Но главное, что было необычным в Ричарде, что отличало его от всех других парней в Болотном трактире, – его взгляд.

Чистый, полный огня, – он выдавал человека, который верит в свои идеалы и готов бороться за них.

Нет, бармен и раньше видел таких людей.

Они приходили и уходили, – уходили, чтобы где-нибудь умереть, глупо и бесславно, во имя этих своих идеалов. В Зоне выживали другие, – хитрые, трусливые, подлые. Те, кто без колебаний прикончит своих товарищей, лишь бы завладеть парой гнутых монеток.

Никто здесь не доверял друг другу, – и правильно. Но что важнее, никто здесь друг друга не уважал по-настоящему, – ибо молчаливое смирение перед силой не спутаешь с истинным уважением.

Бармен еще помнил другие времена, – времена великих героев, когда смелые одиночки ходили в Зону, чтобы разведать ее секреты. Сейчас же все изменилось, и вокруг были лишь бандиты.

А может, думал трактирщик, не было никогда этих золотых времен, а просто мне все кажется это, потому что тогда я был молод, и еще сам верил в какие-то идеалы.

– Зачем ты спасла меня? – спросил Ричард. – Тебя же могли убить.

Девушка только усмехнулась.

– Мне нужен проводник, – сказал Ричард. – Я хорошо заплачу.

– Сталкеру нужен проводник?

Девушка посмотрела на него пристально.

– Хочу попасть вглубь Зоны. Один не справлюсь.

Оксана кивнула.

Ей понравилось, что парнишка не пытается сигануть выше головы.

– Раньше там люди бывали?

– Да. Большой экспедицией. С хорошей охраной.

– Почему сам такую не соберешь?

– Нет времени.

– Нет времени, нет денег или ты не хочешь делиться тем, что там найдешь?

Ричард понизил голос.

– Ты видела, что здесь было. Эти бандиты не просто так на меня напали.

– За тебя награду назначили, – хмыкнула девушка. – Теперь вся Зона за тобой охотиться будет.

– Да, – кивнул Ричард. – Для бандитов это и проще, и веселее, чем ходить на болота к зомби. Вот почему я не могу собрать экспедицию. Кто-нибудь из охранников меня же и пристрелит во сне.

– А кроме того, у тебя просто нет денег?

– И это тоже, – согласился Ричард.

Оксана задумалась.

– Хорошо, – сказала она. – У меня есть окошко, перед новым заказом. Я помогу тебе найти обломки того самолета.

– Это очень опасно.

Ричард не хотел обманывать девушку.

– И я не смогу много заплатить.

– Тогда мои все безделки, что мы найдем по пути. У тебя хоть есть карта?

Юноша кивнул.

– Хорошо. Ты ведь знаешь, что ее надо обновить?

– Да, – кивнул Ричард. – Зона постоянно меняется.

– С этого и начнем, – бросила девушка. – В Башне Ворона есть хороший картограф. Мы поедем к нему. На обновление карты уйдет где-то пара дней. Потом сразу же отправимся.

В дверь позвонили.

Дайана подбежала, запахнувшись в халат.

– Привет, дорогая.

Она обняла его, прижалась крепко к груди.

– Мне страшно, – сказала Дайана.

– Тебе нечего бояться, любимая. Ведь я с тобой.

Она обнимала его, боясь отпустить.

– Этот человек приходил ко мне, как ты и предупреждал. Хорс.

Он кивнул.

– Ему нельзя доверять. Ты сказала ему, что я просил?

– Да.

Человек прошел в комнату.

Дайана залюбовалась им, – он был таким красивым, таким совершенным. Совсем не похож на Уильяма.

Дэрринг рядом с ним казался холодной, склизкой восковой куклой.

– Значит, теперь он думает, что Билл хочет убить своего пасынка?

– Да.

Дайана вновь прижалась к нему.

– Обними меня. Мне так страшно.

– Все будет хорошо, – сказал Вацлав. – Все будет хорошо.

Его губы нашли ее, и они слились в поцелуе.

Тело Дайаны дрогнуло, и опало. Крепкие руки Вацлава держали ее.

Язык мужчины скользнул ей в рот.

Потом устремился глубже, – в пищевод, через глотку.

Дайана билась, пытаясь вырваться. Она задыхалась. Вацлав все крепче сжимал ее. Раздвоенный язык разрывал ей внутренности, купался в крови, пробивался все глубже – к сердцу.

Коснулся его и раздавил.

– Прощай, моя любовь.

Вацлав разжал руки.

Безжизненное тело Дайаны рухнуло на ковер.

– Нам было хорошо, но я люблю только Бога…

Он развернулся и вышел, не посмотрев на нее.

Я подошел к Дайане.

Она уже не дышала.

Из внутреннего кармана я достал небольшой кристалл. Раздавил в пальцах. Крохотные осколки посыпались из моей ладони, и сложились в кружащуюся снежинку.

Дайана вздохнула и открыла глаза.

– Убедились? – спросил я.

Я помог ей встать.

Она тяжело дышала.

– Мне больно, – прошептала Дайана.

– Такова любовь, – согласился я. – Или ты берешь, ничего не отдавая взамен, или тебе становится больно. Только так.

Ее пальцы сжали мою руку.

– Все будет хорошо, – сказал я. – Этот кристалл привозят из самого центра Зоны. Он творит чудеса.

Я усадил ее в кресло.

– Лучше вам уехать из города, – сказал я. – Если Вацлав узнает, что вы остались живы, – он снова попытается вас убить. Обязательно.

Ее лицо искривилось от муки.

В моем кармане было еще два кристалла. Они могли полностью убрать боль. Но зачем? Ведь тогда Дайана ничему не научится.

– Убейте его, – глухо попросила она.

– Обещаю.

Белое марево, – едва заметное, – клубилось под потолком.

Я вынул сканер, и направил его на стежки тумана. Считал код. Теперь, – куда бы ни пошел Вацлав, я его найду. А заодно и тех, с кем он будет общаться достаточно долго.

Следящая хмарь, – полезная штука.

Ее тоже привозят из Зоны.

– Мне казалось, он меня любит, – тихо прошептала Дайана.

– Вам казалось, что вы его любите, – кивнул я. – А это гораздо хуже.

В Болотном Трактире не принято смотреть вверх.

Будете там проездом, – сами поймете.

Под низким потолком, – мокрых, покрытых плесенью балок, – набухают коконы червельцов. Многие совсем спелые, – и через тонкую оболочку, можете разглядеть свернутую глисту, с глазами огромной мухи и лапами таракана.

Хозяин сперва пытался счищать их, брызгал на потолок всякой дрянью, – от пестицидов, до отвара из кожи зомби, но червельцов это, видимо, совсем не пугало. А когда умерло несколько сталкеров, надышавшись ядом, – бармен махнул на мелких тварей рукой.

Есть здесь и совсем еще молодые коконы, – белые, непрозрачные, похожие на куриное яйцо; временами, хозяин и правда срезал парочку таких, и варил на быстром огне.

Потом вынимал из-под прилавка две позолоченные подставочки для яиц, – он их хранил специально для таких случаев, – клал туда вареные коконы, и продавал первому же простаку, что заглядывал в Болотный трактир.

– Эй! – говорил хозяин, подмигивая хитро завсегдатаям. – Повезло тебе, парень. Последние два остались. Теперь еще месяц новых не привезут.

– А что, здесь даже яйца бывают? – удивлялся простак, разбивая твердую скорлупу.

– Ну как же!

Хозяин глубоко обижался.

– У нас тут и эскимо бывает, и бисквиты со сливками. Жаль только, все закончились.

Сталкеры хохотали, прикрывали руками рты, пытаясь удержать лошадиный рев, и медленно сползали под стол.

А простак все радостней орудовал ложкой, то и дело добавлял соли, и нахваливал яйца всмятку.

– Кушай, друг! – говорил хозяин. – Такого нигде больше не найдешь.

Лопухов хватало всегда.

И когда простак уходил, вытирая ладонью рот и нахваливая стряпню, – в душе у хозяина вдруг появлялось острое, печальное чувство, – что это они, хохотавшие украдкой, вполголоса, и есть лопухи, – ведь парень не знал, какую гадость он съел, и унес отсюда прекрасные воспоминания, – а им, хитрецам, осталось лишь горькое послевкусие.

Ибо тот, кто привык подшучивать над людьми, – сам расписался в том, что его жалкая жизнь лишена других удовольствий.

Порой, – хозяин никому бы в этом не признался, – когда в трактире никого не было, он варил два кокона, клал в подставки, и долго смотрел на них, все гадая, – каково же это на вкус. Но потом смотрел вверх, на свернувшихся червельцов, с мушиными глазами и тараканьими лапами, – и со вздохом выбрасывал все в корзину.