Таким образом Хортик был приставлен к хорошенькой, как картинка, Гвиннет, а в задачу Глена входила забота об Эдвине и ее матери Лейге, что было ему совсем некстати в его теперешнем состоянии да еще в то время, когда начиналась массовая торговля скотом.

Поскольку Глена все равно считали в семье трудным и жестким человеком, то на третий вечер, когда расфуфыренные Эдвина и Лейга ждали его в холле, он позволил себе объявить забастовку.

— У меня, черт побери, есть и другие дела, кроме того, чтобы выгуливать по городу двух дур! — заорал он на Кенни, когда та пришла в контору уговаривать сына. — Не забывай, что у нас сейчас самая горячая пора — мы сортируем скот, сгоняем его и выжигаем тавро. Тут даже этим гусыням должно быть ясно, что у меня нет времени для всяких глупостей.

После столь явного бунта Кенни не оставалось ничего другого, как несолоно хлебавши вернуться в дом.

— Пора тебе искать новое пристанище, — сказала Лейга Эдвине, когда Кенни, рассыпавшись в длинных цветистых объяснениях, кое-как вышла из затруднительного положения и скрылась в своей мастерской. — Эта ферма не для такой женщины, как ты. Тебе нужны жизнь, культура, шик. Ах, да что там говорить! — Пренебрежительным взглядом Лейга окинула помещение. — Здесь ты пропадешь зазря. На что ты надеешься? Неужели на этого невоспитанного тупого мужлана Глена? Он на тебе никогда не женится, потому что недостоин. Нет, кошечка, тебе требуется нечто другое, гораздо лучше, и мы немедленно начнем это искать. — Лейга испытующе взглянула на дочь. — Да, немедленно. У тебя осталось не слишком много времени. Уже появляются морщины, любовь моя.

Остаток вечера Эдвина провела в своей комнате, накладывая на лицо питательные и увлажняющие маски.

Что касается Хортика и Гвиннет, то эта пара, кажется, нашла общий язык. Без малейшего огорчения Джасти наблюдала, как с каждым днем они все больше сближаются. Таким образом проблема решалась сама собой, и ей не придется давать отставку Хортику. Если он целиком переключит свое внимание на хорошенькую Гвиннет, то будет автоматически поставлен крест на его намерениях относительно Джасти.

Иначе обстояло дело с ее отношением к Глену. Девушка не знала, что ей делать. Уже много дней подряд Джасти постоянно ловила себя на том, что неотступно думает об этом угрюмом человеке, вспоминает его поцелуи и тоскует по его ласкам.

Может ли так продолжаться? Как вести себя с ним дальше? А что, если Глен вообще не хочет, чтобы в его жизнь вошла женщина? И потом — сможет ли она навсегда отказаться от физической близости с мужчиной? А ведь в конечном счете это неминуемо последует из ее решения поддаться своему чувству к Глену.

Затем Джасти снова отбрасывала все эти мысли. Потому что сам Глен вроде бы не слишком ею интересовался. Что бы там ни послужило причиной объятий у реки, с того утра ничто не изменилось. Глен продолжал оставаться таким же неприветливым и хмурым, как и раньше, и ничем — ни единым намеком, ни мимолетным взглядом — не давал Джасти основания полагать, что еще испытывает к ней какие-то чувства.

«Значит, нужно смириться с тем, что Глен не хочет впустить в свою жизнь женщину. Точнее сказать, меня, — внушала себе Джасти. — Будь довольна, что у тебя есть здесь работа, постарайся отложить про запас пару долларов и ищи себе другое место на стороне. Этот дом никогда не станет твоим, да ведь ты этого и не хотела».

Но это было легче сказать, чем сделать.

Мысль о расставании с «Диким цветком» и людьми, живущими тут, сразу вызывала у Джасти слезы на глазах. Здесь у нее появились друзья, она освоилась с новым окружением и с работой, которую исправно выполняла изо дня в день. Да как она выдержит без всех этих симпатичных людей, без фермы?

«Поживем — увидим», — утешала девушка себя всякий раз, когда перед ней вставал этот вопрос. И старалась отогнать все мысли, связанные с возможным отъездом.

— Ты должна зайти к миссис Сортис, — проворчала Лори Уондлер, ставя на кухонный стол поднос, полный грязной посуды. — Омлет пересушен, лососина переморожена, а куриные ножки пережарены. Дамы сильно раздражены.

— В самом деле? — спросила Джасти, которая в этот момент чистила овощи к ленчу. — В таком случае, я тоже, Лори. Эти бабы достали меня своим бесконечным брюзжанием. — Джасти и без того была сегодня не в лучшем расположении духа.

— Спроси, кого они только не достали. — Лори зло усмехнулась. — Все в доме сыты ими по горло, однако, непохоже, чтобы миссис Сортис подумывала о скором отъезде.

— Вчера вечером что-то не понравилось в рагу, позавчера — в седле косули, до этого критиковали спагетти! — Джасти бросила огурец в воду и кинулась к дверям. — Скажи на милость, кто я такая? Я что прибыла из Парижа? Работала раньше шеф-поваром в «Ритце»? Что за ерунда?!

— Постой! — испуганно крикнула Лори, но было слишком поздно.

Джасти уже находилась на пути в столовую, где Эдвина и Лейга Сортис еще сидели за чашкой кофе.

Появление Джасти прервало их беседу.

— Вас не учили стучаться? — высокомерным тоном сделала замечание Лейга.

Джасти бросила на нее испепеляющий взгляд и подбоченилась.

— А вас? Вас не учили стряпать?

Лейга икнула от неожиданности.

— Как вы смеете так разговаривать…

— Послушайте, миссис Сортис, если не учили, придется вам быстренько научиться, потому что еще одна ваша жалоба — и я ухожу. Тогда стряпайте себе сами разные свои заморочки. Мы здесь на ферме, а не в нью-йоркском «Хилтоне». У нас готовят, чтобы есть, а не лакомиться, потому что люди, живущие тут, много и тяжело работают и желудки у них должны быть соответственно наполнены. Свежие овощи, пища, богатая клетчаткой, сбалансированные завтраки, обеды и ужины, достаточное количество витаминов и протеинов каждый день. А если вы не можете есть без выкрутасов, то прекратите, по крайней мере, беспрерывно донимать меня своими идиотскими придирками. Ясно?

К Эдвине первой вернулся дар речи.

— Маленькая наглая тварь, — процедила она холодно. — Мой деверь месяц назад подобрал вас на улице, грязную и голодную, как бездомная кошка, и притащил сюда, а вы теперь себе позволяете подобный тон. Я позабочусь о том, чтобы уже сегодня и духу вашего не было на ферме. Вы совсем не стоите нашего доброго отношения.

Тут пришла в себя и Лейга.

— Убирайтесь немедленно, — грубо потребовала она, злобно сверкая глазами. — Мистер Глен уволит вас сегодня же, будьте уверены. Ему ваша еда, знаете ли, тоже не нравится. Вчера он опять почти все оставил на тарелке. Если бы вы хоть разок увидели, как он кривится, когда мисс Уондлер подает блюда, тогда бы поняли, насколько высоко хозяин ценит ваше кулинарное «искусство».

Джасти застыла как громом пораженная. Она никогда особенно не жаловала Эдвину, но враждебных чувств к ней тоже не испытывала. Но сейчас, рядом с матерью, она превратилась в настоящую ехидну. Джасти поняла, почему Майкл Обервуд вскоре после свадьбы дал деру.

— Сегодня вечером еду буду готовить я, — заявила Эдвина. — Поэтому вам не нужно здесь задерживаться, мисс Колбери. Мы ждем важного гостя, и я не собираюсь его потчевать вашей стряпней. Завтра мы поедем в Джефри-Сити и поищем новую кухарку, я имею в виду женщину с рекомендациями и со стажем. Не сомневаюсь, что мы найдем на ваше место более подходящую кандидатуру.

— Даже если нам придется ехать в Ларами, чтобы найти надлежащую, первоклассной выучки, прислугу, — поддержала дочь Лейга. — Главное, чтобы дама подходила нам.

— О! — Джасти со злым смешком повернулась к выходу. — Тогда вам лучше всего завтра с утра пораньше отправиться вместе с мистером Гленом Обервудом сразу в Гринспол-Сити. Могу гарантировать, что именно там вы найдете то, что ищете! — Усмешка на лице Джасти стала еще язвительнее. — Ведь завтра в Гринсполе аукцион по продаже скота. Вы там себя почувствуете как дома.

И Джасти гордо вышла из столовой, предоставив дамам возможность спокойно обдумать ее благожелательный совет.