Сколько раз доводилось ей слышать объяснения Ника Грека относительно того, почему Норт может позволить себе запрашивать более высокую цену за работу по сравнению с директором любой другой студии. И Дэзи усвоила урок. Если она станет «Девушкой „Элстри“ — а теперь Дэзи знала, что ей необходимо взяться за эту работу, чего бы ей самой это ни стоило, — то контракт должен быть таким, чтобы ей хватило денег на содержание Анабель и Даниэль. И и течение такого срока, какой будет необходим. Ее не устраивали гонорары, выплачиваемые фотомоделям — пусть даже тысяча долларов в день, — которые получали некоторые самые известные из них. Ей нужно было больше денег — гораздо больше. Чтобы обезопасить себя от нависшей над нею угрозы, подобно зловонному дыханию, исходившей от Рэма, Дэзи требовались деньги. Единственный щит, которым она могла надежно заслониться от него…

Женщина, стоявшая перед Шенноном, не была ни той Дэзи, которую он встретил когда-то — фантастической девушкой в платье с зелеными блестками и фальшивыми изумрудами, ни той смешной растрепанной и разъяренной фурией в рабочем джинсовом комбинезоне. В дверях стояло существо такой умопомрачительной красоты, какую Патрику еще не доводилось видеть в жизни. Он буквально поперхнулся, увидев Дэзи. Низко уложенный пучок, вобравший всю массу ее тяжелых волос, подчеркивал красивый изгиб ее длинной шеи и гордую посадку головы. Убранные со лба волосы открывали взору лицо цвета спелого персика, густые прямые брови над темными бархатистыми глазами и полные, четко очерченные губы — все это затмили бы ее чудо-волосы, будь они распущены по плечам. Лиф платья из черной сетки с крапинками обтягивал тонкую талию, переходя в каскад пышных шелестящих черных юбок, и, выделяясь на темном фоне, лишенные всяких драгоценностей, сверкали своей мраморной белизной обнаженные шея, плечи и руки.

— Вы что, не собираетесь входить? — поинтересовалась Дэзи с любезной улыбкой, которую она с трудом удерживала на лице, не позволяя ей разрастись в усмешку откровенного торжества. Похоже, ей удалось добиться желаемого эффекта: Патрик Шеннон явно был выбит из колеи, и в том, что дело обстояло именно так, сомневаться не приходилось.

Не сказав ни слова, Пэт шагнул через порог и остановился посреди гостиной.

Осторожно, словно разговаривает с лунатиком, Дэзи спросила:

— Может быть, вы присядете и чего-нибудь выпьете?

Шеннон сел.

— Водка, виски, белое вино?

На каждое ее предложение Шеннон кивал головой, не отрывая от нее глаз.

Чтобы не выводить его из этого состояния, Дэзи сама решила, что налить ему выпить. Она наполнила бокалы вином и, держа их в руках, присела подле гостя. Шеннон наконец-то обрел дар речи и машинально произнес первое, что пришло ему на ум:

— Мне нравится ваша квартира.

— Я живу здесь со своей подругой уже четыре года, — проговорила Дэзи, скромно потупив взор. — Это довольно забавный район.

По тому, как слегка сжались его губы, Дэзи поняла, что ему известно, какое множество романтических связей обычно скрывается за такого рода совместным проживанием.

— Ее зовут Кики Кавана, — спокойно продолжала Дэзи. — Возможно, вы знаете ее отца, президента «Юнайтед моторс»! Нет? На этой неделе она поехала домой к родителям. Они рассчитывали, что мы приедем вместе. У дяди Джерри, отца Кики, день рождения. И меня считают там членом семьи. Но я решила, что не смогу бросить студию сейчас. Мои помощники, увы, не так надежны, как мне бы хотелось. К тому же я только недавно уезжала в Нассау.

— Ваша работа… — начал Шеннон не совсем уверенным тоном. — Вы что, недавно устроились? Когда мы встречались в Мидлбурге, кто-то сказал мне, что вы художница… по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление.

— О, картины — это просто мое хобби. Я люблю детей, люблю лошадей, и мне нравится рисовать, так что иногда я позволяю себе все эти три вещи вместе и занимаюсь этим с большим удовольствием, — произнесла Дэзи с обворожительной беззаботностью. — Вообще-то я работаю на Норта еще со школы — так чудесно иметь возможность делать что-то, не правда ли? Иначе жизнь превращается в сплошное потакание собственным прихотям. Нужно всячески сопротивляться нашему желанию плыть по течению. Так что работа в студии это идеальное решение вопроса. Одна неделя не похожа на другую. Все время возникают новые проблемы. Разражаются новые кризисы. Требуется принимать новые решения — и ни секунды не остается, чтобы скучать.

Она улыбнулась довольной улыбкой Марии-Антуанетты, поучавшей своих придворных, и одновременно несколько раз похлопала ресницами, обращаясь с немой мольбой к святому покровителю Кики, прощавшему всех тех, кто лгал во спасение, делая себя лучше и благороднее, чем на самом деле.

Шеннон вопросительно взглянул на нее:

— Странно. У меня сложилось представление, что работа, подобная вашей, требует большой отдачи и постоянной занятости…

— О, конечно, — протянула Дэзи. — Но в этом-то вся и радость… Это тот вызов, на который надо ответить! А разве вам не нравится делать то, что отвечает на вызов, брошенный судьбой?

Дэзи томно откинулась на подушки с узором из водяных лилий, приняв позу, которая должна была убедить Шеннона, что долгие часы упорной работы — это и есть неизбежный выбор любой богатой женщины, если у нее имеется хоть что-нибудь в голове.

— Я так понимаю, что на Норта приятно работать?

— Когда это перестанет быть так, тот день станет последним днем моей работы у него, — легко бросила Дэзи, представив себе саркастический смешок Норта, будь он сейчас рядом. — Конечно, вы не должны судить по Нику по прозвищу Грек — тому самому, который настаивал на демонстрации моих волос. Он такой грубый, ему не хватает лоска, но все равно он мне нравится. А тогда… на него просто что-то нашло.

— По-моему, и на вас тоже.

— Что там обо мне говорить! Я, чуть что, сразу выхожу из себя.

И Дэзи улыбнулась той особенной улыбкой, которой обычно улыбаются люди, гордящиеся своими недостатками, поскольку сами они стоят так высоко, что им никто не осмеливается делать замечания. Вообще-то, подумалось ей, на сей раз она воспользовалась улыбкой Норта, его обычным оружием в подобных случаях.

В этот момент кто-то начал настойчиво скрестись в дверь одной из комнат, после чего послышался глухой звук с силой ударившегося о деревянную поверхность тела.

— Прошу меня извинить, — пробормотала Дэзи, встав и направившись к двери: при этом ее юбки грациозно заколыхались и, главное, Шеннону открылась ее спина, почти обнаженная до самой талии, если не считать прозрачной сетки с крапинками.

Патрик проводил ее восхищенным взглядом.

— Сейчас же прекрати, Тезей! — крикнула она через закрытую дверь.

— Это и есть ваш сторожевой пес? — осведомился Шеннон. — Мне бы хотелось с ним познакомиться. Или это она?

Ему на самом деле было любопытно все, так или иначе связанное с этим поразительным созданием по имени Дэзи. Скорей всего, прикинул он в уме, в ее представлении сторожевым псом должна быть или сверхпородистам афганская борзая, или вечно тявкающий пудель.

— В присутствии чужих он всегда очень нервничает, — пояснила Дэзи, открыв, однако, дверь.

Из комнаты сразу же показался Тезей — уши подняты, как флаги; походка неслышная и вразвалочку, будто у пьяного матроса.

При появлении в гостиной взъерошенного чудовища Шеннон тут же поднялся, с удивлением разглядывая необычную шерсть серых, коричневых и голубоватых тонов. Тезей в свою очередь бросил на незнакомца не слишком приветливый взгляд исподлобья и бочком потащился мимо Патрика по направлению к своей любимой подушке, валявшейся на полу. Однако, поравнявшись с гостем, Тезей неожиданно — к полному недоумению Дэзи — встал на задние лапы, оперся передними на плечи незнакомца и принялся облизывать и обнюхивать его в полном восторге. Шеннон со смехом затеял с ним возню: он щекотал, теребил и легонько отпихивал псину, чем навсегда сделал из Тезея своего послушного раба.

— Как странно… — холодно заметила Дэзи. — Первый раз вижу, чтобы он сам подходил к чужому человеку. Вы уверены, что у вас в карманах нет чего-нибудь съестного?