— Что произошло?
Ника вздохнула:
— Да ничего особенного. — Она твердо решила не говорить о Марином звонке. — Я сегодня весь день какая-то сама не своя. Думала и вспоминала.
— Если не секрет, о чем?
Ника улыбнулась:
— Не секрет. Я думала о Маре.
Брови Андреса изумленно взлетели вверх.
— О Маре? Почему ты вдруг о ней вспомнила?
— Сама не знаю. Странная она какая-то…
— Почему?
Андрес говорил мягко, но Нике вдруг показалось, что он напрягся.
— Почему странная? — повторил он.
— Ну, тогда, когда мы гуляли… — Ника запнулась.
— Гуляли — и что?
— Разговаривали. Мне показалось, что она Раймонда совсем не любит. Зачем же тогда она с ним живет?
— Ах, это… — Андрес пожал плечами. — Мало ли отчего люди живут вместе.
— Ну да… Но мне показалось, что и ты ей не слишком нравишься. И я хотела тебя спросить…
— Почему я не нравлюсь Маре? — рассмеялся Андрес. — Ох, какая же ты все-таки наивная девочка!
Ника с недоумением взглянула на него. Такой реакции она не ожидала.
— Почему ты смеешься?
— Потому что, любовь моя, — ласково сказал Андрес, — все дело в том, что Маре нравлюсь даже слишком! Проще говоря, она в меня влюблена.
— Как?
— Ну да! И если говорила какие-нибудь гадости, то из женской зависти. Я-то ее никогда не любил.
— Но постой… — Ника совсем сбилась с толку. — Я ничего такого не заметила! И вообще, мне казалось, она не способна на такое… Не способна быть такой мелочной!
— Очень даже способна! — Андрес чуть отстранил Нику от себя, посмотрел ей в лицо и серьезно сказал: — Ты плохо знаешь Мару. Она о себе хоть что-нибудь рассказывала?
— Да.
— А что именно?
— Ну, она говорила, что родилась на Севере, что отец ее был политзаключенным, мама — цыганка…
— А что делала на поселении ее мама, Мара тебе не рассказывала?
— Нет.
— Отбывала срок за воровство. И сама Мара, кстати, грешит тем же. Она, конечно, поведала тебе печальную историю, как ее выгнала родная тетка?
Андрес говорил жестко и насмешливо, и Ника растерялась:
— Не совсем так. Она говорила…
— Не важно, что она говорила. На самом деле тетка попросила ее уйти, когда заметила, что из дома стали пропадать ценные вещи. Наша дорогая Мара стянула и продала две фигурки Фаберже, золотые часы, переходившие в семье из поколения в поколение, и еще кое-какие мелочи.
— Да что ты! Как же! — Ника не верила своим ушам.
— Вот так.
Ника была поражена.
— А почему тогда вы с ней общаетесь?
Андрес пожал плечами:
— Не я, а Раймонд. Танцует она действительно бесподобно, ты же видела. Ну и во всем остальном, наверное, тоже…
— Но как же ты отправил меня с ней гулять на целый день, если знал… Если она…
Андрес улыбнулся:
— А что могло случиться? Каунас Мара знает прекрасно, а обокрасть тебя она не могла: во-первых, нечего, а во-вторых, незачем — Раймонд дает ей достаточно денег.
Ника никак не могла прийти в себя:
— Все равно…
— Ладно. Давай прекратим этот разговор. Просто не думай о ней больше.
Андресу эта тема, по-видимому, была неприятна. Он прижал Нику к себе, зарылся лицом в ее рыжевато-каштановые волосы.
— Думай лучше обо мне, хорошо?
И Ника с ним согласилась.
На следующий день опять пришлось вставать в семь — на этот раз на работу спешила Ника. Она собралась тихонько, стараясь не разбудить Андреса, но он проснулся и вышел ее проводить: смешной, заспанный, светлый ежик волос надо лбом делал его похожим на мальчишку. Он стоял, прислонясь спиной к дверному косяку, и смотрел, как Ника повязывает пестрый шарфик.
— Я оставила завтрак тебе на столе, — сказала она на прощание. — Тосты с сыром на блюде под салфеткой, сливки в голубеньком молочнике в холодильнике. К ужину тебя ждать?
— Боюсь, что нет, — вздохнул Андрес. — У меня сегодня обед с возможным партнером. Приду часов в десять, а то и позже. В крайнем случае не жди меня и ложись.
— Нет уж. — Ника чмокнула его в щеку и открыла дверь. С порога обернулась: — Дождусь непременно!
Утро было такое чудесное! Впервые за много дней дождь перестал, и вовсю светило солнце, золотя остатки листвы на деревьях и отражаясь блеском в лужах на асфальте. И девочки из Никиных групп были в великолепной форме, работать с ними было одно удовольствие!
Неприятности начались сразу после обеда. В три часа Нике передали, что администратор срочно просит ее спуститься в раздевалку. Там Ника застала следующую картину: дежурная администратор Ниночка чуть не плакала, пытаясь противостоять натиску мощной гражданки лет тридцати пяти — сорока.
— А я вам говорю, милочка, что мне нужно заниматься по программе шейпинг-про! — вещала гражданка. — Я лучше знаю, что мне надо!
Завидив Нику, Ниночка не то что вздохнула — всхлипнула от облегчения.
— А вот и инструктор, — попыталась она остановить словесный поток. — Она сейчас вам все объяснит.
Ника внутренне подобралась. По опыту она знала, что с такими шумными и напористыми дамами иметь дело тяжело. Но работа есть работа. Поэтому, изобразив на лице вежливую улыбку, Ника доброжелательно спросила:
— В чем дело?
— Ах, вы инструктор? — гражданка, шумно дыша, повернулась к Нике. — Мне нужна программа шейпинг-про. Только подберите мне такие упражнения, чтобы не травмировать спину и плечи, у меня отложение солей. И еще у меня болит левое колено, так что на ноги нагрузка должна быть облегченной. Да, и еще я не хотела бы излишне напрягать шею.
— Простите? — растерялась Ника.
Программа шейпинг-про — продвинутый шейпинг — была разработана исключительно для тех, кому нагрузки обычной программы были недостаточны: для спортсменок, акробаток и гимнасток. А эта дама, без внушительного букета болезней, весила килограммов восемьдесят и в последний раз занималась спортом в средней школе. Если, конечно, вообще занималась, что сомнительно.
Ниночка за спиной у посетительницы развела руками: дескать, я, мол, старалась ей что-то объяснить, но она не слушает!
После мягких и деликатных расспросов Нике удалось выяснить, что информацию о шейпинге-про дама почерпнула из статьи на рекламном стенде у выхода.
— Ну как же! — горячилась она. — Ваш обычный шейпинг просто для похудения. А о шейпинге-про написано, что он учит красиво себя подать! Двигаться и так далее. Мне именно это и надо! Похудеть я и без вас похудею: мне посоветовали чудное средство!
На убеждение несговорчивой дамы Ника потратила минут сорок. Наконец удалось с помощью Ниночки уговорить ее сначала попробовать себя на обычном занятии. Но дама все равно ушла недовольная, правда, пообещала подумать над их предложением.
Вернувшись в тренерскую комнату, Ника без сил опустилась на низкий диванчик. От всей этой дискуссии она устала так, словно подряд провела три занятия. Или даже пять.
А в четыре позвонила Маша. Сначала Ника обрадовалась и стала рассказывать о невозможной посетительнице, но Маша, рассеянно выслушав, лаконично объявила, что им непременно нужно увидеться сегодня вечером. И голос у нее был встревоженный и странно напряженный.
— Сегодня? — недовольно протянула Ника. — Ты знаешь, сегодня мне не хотелось бы… Честно говоря, я просто устала.
— Нет, — железно сказала Маша. — Надо.
— Да что случилось? — попыталась выяснить Ника. — Что за пожар?
— Пожар не пожар, но встретиться надо. И не позже семи вечера.
— У тебя что-то стряслось? — встревожилась Ника.
— Нет. У меня все в порядке.
Ника вздохнула:
— Тогда ничего не выйдет. Во всяком случае, в семь никак не получится. Я заканчиваю в восемь и отпрашиваться не могу. И так уже отгуляла все, что можно и что нельзя.
Но Маша была непреклонна:
— Это в твоих интересах. Что-то случилось не у меня, а у тебя.
— Что, у «Петра и Марка» появились какие-то претензии?
Маша на том конце провода усмехнулась:
