— Расслабьтесь, Джейк, — успокаивала его Хелена. — Мы натолкнулись на строжайшее табу в двух различных культурах. Для этого должна быть причина. Как только мы выявим ее, проблема разрешится сама собой.

— Знаю. Но если мы в самое ближайшее время не выясним, в чем же состоит эта проклятая причина, то непременно превратимся в самые натуральные фтористые соединения.

Женщина вернулась к доктору Блейну.

— Быть может, вам удастся ее вновь заинтересовать, предложив какой-нибудь подарок? Например, превосходный планер или полет в летательном аппарате с двигателем?

— Именно это я и пытаюсь сделать, — раздраженно откликнулся тот, отодвигаясь от микрофона. — Однако у существ, находящихся на пороге цивилизации, предрассудки берут верх над интересом к техническим новинкам. Если только мы имеем дело с предрассудком — мы еще не знаем этого наверняка. Может быть, они боятся именно контраурановых кристаллов?

Доктор Ибн Юссуф приподнялся на здоровой руке.

— Это сомнительно. Если верить спектроскопу, их химический состав не содержит более тяжелых элементов, чем барий. Следовательно, соприкосновение их тел с кристаллами не может привести к какой-либо цепной реакции. Может быть, их тревожит само существование этих кристаллов.

Блейн нахмурился.

— Нет. Едва ли. Должен быть фактор, тем или иным образом тесно связанный именно с ними. Если бы мне только удалось привлечь ее внимание! Но, что бы я ни говорил, она лишь теснее забивается в угол и клокочет.

Ученый опять принялся настойчиво жужжать, пытаясь вложить в это занятие весь свой археологический опыт и знания, накопленные за довольно долгую жизнь.

Донелли взглянул на индикаторы горючего. На губах космонавта появилась кривая ухмылка.

— Мне придется выйти и взять те кристаллы контраурана в пещере. Эта клетка, возможно, создала вполне комфортабельные условия для птички, но нас она оставила на бобах.

— Подождите, я пойду с вами, — предложила Хелена. — Может быть, мне удастся понять, что делает эти пещеры столь устрашающими.

Она надела скафандр. Донелли, бросив горестный взгляд на свой поврежденный шлем, вытащил из шкафа другой металлический головной убор. Оба тщательно проверили ультразвуковые пистолеты. Космонавт подивился про себя неожиданному мастерству женщины.

— Видите ли, — услышал Донелли ее голос в наушниках, когда они уже направлялись к холму. — Если доктор Блейн сумеет добиться успеха в налаживании контакта с этим существом и мы сможем добраться до оживленной орбиты и спастись, у него будет просто сенсационное сообщение для Галактического археологического общества. Шутка ли! Две существующие одновременно, но не связанные между собой цивилизации! Я сама смогу сделать маленький доклад о биологической природе этих существ на основании тех немногих выводов, которые успела сделать, не имея возможности изучить их внутреннее строение. Даже доктор Ибн Юссуф, хоть он и прикован к постели, обдумывает весьма интересную идею относительно химического состава бромистой почвы. А вы — ну, я представляю себе, как вам хочется добраться до места, где вы сможете наконец выпить.

— Нет.

На скрытом под шлемом лице женщины возникло вопросительное выражение.

— Нет, — продолжал Донелли. — Если мы выберемся отсюда, я собираюсь извлечь все преимущества из закона о спасательных катерах. Слышали о таком?

Хелена понятия не имела. Ее глаза за забралом шлема заблестели от любопытства.

— Закон спасательного катера — один из самых старых космических законов. Любой космонавт — старший или рядовой, — который при определенных обстоятельствах вынужден принять на себя командование спасательным катером и благополучно приводит его в безопасное место, подает письменное заявление и получает лицензию на звание третьего офицера. Это называется законом спасательного катера, потому что именно к нему относится. Опыт у меня есть. Мне нужна всего лишь лицензия.

— Вот как?! А что вы намереваетесь сделать, получив звание третьего офицера? Напиться, как только выберетесь с Ио?

— Нет, представьте себе. Трудно объяснить — может быть, вы не поймете, — но в качестве третьего помощника командира корабля я бы не стал напиваться. Быть просто космонавтом — это весьма утомительная и непрестижная работа, вот почему после взлета из космопорта не остается ничего другого, кроме как постоянно надираться. И чем дольше вы в космосе, тем больше вы пьете. А получив должность третьего помощника, я бы вообще перестал пить — ну разве что позволил бы себе расслабиться в отпуске. Я прослыл бы самым трезвым и чопорным третьим помощником из всех, кого травит своей стряпней повар, а кроме того, самым дисциплинированным и отчаянным. Вот так-то!

— Взгляните туда! — вскрикнула Хелена и замерла, стоя спиной к входу в пещеру.

Джейк Донелли повернулся и взглянул на корабль. Наискосок от него, в рощице мясистых пурпурных цветов, он увидел как минимум десяток крылатых созданий, похожих на то, которое Блейн пытался заинтересовать разговором. Далеко над морем виднелись множество точек, которые становились все больше и по мере приближения превращались в таких же птиц. Некоторые из них тащили за собой планеры. Другие несли легкие трубки. Что это? Духовые ружья?

— Интересно, как они узнали о Сьюзи? — поразился космонавт. — Она не вернулась в обычное время, и ее родичи отправились на поиски? Или они — телепаты?

— Возможно, и то и другое. Они, кажется, чувствуют, когда один из них в беде. Как вы считаете, они настроены воинственно?

— Ну что вы! Просто решили поразмять крылья. Они же не знают наших намерений — то ли мы решили сделать из Сьюзи фрикасе, то ли просто сварить. Давайте лучше нырнем в пещеру.

Едва увидев белых червей, биолог оживилась.

— Жаль, что я не в состоянии точно сказать, чем они питаются. Не исключено, что могу ошибиться. Такое вполне возможно, Джейк. А где те яйца, о которых шла речь?

— Яйца? Там, сзади. Странные, однако, яйца.

Хелена скользнула вперед, свет ее фонарика выхватил огромные, по грудь высотой, шары. С невнятным восклицанием она наклонилась и внимательно осмотрела один из них. Он медленно раскалывался вдоль розовой прожилки. Донелли с надеждой ждал.

— Нет, — она выпрямилась. — Все это не поддается логике. Даже если допустить такую возможность, что те мелкие червеобразные существа у входа в пещеру — живые детеныши обитателей туннелей, а эти яйца — птичьи, это все равно не объясняет причину того, что от среды обитания родителей их отделяет такое расстояние. Будь это детеныши одного из видов, все оказалось бы наоборот. С их абсолютными табу и соответствующими фобиями птицы не залетали бы так далеко в пещеру, а обитатели подземелья не подползали бы так близко к поверхности. Более того, они бы неизбежно когда-нибудь столкнулись и узнали о существовании друг друга. Опять же, даже если принять во внимание, что врожденные табу очень распространены среди всех примитивных рас, они все-таки вряд ли принимают форму психоза, который демонстрируют оба вида, когда дело касается пещер. Мне понадобятся длительные изыскания и тщательные анализы, чтобы решить эту проблему.

— Чертовщина какая-то! — выругался он. — Речь идет не о исследовательской работе для научного общества или о чем-либо в том же духе! Мы спешим. Это вопрос жизни и смерти, женщина! Не можете ли вы думать чуток побыстрее?

Она беспомощно развела руками в своем неуклюжем скафандре.

— Простите, Джейк. Я стараюсь изо всех сил, но у меня просто нет достаточного числа фактов, чтобы основать на них анализ двух отдельных, незнакомых сообществ. Я не социолог, а биолог. И что касается этих тварей, большего сказать не могу — я дошла до предела возможного.

— Мы все дошли до ручки, — пробормотал Донелли. — Пещеры — это порог, ведущий к нашему выживанию, если мы сумеем заставить этих крошек собрать контрауран и принести его нам. Птицы летают у порога подземного царства, но не переступают его, тогда как подземные жители подползают к порогу, ведущему на поверхность, но не идут дальше.