— Бок? — заинтересованно переспросила Пия. — Доктор Карстен Бок?
— Да. — Граф снова надел очки. Он как-то в одночасье сник и постарел.
Пия пожалела, что ей пришлось сказать ему правду вслух.
— Конторы Бока по надземному и подземному строительству — наши основные заказчики, — сказал он. Его глаза утратили блеск. — В настоящий момент мы планируем для них большой проект в Келькхайме и еще один в Висбадене. Но после всего, что я сейчас услышал, думаю, стоит согласиться на его предложение.
— Какое предложение?
— Бок хотел иметь собственное архитектурное бюро. До сих пор я очень гордился своей независимостью и отклонил его предложение. Но теперь думаю, а не стоит ли пересмотреть решение.
— Не делайте этого, — воскликнула Пия.
— Почему? — В глазах Графа мелькнуло любопытство. — Вам известно что-то о Боке? Вы с ним знакомы?
— Знакома — это громко сказано, — ответила Пия. — Я дважды с ним встречалась.
— И он вам не понравился, так? — Граф попытался улыбнуться, улыбка получилась грустной. — Мне тоже. Он не вызывает у меня доверия. Но моя жена настаивает, чтобы я принял его предложение.
И тут Пия поняла, почему. Развод с богатым рантье выгоднее, чем с относительно преуспевающим архитектором.
— Обдумайте, пожалуйста, еще раз. — Пия изложила ему свои соображения. — Да, и еще вопрос. В пятницу вечером ваша жена страшно, до скандала, поссорилась с Эстер Шмит. А сегодня они вдвоем сидели за одним столиком, как лучшие подруги. Вы можете это объяснить?
— Наверное, теперь, когда Паули мертв, они вновь обрели взаимопонимание, — сказал Граф.
— Что значит «вновь»? — удивленно спросила Пия.
— Марайке и Эстер чуть ли не со школы были лучшими подругами. Вплоть до той истории.
— Какой истории? — полюбопытствовала Пия.
— Эстер была девушкой Гюнтера Шмита, лучшего друга Паули, и все вчетвером дружили. Шмит заболел болезнью Шарко. [9]Он женился на Эстер за четыре дня до смерти, когда уже совсем не мог двигаться и лежал в отделении интенсивной терапии. Паули утешал Эстер, когда Шмит умер. Правда, немножко перестарался. Марайке застукала обоих в постели после погребения Шмита. На этом дружба и закончилась.
Пия начала понимать.
— Дом, в котором находится кафе, принадлежит умершему мужу Эстер?
— Точно, — подтвердил Граф. — Эстер унаследовала не только дом на Банштрассе, но и недвижимость во Франкфурте. — Он внезапно улыбнулся. — Марайке, с ее маленьким домиком, не могла с этим тягаться. Паули предложил ей остаться жить с ними, но в спальню ей ход был закрыт.
— Значит, Марайке вовсе не сама бросила Паули, — догадалась Пия.
— Именно, — ответил Манфред Граф. — Все было совсем наоборот.
Дом ван ден Берга находился в самом конце Фрайлигратштрассе в Бад-Зодене и совсем не просматривался с улицы. На звонок Пии ответил женский голос. Чуть позже запиликал электронный замок на воротах, и Пия прошла внутрь, на просторный участок. Она проследовала по мощеной пешеходной дорожке от въезда наверх к одноэтажному особняку с фигурными оконными решетками и полукруглыми мансардными окнами, врезанными в массивную шиферную крышу. Перед двойным гаражом стоял «Смарт». Домработница поджидала Пию у открытой двери.
— Лукас болен, — произнесла она со славянским акцентом.
— Я не буду его долго утомлять, — заверила Пия. — Но мне все же надо с ним серьезно поговорить.
Внутри дом был больше, чем казался снаружи. В холле с сияющим мраморным полом, выложенным плиткой в шахматном порядке, можно было давать балы, картины на стенах, конечно же, подлинники, стоили целое состояние. Пия бывала в домах по-настоящему богатых людей во Франкфурте. Этот ни в чем им не уступал. Она поднялась за домработницей по лестнице в мансарду. Интересно, Лукас и на славянке тоже испробовал свое искусство обольщения? Женщина остановилась перед дверью и постучала.
— Лукас, к вам гости! — громко предупредила она и открыла дверь, затем отступила на шаг, пропуская Пию.
Обстановка в комнате была на удивление спартанской. Встроенный шкаф, кровать под скошенным потолком, письменный стол перед окном. На столе стоял раскрытый ноутбук, вокруг на полу валялась одежда, на стене висела та же самая панорамная картинка, что и в комнате Йонаса Бока, только чуть меньшего размера. С боков над столом были прикноплены фотографии. Пия перевела взгляд на кровать. Когда парень повернулся, она невольно вздрогнула. Именно таким видела она его в своем кошмарном сне — с измученными, заплаканными глазами и спутанными волосами.
— Привет, — пробормотал он. — Жаль, что я тут валяюсь в таком виде, но мне действительно хреново.
— Вижу. Может, лучше поехать в больницу? — Пия всерьез встревожилась. Мальчишка явно страдал, да еще невыносимая жара под крышей…
— Нет, я не хочу в больницу. — Лукас привстал и посмотрел на домработницу, которая все еще стояла в дверях. — Можете идти, Ирина. И не надо звонить моему отцу, все в порядке.
Женщина молча повернулась и закрыла за собой дверь.
— Отец приставил ко мне эту русскую шпионку, чтобы следила. — Он снова опустил голову на подушку. — Думает, я не замечаю. Но это его единственное удовольствие, и я терплю.
— Где твоя мать? — Пия подошла к окну и распахнула его пошире, потом села на стул у письменного стола и развернулась к постели.
— В Бостоне. — Лукас поморщился. — В Массачусетском технологическом институте. Она там приглашенный профессор по электронике и информатике.
— Ого! — удивилась Пия.
— Первый брак моего отца был бездетным, — произнес Лукас саркастическим тоном. — И он решил, что его гены надо соединить только с таким же высокоинтеллектуальным созданием, как он сам. Моя мать — его вторая жена — показалась ему подходящей. — Он невесело рассмеялся. — Первому интеллектуальному тестированию меня подвергли, когда мне был год и месяц. Вероятно, чтобы убедиться, что они не ошиблись на случай дальнейших инвестиций. Окажись мой IQ меньше 150, они отдали бы меня в другую семью.
Горечь в его голосе вызывала сочувствие и вовсе не свидетельствовала о счастливом, безоблачном детстве. Пия подумала о том, что Зандер рассказывал о ван ден Берге.
— Какие у тебя взаимоотношения с родителями? — спросила она.
— Я работаю над тем, чтобы оправдать их ожидания, — уныло ответил Лукас. — Может, однажды получу Нобелевскую премию. А до того пытаюсь, насколько могу, избавиться от их контроля. Я уверен, что эта шпионка в данный момент уже звонит моему отцу, чтобы сообщить, что ко мне пришла полиция.
— У него есть причины тебе не доверять?
— Мой отец вообще никому не доверяет. — Лукас поморщился. — У него патологическое стремление все контролировать.
Он задумчиво уставился в потолок.
— Твой отец думает, будто ты отдал Паули деньги, — сказала Пия, вспомнив разговор с Зандером в тот день, когда было найдено тело Паули.
В глазах Лукаса мелькнула искра и тут же погасла.
— Да, он так думает, — подтвердил парень, — но это не так. Я их выгодно инвестировал в нашу фирму. — Он запнулся и поправился: — Нет, уже не в «нашу» фирму. Йо больше нет со мной.
— Кстати! — Пия воспользовалась случаем, чтобы перейти к теме своего визита. — Я хотела тебя попросить посмотреть кое-что для меня в компьютере Йонаса. Ты ведь знаешь, где он находится?
Лукас кивнул, но тут лицо его исказилось, и он вновь вытер глаза.
— Мне так не хватает Йо! У нас было столько планов, а теперь… Его просто нет.
— Это правда, что вы поссорились? Из-за чего?
— Кто вам сказал? — настороженно спросил Лукас. — Тарек, наверное?
— Как ты догадался?
— Потому что он видел, что мы не во всем сходились с Йо во мнениях, — вздохнул Лукас. — Так бывает, когда вместе работаешь, но это не ссора.
— Ты поэтому не был на дне рождения Йонаса?
Лукас лишь секунду помедлил.
— Мне надо было работать. Я не хотел оставлять Эстер одну, как поступили другие.
