— А почему именно молодые женщины? — задал вопрос Мартин. Кошмар оказывался реальностью.
— Только из-за простоты. Нам требовалась популяция здоровых людей, которых можно вызывать, когда требуется. Популяция Гинекологии подошла для наших целей. Они задают очень мало вопросов по поводу того, что с ними делают, и путем простой замены результатов исследования мазка можно побудить их приходить сколь угодно часто. Моя жена много лет руководит университетской гинекологической клиникой. Она отбирала пациенток и затем вводила им в кровь радиоактивный материал, когда брала кровь для обычных лабораторных исследований. Все было очень просто.
Мартин вдруг вспомнил суровую черноволосую женщину в гинекологической клинике. Ему трудно было ассоциировать ее с Майклзом, но потом он пришел к заключению, что этому значительно легче поверить, чем всему увиденному.
Экран перед Кэтрин Коллинз вновь ожил:
— СТИМУЛИРУЙТЕ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА.
Майклз написал с помощью клавиатуры:
— ТЕБЕ ИЗВЕСТНЫ ПРАВИЛА.
ПОЗЖЕ, КОГДА НАЧНУТСЯ ЭКСПЕРИМЕНТЫ.
Вновь обернувшись к Мартину, он продолжал:
— Программа шла так легко и так успешно, что это побудило нас расширить круг задач исследования. Но это происходило постепенно, на протяжении нескольких лет.
Нам потребовалось дойти до громадных доз радиации, чтобы выделить высшие ассоциативные области мозга. К сожалению, у некоторых пациентов это породило определенные симптомы, особенно когда мы стали работать над связями височной доли. Это была очень тонкая часть работы, поскольку приходилось соотносить вызываемые поражения с уровнем терпимых симптомов у подопытных. Когда количество симптомов слишком возрастало, нам приходилось брать их сюда и начинать этот этап исследования. — Майклз жестом указал на ряд цилиндров. — И именно здесь, в этом зале были сделаны все основные открытия. Но, конечно же, начиная работу, мы этого не планировали.
— А как с недавними пациентками, например, Марино, Лукас и Линдквист?
— А, да. С ними возникли некоторые осложнения. Именно они получили наибольшие дозы радиоактивности, и симптомы у них проявились так быстро, что некоторые обратились к врачам, прежде чем мы смогли вмешаться.
Но врачи и близко не смогли подойти к диагнозу, особенно Маннергейм.
— Так что, он в этом не участвует? — удивился Мартин.
— Маннергейм? Ты что, шутишь? К проекту таких масштабов нельзя привлекать таких эгоистичных ублюдков. Он постарается присвоить любое достижение.
Филипс огляделся вокруг. Он испытывал чувство ужаса и подавленности. Казалось совершенно невозможным, чтобы такое могло произойти, да еще прямо посреди университетского медицинского центра.
— Меня больше всего потрясает, что вам это сходит с рук. Ведь стоит какому-нибудь несчастному фармакологу чуть не так обойтись с крысой, и в него вцепляется лига защиты животных.
— У нас сильная поддержка. Если ты заметил, люди вон там — это агенты ФБР.
Филипс посмотрел на него. — Можешь мне об этом не напоминать. Они пытались меня убить.
— Я очень об этом сожалею. Я ничего не знал о происходящем, пока ты мне не позвонил. Ты находишься под наблюдением уже больше года. Но мне сказали, что это для твоей защиты.
— Я был под наблюдением? — недоверчиво спросил Мартин.
— Мы все. Филипс, я тебе кое-что хочу сказать. Результаты этого исследования изменят состояние всего общества. Я не преувеличиваю. В самом начале это был небольшой проект, но мы получили первые результаты и запатентовали их. В результате, крупные компьютерные фирмы засыпали нас средствами на исследования и помощью. Их не интересовало, каким путем мы делаем открытия. Им требовались только результаты, и они дрались между собой за право оказать нам услугу. А потом произошло неизбежное. Первым крупным заказчиком на наш компьютер нового поколения оказалось министерство обороны. Компьютер революционизирует всю концепцию оружия. Используя небольшой блок искусственного интеллекта в сочетании с голографической молекулярной памятью, мы спроектировали и изготовили первую действительно разумную систему наведения ракет. У армии есть теперь прототип «умной» ракеты. Со времени открытия атомной энергии это крупнейшее достижение в области обороны. И правительство еще меньше, чем компьютерные фирмы, интересуется происхождением наших открытий. Нас не спрашивали, хотим мы этого или нет, и окутали нас плотнейшей завесой секретности, даже еще более непроницаемой, чем в Манхэттенском проекте при создании атомной бомбы. Сам президент не смог бы сюда войти. Так что все мы находимся под наблюдением.
Эти парни — параноики. Они опасаются, что русские в любой день могут пойти на штурм здания. А прошлой ночью они сказали, что ты сорвался со шпонок и представляешь угрозу безопасности. Но я могу сдерживать их, до некоторой степени. Многое зависит от тебя. Тебе придется принять решение.
— Какое решение? — устало спросил Филипс.
— Тебе нужно решить, можешь ли ты жить, зная все это. Я знаю, это большое потрясение. Признаюсь, я не собирался рассказывать тебе, как мы всего достигли. Но, поскольку ты узнал столько, что тебя собирались ликвидировать, тебе нужно знать. Слушай, Мартин. Я понимаю, что техника экспериментирования на людях без их согласия, особенно если их приносят в жертву, противоречит любому традиционному представлению о медицинской этике. Но я считаю, что результаты оправдывают эти методы. Семнадцать молодых женщин, сами об этом не зная, пожертвовали своими жизнями. Все это так. Но это делалось для целей совершенствования общества и гарантирования будущего оборонного превосходства Соединенных Штатов. С точки зрения каждой подопытной, это большая жертва. С точки же зрения двухсот миллионов американцев — очень малая. Подумай, сколько молодых женщин по своей воле лишают себя жизни каждый год и сколько людей гибнут на дорогах, а ради чего? В данном же случае эти семнадцать женщин что-то дали обществу, и к ним отнеслись с сочувствием. О них хорошо заботились, они не испытывали никакой боли. Наоборот, они испытывают чистое наслаждение.
— Я с этим не могу смириться. Почему ты просто не дал им убить меня? — сказал Филипс с горечью. — Тебе не пришлось бы тогда беспокоиться о моем решении.
— Я тебя люблю, Филипс. Мы четыре года работаем вместе. Ты умный человек. Ты внес большой вклад в разработку искусственного интеллекта и можешь сделать еще больше. Медицинское применение, особенно в области радиологии, служит для прикрытия всей этой операции. Ты нам нужен, Филипс.
Это вовсе не означает, что мы без тебя не обойдемся. Среди нас нет незаменимых, но ты нам нужен.
— Не нужен я вам.
— Я не собираюсь с тобой спорить. Ты нам действительно нужен. И вот еще что. Подопытные люди больше не требуются. По существу, эта биологическая часть проекта скоро будет закрыта. Мы получили нужную нам информацию, и теперь пора совершенствовать концепции в части электроники.
Эксперименты над людьми заканчиваются.
— Сколько исследователей участвовало в работе?
— В этом, — гордо ответил Майклз, — одна из изюминок всей программы. По сравнению с масштабами работы, количество персонала очень мало. У нас есть группа физиологов, группа специалистов по вычислительной технике и несколько медсестер.
— А врачей нет?
— Нет, — улыбнулся Майклз. — Хотя, это не совсем точно. У одного физиолога-невролога есть докторская степень в медицине и в философии.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
— Еще одно, — прервал молчание Майклз. — Тебе, совершенно явно и заслуженно, будет принадлежать вся честь медицинских достижений, которые сразу же будут реализованы после внедрения этой новой компьютерной технологии.
— Это взятка?
— Нет. Это признание факта. Но это сделает тебя одним из самых знаменитых медиков-исследователей в Соединенных Штатах. Ты сможешь так спланировать развитие всей радиологии, чтобы компьютеры осуществляли всю диагностику со стопроцентной эффективностью. Это громадный выигрыш для всего человечества. Ты мне сам говорил, что выводы радиологов, даже хороших, справедливы только на двадцать пять процентов. И самое последнее... — Майклз опустил глаза и потоптался в некотором смущении. — Я уже говорил, что только до некоторой степени могу сдерживать агентов. Если они посчитают, что кто-то представляет угрозу для безопасности, я уже не властен. К сожалению, теперь замешана и Дениз Зенгер. Она об исследовании ничего конкретного не знает, но ей известно достаточно, чтобы проект оказался под угрозой. Иными словами, если ты решишь не соглашаться с этой программой, то не только ты сам, но и Дениз будет ликвидирована. Я с этим ничего не могу поделать.
