Выходя из кухни, Эми еще раз взглянула на мать. Магда, выслушивая похвалы Роберта Харгривса, таяла от удовольствия. Эми улыбнулась. Может, путь к сердцу мужчины и лежит через желудок, но понравиться женщине, во всяком случае, Магде Андерсон, легче всего, если оценить по достоинству ее стряпню. Похоже, Роберту Харгривсу удалось завоевать симпатии хотя бы одного члена семьи Андерсон.

Улыбаясь своим мыслям, Эми пересекла двор и вошла в бывший сарай, превращенный с разрешения родителей в студию. Остановившись на пороге, Эми огляделась. Каждая вещь в студии говорила о ее успехе, и когда-то это было все, к чему она стремилась. Шесть лет назад она покинула остров, мечтая о славе, но теперь, продержавшись пять лет на самой вершине, стала понимать, что этого недостаточно. Эми хотела большего.

Шесть лет назад она пошла на риск, поставив все на свой талант, и добилась успеха. Хватит ли ей теперь смелости сделать шаг в сторону? Виктор воспринял ее намерение в штыки, он считал безумной саму мысль уйти на пике популярности. Но, с другой стороны, Виктор в этом вопросе не объективен, у него были свои причины удерживать Эми на нынешнем уровне, это вполне вписывалось в его планы. Но подходит ли такой вариант ей самой? Если бы Эми знала ответ на этот вопрос, ее уже не было бы на острове. И ей не пришлось бы познакомиться с грубияном Робертом Харгривсом!

— Высокомерный, эгоцентричный, несносный тип! — пробормотала Эми, открывая крышку кастрюли, в которой тушились овощи, распространяя аппетитный аромат.

— Плохой признак, доченька, — заметил отец, входя в кухню со двора.

Эми непонимающе посмотрела на него, и Тед пояснил:

— Разговаривать с самой собой.

Эми поморщилась.

— Ланч будет готов через пятнадцать минут.

Потому-то она сейчас и разговаривала сама с собой. Дело не в том, что из-за травмы матери Эми пришлось готовить ланч, она с удовольствием занималась домашними делами, ее раздражало другое: к ланчу был приглашен Роберт Харгривс!

Обычно они ели на Кухне, но в этот раз Магда настояла на том, чтобы в честь гостя накрыть стол в столовой.

«В честь гостя»! Эми вовсе не считала, что Роберт Харгривс оказывает им честь своим визитом. Воскресный ланч всегда был для нее особенно приятным семейным мероприятием, после которого можно расслабиться в кресле перед телевизором или с газетой. Но на этот раз придется забыть и о газете, и о телевизоре — не может же хозяйка уткнуться в газету, когда в доме гости! Эми оставалось лишь надеяться, что Роберт Харгривс не засидится слишком долго.

Она вообще не понимала, с какой стати он принял приглашение ее матери, не он ли недавно заявил, что не намерен ни с кем общаться на острове?

Эми нетерпеливо посмотрела на часы и пробурчала:

— Если наш гость не приедет в самое ближайшее время, он рискует остаться без ланча.

— Я уверен… — Тед не договорил: послышался звук подъезжающего автомобиля. — А вот и он. Пойду переоденусь во что-нибудь поприличнее. — Он покосился на свои запачканные землей джинсы и, пробормотав: — А то твоя мама будет мной недовольна, — ушел, насвистывая.

Теперь, когда отец переодевается, а мать сидит на диване в гостиной, вытянув больную ногу, открыть гостю редко используемую парадную дверь могла только Эми. Никто не помнил, когда и почему так сложилось, но островитяне обычно пользовались черным ходом, через него же в дом впускали гостей, а парадные двери открывались только в особых случаях. Вот и сейчас, прежде чем отпереть парадную дверь ключом, Эми пришлось повозиться с запертым на болты засовом. Наконец дверь со скрипом открылась.

— Я что, попал в королевскую сокровищницу? — насмешливо поинтересовался Роберт Харгривс.

О том, что это именно он, можно было догадаться только по голосу — от пояса и до макушки он был скрыт огромным букетом.

— Очень смешно, — пробурчала Эми, отступая в сторону. Запирая дверь, она добавила: — Но на будущее хочу вас попросить пользоваться черным ходом.

Букет опустился, и над ним показалась голова Роберта.

— Прошу прощения за беспокойство.

По сравнению со вчерашним днем он изменился, он не выглядел ни усталым, ни мрачным, и от этого казался еще более привлекательным. Опасно привлекательным, решила Эми. Взгляд серых глаз потеплел, скульптурно вылепленные губы сложились в улыбку.

— Сюда, пожалуйста, — сказала Эми, сдерживаясь, чтобы не улыбнуться в ответ.

Она проводила гостя по коридору в кухню. Хотя за стол они должны были сесть в столовой, Эми не могла одновременно и играть роль хозяйки, и готовить угощение, поэтому Роберту Харгривсу придется на время довольствоваться неформальной обстановкой.

— Вам не следовало утруждаться, — бросила Эми, кивая на букет, который он все еще держал в руках.

— Цветы не для вас, а для вашей матери, — признался он. — Моя мать учила меня, что, когда идешь в гости, полагается дарить хозяйке цветы.

Эми почувствовала себя неловко и покраснела. Поделом ей, не надо было умничать!

— Мама будет рада.

— А это для вас. — Харгривс достал из кармана куртки небольшую коробку шоколадных конфет. — Цветы для хозяйки, конфеты для дочери.

Процитировав второй урок хороших манер, по-видимому тоже преподанный когда-то матерью, Роберт пожал плечами.

Коробка была очень маленькой, но зато конфеты оказались любимого Эми сорта.

— Спасибо.

Принимая конфеты, Эми случайно коснулась пальцев Роберта своими, и по ее руке словно пробежал электрический разряд. Ощущение быстро прошло, но дыхание почему-то сбилось с ритма.

Что это было?

Эми стряхнула наваждение и отвернулась от гостя, чтобы положить конфеты на буфет.

— Мистер Харгривс, не хотите ли выпить перед обедом?

Ничто в облике Роберта не давало повода заподозрить, что их краткое соприкосновение подействовало на него так же, как на нее. Он положил букет на стол, и Эми увидела, что рубашка под кожаной курткой светло-голубая.

— Если вы выпьете, Эми, я к вам присоединюсь, — сказал Роберт. — Но при условии, что вы перестанете именовать меня мистером Харгривсом.

— Хорошо, Роберт. — Эми ни за что на свете не смогла бы назвать его Бобби. — Могу предложить на выбор шерри и белое вино. И то, и другое в холодильнике. Надеюсь, вы любите индейку?

— Обожаю. — Роберт открыл холодильник и достал бутылку белого вина. — А штопор у вас найдется?

— Будьте как дома, — пробормотала под нос Эми, открывая выдвижной ящик, где хранился штопор.

Пока она помешивала овощи, которые собиралась подать на гарнир, Роберт откупорил бутылку и налил вино в два бокала.

В кухню вошел Тед.

— Мистер Харгривс, позвольте представиться, Тед Андерсон. — Он поздоровался с гостем за руку. — Проходите в гостиную, познакомьтесь с моей женой. Эми, ты тут справишься одна?

— Конечно, папа. Я вам крикну, когда все будет готово.

Роберт бросил на нее быстрый взгляд.

— Надеюсь, я доставил вам не слишком много хлопот?

— Нет, мы в любом случае собирались полакомиться индейкой.

По тому, как Роберт прищурился, Эми поняла, что от него не укрылись пренебрежительные нотки в ее голосе.

— К сожалению, моя жена вчера оступилась и растянула лодыжку, — сказал Тед, — но Эми готовит почти так же хорошо, как ее мать.

— Почти? — Эми сделала вид, что обиделась, но в действительности ей нравилось добродушное подшучивание отца, оно было частью ее жизни в родительском доме.

— А вот это мы узнаем, когда попробуем твою стряпню. — Тед заговорщически подмигнул Роберту. — Пойдемте в гостиную, Магда очень хотела с вами познакомиться.

Эми не разделяла энтузиазма матери, и ни цветы, ни конфеты не изменили ее отношения к грубияну. Однако поведение Роберта за ланчем ничем не напоминало о его вчерашней грубости. Он даже помог Магде перейти из гостиной в столовую, поддерживая под локоть. Вероятно, это был еще один урок хороших манер, преподанный когда-то Констанс Гриффитс, подумала Эми, наблюдая за Робертом из кухни. Но ей было трудно забыть несносного типа, которого она вчера подвозила до дома Оуэнов, как Роберт ни пытался загладить неприятное впечатление.