— Не придумывай того, чего не может быть! Я не могу жить в доме, который ты купил для меня, и не могу быть твоей любовницей.

— Твои слова звучат так, будто я тебе предлагаю заключить сделку, — сказал он с досадой.

— Именно! — сказала она. — Когда-нибудь у меня будет собственный дом и много детей. Этот дом изумительный, но я его возненавижу, да и себя тоже, если соглашусь на твое унизительное предложение.

— Но тебе же здесь нравится!

— Да, очень. Это… — Она запнулась, потому что чуть, было, не сказала, что всю жизнь мечтала о таком доме. — Здесь чудесно.

— Ну что ж, думаю, мне удастся его сдать внаем, — заметил он после продолжительной паузы. — Слушай, а где ты собираешься жить? Ведь миссис О'Брайен через пару недель открывает мастерскую.

Джулия уже думала об этом. В городе не так-то много квартир, которые были бы ей по деньгам.

— Что-нибудь подыщу, — сказала она неуверенно.

— Я не хочу, чтобы ты и твоя дочь ютились в какой-нибудь дыре. — Майкл помрачнел. — Прежде чем оформишь бумаги, обязательно покажи мне квартиру. Договорились?

— С какой стати? Где я буду жить, тебя не касается.

— Это еще как сказать!

Она сдерживала себя, чтобы не оглянуться на дом, когда они шли обратно к калитке. Дорогой ценой давалась ей независимость, но она скорее согласится жить в трущобе, чем позволит, кому бы то ни было распоряжаться ее жизнью, а Майклу Джойсу в особенности.

Вечером следующего дня он приехал к ней после работы на стройке. Было заметно, что он все еще дуется. Когда настало время мыть Лулу перед сном, Майкл протянул, было, руки, чтобы взять ребенка, но Джулия отстранила его. И тут Лулу закатила сцену. Она визжала, требуя, чтобы ее мыл Майкл. Пришлось уступить ее желанию.

Уложив дочку спать, Джулия категорически отказалась от его помощи. Кое-как она разделась сама. Лифчик с трудом стащила через голову, а розовую ночную рубашку с кружевным воротничком надевала так долго и с такими мучениями, что буквально без сил повалилась на кровать.

Лежа в темноте, она прислушивалась к шагам Майкла. Он дольше обычного возился на кухне, потом какое-то время вертелся на кушетке, и, наконец, все стихло.

Джулия долго не могла уснуть. Сознание, что он рядом, за стенкой, будоражило и волновало. Она ворочалась, вставала, садилась, пару раз подходила к детской кроватке посмотреть, не раскрылась ли Лулу. Та спала спокойно и во сне улыбалась.

Из гостиной не доносилось ни звука. Майкл, должно быть, спит, подумала она и побрела на кухню. Кухонное окно было слегка приоткрыто. Она постояла, послушала жалобы какой-то ночной птицы, а потом тихонько вышла на лестничную клетку, а оттуда на балкон.

Забравшись в шезлонг с ногами, Джулия подтянула колени к подбородку и замерла. Она смотрела на звезды, а в голове не было ни одной внятной мысли — так, какая-то сумятица.

— Ты что, плохо себя чувствуешь? — вдруг раздался над ухом голос Майкла.

От неожиданности Джулия вздрогнула. Он стоял в дверном проеме, босой, без рубашки, в одних джинсах. Его мускулистый торс, освещенный лунным светом, напоминал собой античное изваяние то ли бога войны, то ли бога мира.

— Не спится, — ответила она грустно.

— Мне тоже, — сказал Майкл, не двигаясь с места.

При его появлении ее сердце сразу же затеяло жаркую дискуссию с рассудком, и она, опасаясь, что Майкл вдруг подойдет и коснется ее, поднялась с шезлонга, подошла к перилам и облокотилась на них.

Ты же ведь поклялась, что не станешь его любовницей, что сохранишь самостоятельность и независимость, подзуживал разум. А минуты счастья, испытанные в тесном строительном вагончике?

Неужели это никогда не повторится? — не унималось сердце.

— Майкл… а почему ты избрал строительную специальность? — неожиданно для самой себя спросила она, не оборачиваясь. Джулия понимала, что он жаждет услышать вопрос совсем другого рода. — Строишь мосты… Почему именно мосты?

Майкл ответил не сразу.

— Призвание, наверно, — произнес он, наконец. — По-моему, каждый должен стремиться к тому, чтобы создавать, а не разрушать. Представь, там, где раньше был пустырь, ровной лентой стелется дорога, а над рекой взметнулся красавец-мост. Потрясающее ощущение! А самое главное — сознание, что это построил я. Пройдут года, а мой труд будет по-прежнему приносить пользу людям.

— Строительная компания — это тоже твое детище?

— А как же! Пришлось изрядно попотеть, пока не встал на ноги, — ответил Майкл, и Джулия уловила в его голосе железные нотки. — Ингрид с пеной у рта доказывала, что и она имеет к этой компании непосредственное отношение. Требовала, чтобы я все продал и половину вырученных денег отдал ей. Это, когда мы разводились.

— И осталась, надо полагать, при своих интересах, — подала реплику Джулия.

— Конечно! — хмыкнул Майкл. — Чего захотела! Кстати, а что собираешься делать ты по окончании колледжа?

— Буду учить детей. Тоже хочу приносить посильную пользу людям — что может быть прекраснее!

Господи, подумал Майкл с отчаянием. Между ними так много общего, а отношения никак не клеятся! Учительница из нее, конечно, получится замечательная! Справедливая, добрая. Ученики, наверняка, будут ее любить. Люди к ней тянутся.

Вот он, например. Не окажись она рядом, возможно, и не вспомнил бы о том, на чем давно поставил крест. Семейный очаг, дети, их улыбки, жизнерадостный смех. Так хочется, чтобы все это у него было! Не удалось уговорить Джулию переехать в новый дом. Жаль! Глядишь — и получилось бы у них что-то. Отказалась наотрез! Гордая очень, независимая. Сразу нужно было предложить в ультимативной форме — либо будут жить вместе в этом доме, либо он вычеркивает ее из своей жизни. А что получилось? Дом стоит пустым, и от нее отказаться нет сил. С каждым днем он привязывается к этой женщине все сильнее. Наваждение какое-то!

Джулия повернулась к нему лицом. Хватит! Ночные бдения закончены, решила она и, шагнув к двери, споткнулась о шезлонг. Он подхватил ее вовремя. И оба замерли, а у нее еще и дыхание перехватило.

— Да, уж ночь, — сказал Майкл хрипло и вроде бы уже хотел пропустить ее вперед, но замешкался.

Она почувствовала, как его пальцы сжали ее локоть. В его взгляде читалось откровенное желание.

— Майкл! — Легкий ночной ветерок унес и развеял то ли ее вздох, то ли придыхание, схожее со звучанием его имени.

Он нагнулся и стал осыпать частыми поцелуями ее лицо. А потом припал к ее рту, как измученный жаждой путник к источнику, и длительное время не отрывался. Вот оно, счастье, подумала Джулия. И хотя ей не хватало воздуха, но казалось: перестань он ее целовать, вот тут-то она и задохнется!

— Дорогая моя, ты такая красивая, — шепнул он, целуя ее в шею. — Прикасаюсь к тебе, и сразу сам не свой. Я совершенно теряю с тобой голову!

— Я тоже, — призналась Джулия и тяжело вздохнула.

— Спать пора, — сказал он. — Завтра рано вставать.

Она взглянула на него и поняла, что расставаться с ней ему не хочется. Обняв за плечи, он поцеловал ее и пропустил вперед.

Она потом долго еще не могла уснуть. Господи, ворочалась и вздыхала Джулия. Любит она этого мужчину, любит, и никуда от этого не деться!

На выпускных экзаменах Джулия получила высший балл и по истории, и по литературе. Можно было, наконец, вздохнуть с облегчением, тем более что в магазине она теперь трудилась неполный рабочий день: в летние каникулы отбоя не было от студентов, желающих заработать.

Прошло целых две недели после той ночи на балконе, когда он сказал, что, обнимая ее, теряет власть над собой. И все это время Майкл весьма интенсивно контролировал свои эмоции, словно хотел, во что бы то ни стало, опровергнуть ночное признание.

Однако ежедневно — будто нанялся — он появился в ее квартире, проходил на кухню и принимался за стряпню. После ужина мыл посуду, играл с Лулу, помогал укладывать ее спать, но ни разу не обнял, не поцеловал Джулию. Она не находила себе места, а он, похоже, закусил удила: если ей не нужен его дом, то тогда ему не нужна она.