Он же взял на себя и решение весьма деликатного вопроса с Римом. Дело в том, что Изабелла и Фердинанд доводились друг другу кузиной и кузеном [15], а значит, заключение их брака требовало особого папского разрешения. Но папа Павел II не рискнул его дать, так что посланник короля Хуана II Арагонского вернулся ни с чем, так и не уладив дела. Однако инициаторы брака, к которым обычно относят Хуана II Арагонского, отца жениха, Торквемаду и дона Альфонсо Каррильо де Акунья, архиепископа Толедского, этим совершенно не смутились. Они возлагали на этот брак такие большие надежды и строили в отношении него такие великие планы, что, недолго думая, сфабриковали необходимый документ в расчете получить папскую печать задним числом. Так оно, впрочем, и произошло в декабре 1471 года, но уже в папство Сикста IV, так как неуступчивый папа Павел II, известный коллекционер-нумизмат и собиратель драгоценных камней, умер 26 июля 1471 года.

После того как Сикст IV (в миру — Франческо делла Ровере) дал особое папское разрешение на брак Изабеллы и Фердинанда, король Энрике, сводный брат Изабеллы, почувствовал себя осмеянным. Полный ярости, он решил еще резче поставить под вопрос ее качество наследницы, стараясь при этом еще больше усилить значимость своей дочери, маленькой ла Бельтранехи. Он стал подыскивать ей мужа.

А что делал в это время Торквемада? Отец Антуан Турон в своей «Истории знаменитых людей доминиканского ордена» пишет об этом следующее: «Он очень редко появлялся при дворе, да и то лишь тогда, когда его звали; почти все время проводя у себя, он лишь изредка сопровождал инфанту то в Вальядолид, то в Авилу или в какой-то иной город Кастилии».

В самом деле, чтобы избежать королевского преследования, Изабелла вынуждена была скитаться. При этом 2 октября 1470 года она родила своего первого ребенка — дочь Изабеллу — и смогла наконец получить разрешение нового папы Сикста IV, который не являлся сторонником короля Энрике, на свой брак. Кстати сказать, в архивах Ватикана копии разрешения на брак от его предшественника так потом и не нашли, а ведь она должна бы существовать, если то разрешение было подлинным.

Энрике IV Бессильный, как мы уже говорили, пребывал в ярости. Он, поддавшись на уговоры супруги и дона Диего Лопеса Пачеко, маркиза де Вильена, выступавшего за скорейшие действия, даже задумал убить ребенка Изабеллы, спутавшего все его планы, но, как всегда, в последний момент заколебался.

Надо сказать, что условия для столь кардинального решения проблемы складывались в тот момент просто идеальные: Фердинанд отсутствовал физически (он был в Арагоне, помогая отцу отражать нападение французов). Советники давили на короля Энрике, и он уже почти было решился, но тут, 1 ноября 1474 года, в кресле брадобрея вдруг умер старый маркиз де Вильена (перед смертью он успел получить от короля титул герцога де Эскалона). А потом, 11 декабря 1474 года, испытывая ужасные боли, испустил последний вздох и сам Энрике Бессильный.

Он был капризен и нерадив. Подобно своему отцу, не имел ни энергии, ни твердости характера. Неспособность к решению серьезных вопросов лишила его всякого авторитета, а неудачная супружеская жизнь сделала посмешищем в глазах современников.

Лоренс Шуновер по этому поводу пишет: «На время страна замерла. Согласно традиции, монархи Кастилии всегда оставляли завещание и определяли основные направления политики, которая должна быть продолжена после их смерти. Хотя и не облеченные силой закона, эти документы всегда с уважением воспринимались и выполнялись до тех пор, пока отвечали практическим интересам страны. Но король Энрике, до конца последовательный в своей нерешительности, не оставил никакого завещания своим сторонникам. В наследство он оставил неопределенность — единственную постоянную черту своего характера».

Смерть Энрике IV Бессильного была столь быстрой, что снова заговорили об отравлении. С его уходом из жизни пресеклась мужская линия кастильского королевского дома.

Изабелла скрывалась тогда в Сеговии. На следующий день, 12 декабря 1474 года, посланник кардинала де Мендоса сообщил Изабелле о кончине ее сводного брата. В этой щекотливой ситуации Изабелла поступила следующим образом: одетая в горностаи и сверкая бриллиантами, с распущенными по плечам длинными светлыми волосами, она выехала верхом на лошади перед восхищенной толпой. Затем она распорядилась отслужить по усопшему мессу, а 13 декабря поднялась на быстро сколоченную трибуну и сама себя короновала.

Собравшийся городской совет Сеговии тут же провозгласил ее новой королевой. Толпа ликовала, а Изабелла произнесла первую в своей жизни тронную речь, которая завершалась словами: «Изабелла, королева Кастилии, и Фердинанд, ее законный супруг».

Затем она послала в разные концы королевства гонцов с этой новостью и угрозами, предназначенными для ее противников. Одновременно с этим она подумала и о том, чтобы предупредить обо всем своего мужа, находившегося в то время в Сарагосе, столице Арагона.

Такая стремительность ошеломила не только часть кастильской аристократии, но и самого Фердинанда. Под предлогом того, что женщина не может сидеть на троне, он тоже провозгласил себя королем Кастилии, как самый близкий родственник умершего короля. 2 января 1475 года Фердинанд въехал в Сеговию, где Изабелла устроила ему праздничный прием. В последующие дни между супругами и их сторонниками вспыхнул острый спор о правах королевы и ее супруга. Считая себя обделенным, Фердинанд стал угрожать отъездом. После этого последовала бурная сцена, из которой Изабелла, поддерживаемая Торквемадой, конечно же, вышла победительницей.

Чтобы закрепить договоренность, Педро Гонсалес, кардинал де Мендоса, и архиепископ Альфонсо Каррильо де Акунья составили так называемый «Сеговийский договор» от 15 января 1475 года. По нему Фердинанду был гарантирован королевский титул, однако Изабелла была объявлена не просто королевой, но и «владелицей» государства и за ней было закреплено исключительное право наследования. Кроме того, за Изабеллой были признаны верховная военная власть, регентство и руководство гражданской администрацией. В отсутствие Фердинанда ей предстояло самолично определять правовую и внутреннюю политику. Впрочем, внешнюю политику Изабелла передала в ведение своего супруга и сделала это без сожалений, так как в те времена, по арагонской традиции, эта политика концентрировалась главным образом вокруг Южной Италии. И хотя благодаря таким компромиссным решениям Фердинанду удалось избежать унизительного положения принца-консорта, все же Изабелла осталась единоличной владычицей Кастилии.

Отметим, что Торквемада и здесь сыграл весьма важную роль.

М. В. Барро констатирует: «В это смутное время Торквемада принимал живейшее участие в провозглашении Изабеллы наследницей Кастилии».

Стоит отметить, что Изабелла воспитывалась под влиянием матери, которая просто помешалась на религии (ныне она была так погружена в свои печальные мысли, что даже перестала узнавать дочь), и Изабелла в значительной степени переняла у нее эту фанатичность. А Торквемада, отказываясь от предлагавшихся ему постов и назначений, ухватился за это и пробыл в роли ее духовного наставника до конца своей жизни. Безусловно, влияние на Изабеллу он имел сильнейшее. При этом, будучи фанатичной католичкой, Изабелла видела в Торквемаде нечто большее, чем просто монаха или священнослужителя.

Жозеф Лавалле в своей «Истории инквизиций Италии, Испании и Португалии» пишет: «Ему несложно было ею управлять: невинность этой принцессы, чистосердечие ее возраста, горячность, такая естественная для юной девушки, занятой лишь религиозными мыслями… способствовали тому, что Торквемада овладел ее сознанием, не позволяя ей колебаться».

Это факт, как говорится, исторический — Томас де Торквемада сохранил влияние на Изабеллу, сначала инфанту, а после и королеву Кастилии, на всю жизнь. Именно он воодушевил ее на мятеж против сводного брата, короля Энрике Бессильного. Именно он искусно разжег в ней симпатию к принцу Фердинанду Арагонскому. Когда Изабелла по его наущению подписала брачный контракт, не уведомив короля, Торквемада устроил ей побег из-под надзора. Он привез Изабеллу в Вальядолид, город, в котором власть Торквемады была особенно сильна — ведь его род был едва ли не самым знатным в округе. Позже именно он помог принцу Фердинанду, наследнику Арагонской короны, тайно прибыть в Кастилию для венчания.