Сегодня Ника решила устроить праздник. Вообще-то она любила изредка устраивать праздники просто так — чтобы поднять настроение и разнообразить будничный ход жизни. Поводом для Никиных праздников могло послужить что угодно: интересные покупки, удачные выступления ее девочек на конкурсах — Ника работала инструктором по шейпингу — или даже просто хорошая погода. Но сегодня повод был настоящий — ровно год, как они познакомились с Кириллом. Такое событие нельзя не отметить.

Интересно, вспомнит ли сам Кирилл об этой дате? Вряд ли — мужчины редко помнят такие вещи. Ну ничего, пусть это будет для него сюрпризом. Тем более что в последнее время он стал каким-то странным, то молчит, то раздражается по пустякам, а когда Ника пытается его расспросить — отмалчивается или отговаривается мелкими неприятностями на работе. Так что внеплановый праздник пойдет только на пользу их отношениям.

Позвонив Кириллу в банк и не застав его на месте, Ника просила передать, что звонила жена. (Вообще-то, строго говоря, женой ему она не была — они не были расписаны, но жили вместе уже почти год.) Ника хотела, чтобы Кирилл сегодня после работы нигде не задерживался и ехал домой.

Заручившись обещанием Кириллова напарника передать все слово в слово, она успокоилась и наметила для себя дальнейший план действий.

Договорившись с Ирой, что та проведет вечерние занятия в Никиных группах, и удрав с работы пораньше, Ника для начала отправилась на Шаболовку. Там находилась киностудия «Петр и Марк», где работала визажистом ее близкая подруга Маша и где сама Ника вела шейпинг-курс. Ника подрабатывала у «Петра и Марка» уже больше года, и все были довольны: кассеты с ее занятиями хорошо раскупались, а Нике за урок платили столько, сколько она на своей постоянной работе получала за полгода.

К Маше Ника заходить не стала, а прямиком отправилась на пятый этаж в бухгалтерию. Денег на этот раз оказалось даже больше, чем она надеялась получить. Расписавшись в ведомости и забрав свое богатство, Ника решила, что с такой суммой она может позволить себе все, что пожелает. Она медленно шла по длинному коридору к лифту, прикидывая, что и где купить для праздничного ужина. Какой-то лохматый молодой человек пробежал мимо нее, на ходу оглянулся и вдруг притормозил:

— О, какая девушка! — Лохматик даже присвистнул. — Вы в сто пятую на пробы? Пойдемте, я вас провожу!

— Нет, спасибо, — улыбнулась Ника. — Я не на пробы.

Однако его восхищение было приятно. Что-то уже давно никто не говорил ей комплиментов просто так.

Окинув себя взглядом в большом зеркале лифта, Ника осталась собой вполне довольна. Новый темно-зеленый плащ с яркой клетчатой подкладкой очень шел к ее темно-каштановым с рыжеватым отливом волосам, подчеркивал нежную бледность лица и яркую зелень глаз. Даже неистребимые веснушки, обычно так огорчавшие Нику, смотрелись вполне симпатично. На самом-то деле веснушки ее ничуть не портили. Если бы Ника родилась на несколько веков раньше, она вполне могла бы послужить моделью для картин Боттичелли. Итальянский художник любил такой типаж — рыжеволосых женщин с белой кожей, с удивленными глазами и нежным овалом лица. И уж наверное, в утешение себе подумала Ника, изящный носик той дамы, с которой он писал знаменитую Венеру, тоже украшали веснушки.

Через три часа на небольшой кухне в Никиной двухкомнатной квартире дым стоял коромыслом. Сама Ника, раскрасневшаяся, в стареньких джинсах и рубашке-ковбойке с закатанными рукавами, крутилась между плитой и кухонным столом, пытаясь одновременно мешать соус и резать овощи для гарнира. Гастрономические вкусы Кирилла были весьма своеобразны. Все нормальные мужчины любят мясо, — а Кирилл мясу предпочитал рыбу: жареную, копченую, под маринадом… Особенно ему нравился судак по-польски, под белым соусом, а это блюдо готовилось довольно хлопотно. Но сегодня Ника решила, что повозиться стоит. Кроме судака по-польски, в меню ужина входил салат с крабными палочками и консервированной кукурузой, овощной салат, тушеные овощи и белое вино. К чаю Ника купила настоящее берлинское печенье — его Кирилл обожал. Когда судак томился в духовке, доходя до нужной кондиции, горшочек с тушеными овощами стоял на плите, а стол был красиво сервирован, Ника бросила взгляд на часы, охнула и побежала переодеваться. Половина седьмого, Кирилл придет меньше чем через час!

По случаю получения крупных денег Ника прошлась не только по продуктовым магазинам, но и позволила себе немного обновить гардероб. Объемистую сумку с новыми приобретениями она закинула в комнату не разбирая — нужно было скорее покончить с ужином. И сейчас, вывалив на диван сегодняшние покупки, Ника извлекла из вороха одежды наряд, купленный специально для этого вечера. Шифоновое платье цвета слоновой кости с атласной отделкой по воротнику и манжетам подходило для торжественного ужина вдвоем. Тонкий полупрозрачный шифон не скрывал, а подчеркивал достоинства Никиной безупречной фигуры, а длина платья — на десять сантиметров выше колена — позволяла продемонстрировать стройность ног. Облачившись во все это великолепие, Ника придирчиво оглядела себя в большом зеркале и вздохнула. Конечно, все хорошо, вот только грудь могла бы быть и побольше… Сейчас в моде снова пышные формы, как у Мэрилин Монро. Но тут уж ничего не поделаешь — что есть, то есть. Впрочем, Нике — грех жаловаться!

Еще раз посмотрев в зеркало и улыбнувшись своему отражению, Ника опять вернулась в комнату и убрала покупки в шкаф. Так, что еще? Ах да — надо достать из бара свечи! Машка ей недавно подарила красивые витые розовые свечи, кажется, ароматизированные… Куда же она их засунула? Вставив две свечи в маленькие резные подсвечники из кости, сделанные когда-то Никиным отцом, Ника отнесла их на стол. Вот теперь, кажется, все. Настенные часы пробили половину восьмого. Сейчас должен прийти Кирилл.

В девять вечера салаты на столе начали заветриваться, овощи остыли, а судак давно перестоялся в духовке. Ника нервно расхаживала по комнате — от окна к дивану и обратно. На улице начался дождь. Капли стекали по темному стеклу, и Ника расстроилась окончательно — поскорее задернула шторы, чтобы не видеть плачущее окно. Половина десятого. Десять. Устав от бессмысленных хождений, Ника сбросила и швырнула в шкаф скомканное платье, снова влезла в старые джинсы с ковбойкой и забилась в угол дивана — колени к подбородку. Давно уже стемнело, но свет зажигать не хотелось. «Надо бы убрать со стола», — вяло подумала Ника, но не шевельнулась. Не хотелось даже плакать. Внутри была какая-то звенящая пустота.

Кирилл пришел в первом часу ночи. Осторожно хлопнула входная дверь — он, очевидно, решил, что Ника давно спит, и не хотел ее будить. Было слышно, как он возится в прихожей, снимая ботинки и стаскивая с себя мокрый плащ. Через минуту он возник на пороге комнаты, осторожно щелкнул выключателем и замер, увидев накрытый стол, оплавленные свечи и Нику, сидящую на диване: колени притянуты к подбородку, пустой взгляд уставлен в пространство.

— Ты что здесь делаешь? — удивленно сросил он.

Ника подняла на него глаза:

— Где ты был?

— По делам ездил, а что? — В тоне Кирилла послышалось раздражение. Он терпеть не мог таких вопросов.

— Тебе разве не передали, что я просила тебя не задерживаться?

— Нет, а что? У нас сегодня должны были быть гости? — Кирилл оглядел стол. — Я не помню, чтобы был такой разговор, ты не предупреждала…

— Нет. — Ника устало поднялась. — Просто я хотела поужинать с тобой вдвоем. Экспромтом. Но не получилось.

Она прошла мимо Кирилла в спальню и стала молча разбирать постель. Кирилл потоптался в комнате, а потом стал убирать со стола, попутно поедая салаты. Через какое-то время она услышала, что он поставил чайник. «Судака в духовке не найдет, — подумала Ника. — Ну и пусть! Так ему и надо!» Однако злости не было — было больно и до слез обидно. Называется, устроила праздник! А он ничего не понял! Или все мужчины такие?