- Почему вы так уверены?

      - Я знаю это. Я почти уверен, что де Ганнон и конвенты предложат одинаковую кандидатуру, а именно маршала де Бонлиса. Де Ганнон очень дружен с великим маршалом, а уж сейчас, когда де Ганнон страдает от своей болезни особенно сильно, они стали еще ближе. Почти не сомневаюсь, что в духовной нынешнего магистра будет названо имя графа де Ретура.

      - Вы не сказали о второй кандидатуре.

      - Ее представит Высокому Собору сам император Алерий Великий. И я вас уверяю, что его величество назовет совсем другого человека - не Бонлиса.

      - Так, - я понял, что де Фаллен говорит о себе. - Не понимаю, как это все касается меня.

      - По правилам, окончательное решение будет принимать Высокий Собор. Но маршал и его соперник сами являются командорами Собора, следовательно, каждый из них будет обязан голосовать за своего соперника - так обязывает обет смирения. Четыре голоса мы отбрасываем.

      - Почему четыре?

      - Мастер Эвальд, вы удивляете меня все больше и больше! Вы оказались в братстве, будучи полным невеждой, не знающим наших законов и традиций! Официально Высокий Собор состоит из семи командоров - это великий магистр, великий маршал, великий госпитальер, великий шевалье, великий ризничий, великий персекьютор и великий скарбничий. Однако в память о четырнадцати первых воителях, отозвавшихся на призыв Матери во время Нашествия, каждый из командоров приглашает на заседания Собора по одному рыцарю, который именуется "держателем стремени командора". Эти рыцари имеют право голоса наравне с командорами.

      - Интересная традиция. Но опять же не пойму, причем тут я.

      - Вы будете моим держателем стремени. Теперь понимаете?

      - Теперь понимаю. Но не кажется ли вам, милорд, что мое появление на Высоком Совете в качестве вашего... союзника не пойдет вам на пользу?

      - Почему? Вы наследник эрлинга де Квинси, человек, успевший составить себе определенную репутацию. Да и потом, кому какое дело, кого я выберу в качестве своего держателя стремени?

      - Понимаю. Но есть одно обстоятельство, милорд - де Бонлис отправляет меня на Порсобадо в качестве нового представителя братства. Через пять дней я должен быть в Агерри и отплыть на корабле на Марвентские острова. Как быть с этим?

      - Вы должны выполнить волю великого маршала. Это приказ, он не обсуждается.

      - Милорд, у меня ощущение, что вы не договариваете самого главного.

      - У вас правильное ощущение. Когда де Ганнон оставит свой пост, закончится одна эпоха в истории братства и начнется другая. И от вас, мой друг, во многом будет зависеть судьба империи. Де Бонлис считает, что нашел способ избавиться от вас, отправив в Фор-Авек. Он полагает, что вы потерпите там поражение и будете с позором изгнаны из фламеньеров. Однако если вы победите... Как вы думаете, кто наш главный враг, юноша?

      - Я не задумывался над этим.

      - Уже полвека мы смотрим на восток. После войны за Роздоль многие братья верят, что наш главный противник - это Тервания. И великий магистр верит в это. И его преемник будет считать так же. А это значит, что братство снова постарается не заметить ядовитую змею, свившую гнездо у нашей двери.

      - Магистров Суль?

      - Да, магистров Суль, - де Фаллен сверкнул глазами. - А этот враг гораздо опаснее терванийцев. Да, когда-то мы победили флот Суль в войне за Марвентские острова. И мы успокоились, убедили себя, что черная магия и состоящие на службе Суль рейдерские флотилии не так опасны, как набирающая мощь Терванийская держава, за которой идут кочевники Дальних степей. Мы все чаще говорим о крестовом походе против Тервании, и проповедники от имени братства призывают верующих жертвовать деньги на грядущий поход и вступать в ополчение! А ведь владыкам Суль только того и надо. Они смотрят на нас из-за моря и ждут часа, когда мы столкнемся с терванийцами в кровавой битве. И тогда придет их время. А наша слава и наше могущество останутся в прошлом.

      - Почему же командоры братства этого не понимают?

      - О, они все прекрасно понимают! Но Суль далеко, а терванийцы совсем близко. Их влияние в Дальних степях растет, все больше кочевников принимают Аин-Тервани и готовы нести свою религию дальше. Еще свежа память о войне за Роздоль, как я уже сказал. И светлые головы в Высоком Соборе считают, что угроза империи на востоке, а не на западе.

      - И новый магистр заставит их повнимательнее посмотреть на запад?

      - Я не ошибся в вас, мастер Эвальд, - де Фаллен похлопал меня по руке. - Вот почему я хочу подружиться с вами и прошу вас послужить мне.

      - Чего вы от меня хотите?

      - Ваша миссия на Порсобадо может быть связана с виари. До сих пор империя усердно делала вид, что их не существует в природе. Между тем магистры Суль уже давно используют эльфов - наверняка ваша девушка рассказывала вам, каким образом. Пока что виари упорно пытаются сохранить нейтралитет, но кто знает, что будет завтра? Если Суль удастся заключить союз с морскими скитальцами, магистры-чернокнижники получат в свое распоряжение сильный флот и магические знания виари. У меня есть информация, что проблемы на Порсобадо могут быть связаны с деятельностью агентов Суль. Найдите доказательства этого и привезите мне. Только мне нужны веские аргументы, желательно документально оформленные.

      - Один вопрос, милорд - почему империя до сих пор не взяла виари под свою защиту?

      - Потому что они не нужны империи.

      - Так цинично? Ведь эльфы служат вам.

      - Да, служат. Но империи нужны отдельные эльфы, а не весь народ. Если Ростиан заключит с виари стратегический союз, неизбежно всплывет вопрос о Калах-Денаре и Кланх-О-Доре, двух имперских провинциях, которые виари считают своей исторической родиной. Догадываетесь, что будет дальше?

      - Вобщем, везде одно и тоже, - сказал я. - Во всех мирах большая политика - сплошная грязь, подлость и голый расчет.

      - Вас это удивляет?

      - Нет. Это все, что вы хотели мне сказать?

      - Почти, - де Фаллен положил на стол большой тяжело звякнувший кожаный мешок. - Здесь сто золотых на расходы. Деньги на Порсобадо вам понадобятся не меньше, чем мужество и удача. Поэтому не делайте такое лицо и берите. Я нанимаю вас и, следовательно, обязан платить. Делайте свою работу и делайте ее хорошо.

      - Я всегда все делаю хорошо.

      - Хорошие слова. Вы уже уходите? А ужин?

      - Благодарю вас, милорд, - мне почему-то очень хотелось побыть одному. - Я немного нездоров и буду вам плохим сотрапезником. Позвольте мне уйти.

      - Вы все еще не верите, что я искренне желаю вам добра? - Де Фаллен встал и подошел ко мне вплотную. - Что ж, ступайте. Да пребудет с вами Воительница! И помните, что о нашем разговоре никто не должен знать.

      - Разумеется, - сказал я, взял со стола кошель, поклонился и вышел из номера.

      Итак, я - фламеньер.

      Вопреки всему, вопреки обстоятельствам и предрассудкам этого мира я - фламеньер. Опоясанный рыцарь братства Матери-Воительницы. За какие-нибудь полгода я проделал путь, на который у людей более достойных, чем я, уходили годы. Сначала стрелок вспомогательных частей, потом новик, послушник и, наконец - рыцарь. У меня есть друзья и есть враги. И у меня есть задание. Кто-то ждет, что я провалю его. Но я думаю о другом.

       Занавес в театре орденских интриг слегка приоткрылся передо мной. Подтверждается то, что говорил мне сэр Роберт - в братстве нет единства. С одной стороны те, кто готовы с фанатичной одержимостью противостоять терванийской экспании, с другой - люди, понимающие угрозу, исходящую от Суль. И я невольно попал в самый зазор этого противостояния. Де Фаллен рассчитывает на меня, надеется, что я найду для него доказательства реальности угрозы со стороны Суль. Но вряд ли это будет просто сделать.