– Верно, фольксдойчей тут немало, – сказал старший лейтенант. – Возможно, как раз поэтому фрицы и облюбовали эти места для своего бегства. Но если, пластун, тебя интересует мое мнение, оно таково – во всех случаях необходимо продолжать движение вниз по ручью. Но теперь с удвоенной осторожностью.

– Иного мнения и быть не может, – отозвался казак, складывая карту. – А потому прямикуем за швабами дальше… причем уже по обеим сторонам ручья.

Собрав пластунов, взводный отдал необходимые распоряжения, и тройка казаков во главе с Кондрой переправилась на противоположный берег ручья. Не удаляясь друг от друга за пределы зрительной видимости, обе группы преследователей медленно, соблюдая все возможные меры предосторожности, продолжили движение вниз по течению.

– Смотри… – Вовк вытянул палец, и старший лейтенант внимательно стал всматриваться в указанном ему направлении. – Приметил светлые полосы у камышей?

– Вижу. Ну и что? Вода как вода, и никаких следов. Как и везде, все затянуто ряской.

– Верно, по всему болоту ряска. Ишь какая… ну, прямо как ковер. Будто кто–то зеленую краску по воде разлил и ровным слоем размазал. А вот в месте, що я тебе указал, наш ковер из ряски словно расчесан. Присмотрись получше…

Вовк протянул старшему лейтенанту бинокль. Действительно, теперь и он разглядел, что ровный по всей поверхности болота слой ряски в указанном казаком месте был словно взъерошен. При внимательном рассмотрении на нем можно было обнаружить несколько широких, параллельных берегу полос.

– В этом месте беглецы входили в камыши, – объяснил пластун.

– Твое решение? – коротко спросил старший лейтенант, возвращая пластуну бинокль.

– Ждать, покуда швабы не снимутся с дневки. А потом снова взять их след.

– А почему не поступить проще? Связаться с охраной моста и прочесать сообща камыши?

– Идти к мосту по берегу болота нельзя: швабы наверняка прикрылись с той стороны секретом и попросту свернут нашим гонцам шеи. А карабкаться к нему в обход трясины через кручи – значит потерять несколько часов, за которые швабы могут отсюда уже исчезнуть. Но главное в другом. Я имею приказ взять бригаденфюрера живьем, и всякие прочесы и бои мне вовсе ни к чему. Генерала надобно брать из засады, внезапно, не давая ему ни единого мига на какие–либо размышления или действия. Даже если к нам успеет подойти подмога, и тогда нельзя навязывать швабам открытого боя. Сейчас наш козырь не число стволов, а хитрость и внезапность действий.

– Что ж, логично, – согласился старший лейтенант. – Но в таком случае необходимо постоянно держать фрицев под наблюдением… и в первую очередь надежно перекрыть им все возможные от болота пути отхода. А их три: влево и вправо по берегу, а также обратно по ручью в горы.

– Нас шестеро… как раз три парных дозора. Один оставим на этом месте, а два выставим повыше на склонах. С таким расчетом, щоб можно было просматривать местность как до селения, так и в другую сторону, до моста. Останешься со мной или примешь команду над какой–нибудь парой? – поинтересовался взводный у собеседника.

– Буду с тобой. С какой стати мне отбивать хлеб у твоего сержанта или ефрейтора? – пошутил старший лейтенант.

– Тогда разбиваемся на пары. Мыслю, що швабы вряд ли вылезут из болота до темноты. Так що и мы сможем по очереди вздремнуть…

Взводный ошибся: фашисты покинули свое убежище вскоре после полудня. Вначале в месте, где болотные заросли ближе всего подступали к берегу, зашевелились метелки камыша, затем его стебли раздвинулись, – ив образовавшемся просвете появилась голова в немецкой каске. Осмотрев берег болота и устье ручья, фашист броском преодолел расстояние между стеной камыша и береговым кустарником, с автоматом в руках присел за большим валуном.

Вовк, забившийся от дождя и ветра в глубокую промоину под вросшим в землю обломком скалы, сразу насторожился, высунул голову из–под плащ–палатки. А из камышей тем временем появился еще один фашист. Быстро перебежал открытое береговое пространство, залег с пулеметом рядом с первым немцем. Не успела улечься поднятая им на воде рябь, как из болотных зарослей вырвались сразу три фигуры в черных мундирах, стремглав бросились на берег и скрылись в кустарнике.

Казак нащупал плечо дремавшего сбоку старшего лейтенанта, с силой тряхнул его. Услышав рядом легкий шорох и ощутив на своей щеке теплое дыхание, молча вытянул руку в сторону уже новой группы появившихся из камышей немцев.

– Вижу, – еле слышно произнес старший лейтенант, устраиваясь поудобнее возле Вовка.

Фашисты, покидая болото, скапливались в кустарнике и среди береговых валунов, сразу занимая круговую оборону. Вот из камышей показались те, кого так ждал взводный: двое без рюкзаков и автоматов, в фуражках вместо тяжелых стальных касок. Один – низенький и толстый, с моноклем в глазу. Другой – высокий, худощавый, с двумя железными крестами на груди. Покуда эта пара медленно и осторожно, боясь забрызгать болотной жижей мундиры, шествовала до берега, Вовк и старший лейтенант не отрывали биноклей от их фигур. И вот по дну распадка мимо советских офицеров потянулась неровная цепочка черных фигур.

– Все двадцать один, – прошептал старший лейтенант. – В том числе бригаденфюрер собственной персоной.

– Жаль только, що эту персону прикрывают шесть пулеметов, не считая автоматов, – отозвался казак. – Супротив такой силы ухо надобно востро держать.

Он проследил взглядом за исчезнувшей в глубине распадка эсэсовской вереницей, поднялся с земли. Приложил ладони ко рту, трижды громко прокуковал. Со склона горы, нависшей над болотом слева, донесся такой же крик. Чуть позже он раздался и с противоположного берега ручья. Это два других пластунских дозора на запрос взводного отвечали, что у них все благополучно и отход немцев из болота не остался ими незамеченным.

– За швабами идти еще рановато – можно на любую пакость с их стороны нарваться, – проговорил Вовк. – Сам знаешь, що после дневки даже дурак проверяет свой след. Пускай отойдут подальше в горы и убедятся, що вокруг все спокойно. А ближе к вечеру мы им на хвост и пристроимся. А сейчас неплохо глянуть, где швабы прятались в камышах. Щось быстро они оттуда выбрались, то ли грязюка не по нутру пришлась, то ли, наоборот, отдохнули как у тещи в гостях. Уж больно вид у них был свежий, а генерал со своим прихвостнем–гестаповцем даже выбрились…

Встретившись у устья ручья с остальными пластунами, взводный оставил для прикрытия на берегу болотца Кондру с Миколой, а сам со старшим лейтенантом и двумя другими казаками направился в глубь камышей по оставленному фашистами следу. Двадцать с лишним пар ног проделали тропу, ничем не уступавшую кабаньей, так что отыскать место дневки немцев оказалось совсем не сложно. Когда они увидели его, старший лейтенант от удивления даже присвистнул.

В сотне метров от берега посреди густых камышей оказались вбитыми в дно болота несколько толстых просмоленных бревен, на которых был устроен дощатый помост. На нем виднелся низкий продолговатый домик–шалаш из жердей и веток, крытый дранкой. На противоположной от него стороне помоста был устроен из жести небольшой навес, под которым стояла пузатая печка–буржуйка и была сложена поленница дров. Рядом с навесом уткнулись носами в помост три лодки–плоскодонки со сложенными вдоль бортов веслами и шестами,

– Конечно, в таком санатории можно было и за пять часов отдохнуть, как у Христа за пазухой, – произнес старший лейтенант. – Никакого дождя, горячая жратва… Обезопась себя со стороны берега одним секретом и дрыхни во всю ивановскую.

– Но как они могли отыскать этот дом отдыха? – почесал затылок взводный. – И кой леший его в камышах смастерил?

– Ты сам не охотник? – поинтересовался старший лейтенант.

– Нет, моя станица степная. До плавней две сотни верст, до гор еще поболее. А вот рыбалка у нас отменная.

– А у нас в Сибири и лесов, и озер хватает, так что с ружьишком я побродить любил. Знай, что этот помост устроен для охоты на уток. Походил по камышам, поплавал по чистой воде на лодке, а вечером собирайся в компанию на этом месте и ночуй со всеми удобствами… под крышей и с печкой, хочешь со шнапсом, а при желании и с бабой. У нас подобные заимки да избушки на болотах тоже имеются.