаметно перебежать открытое пространство впереди, там, где дорога подходит к мельнице, и спрятаться с противоположной ее стороны. Выскочив из-за укрытия дороги, так верно служившего ему, он подумал: не удастся ли спрятаться под мельницей, ведь она выстроена не прямо на земле, а на фундаменте из огромных каменных блоков. Там должно найтись укромное местечко, хотя и выглядит все это не очень-то уютно.
Пробегая через открытое пространство, он ощутил на себе в полной мере силу яростных порывов ветра. Все правильно, так и должно быть, ведь он находится сейчас на самом продуваемом месте на многие мили вокруг. Добежав до спасительных стен мельницы, он упал на колени и заглянул в щель между блоками. На другой стороне виднелись тонкие ноги Проныры в черных брюках, хлопающих на ветру. Затем, мужественно преодолев отвращение, он пополз в щель по слою мусора, скопившемуся здесь за многие годы.
Занятие явно не из приятных; он успел проползти два-три ярда, когда вдруг понял: он не сможет ни увидеть напарника Проныры, ни услышать их разговор из-за шума ветра, который завывал под развалинами, с ревом прорываясь сквозь разрушенную деревянную обшивку. Упираясь руками и коленями, Джон отполз назад, решив, что единственный возможный вариант — это незаметно обогнуть мельницу, чтобы спрятаться вблизи от Проныры и его собеседника. Только тогда он сможет что-то разобрать из их разговора.
Где-то в самой мельнице должна быть дверь, он это знал, но не мог вспомнить, не стоял ли как раз около нее Проныра. Джон тихонько двинулся вперед и наконец добрался до дверного проема. Внутри он разглядел лестницу со щербатыми ступенями, ведущую наверх, в деревянную надстройку. Значит, здесь был второй этаж, который может послужить ему сейчас идеальным убежищем.
Внезапно косые струи дождя забарабанили по стенам. Джон понял, что Проныра будет искать укрытия. Он еще раз окинул быстрым взглядом полусгнившие ступени над собой и решил, что выбора у него нет. Нижние четыре ступени давно развалились, поэтому ему пришлось подпрыгнуть к поручню и подтянуться. Поднимаясь, он предусмотрительно наступал на боковые края ступенек, а не в центр, где они наверняка самые хлипкие и скрипучие. Почувствовав, что одна из них обвалилась под его ногой, он успел схватиться за край настила и забросить себя в спасительную темноту. В тот момент, когда он оказался наверху, послышались голоса и звуки быстрых шагов. Он успел в последний момент!
Поднявшись с колен, Джон увидел, что находится в круглой комнате с большим деревянным валом в центре, идущим насквозь через пол и потолок. Тогда он растянулся во всю длину на полу и, упершись головой в массивный дубовый вал, приложил ухо к щели. И обрадованно обнаружил, что слышит каждое слово, произнесенное внизу.
