— Да? — спросила штуковина бесстрастным голосом. — Чем могу служить?

— Мне нужно встретиться с мистером Сторку из вашего Государственного Департамента.

— Можно предложить вам джампер? Я сейчас же вызову.

— Не нужно. Я хочу пройти пешком. Все, что от вас требуется, велеть этому дурацкому тротуару не вмешиваться и стоять неподвижно.

— Простите, сэр, — ответила машина, — но тротуар просто выполняет свои обязанности. К тому же мистера Сторку сейчас нет. Он выполняет духовную зарядку либо на Поле для Визга, либо на Стадионе Ужаса.

— О, увольте, — взмолился Мид.

Оправдывались его самые худшие опасения. Ему не хотелось побывать в этих местах еще раз.

— Простите, сэр. Один момент. Я проверю. — Между обмотками проскочило несколько ярко-голубых искр. — Мистер Сторку сейчас занят визгом. Он чувствует, что стал чрезмерно агрессивен. Приглашает вас присоединиться к нему.

Толстяк задумался. У него не было ни малейшего желания отправляться туда, где нормальные люди на несколько часов становятся сумасшедшими. Но, с другой стороны, времени было в обрез.

— Ладно, — удрученно согласился он. — Я присоединяюсь.

— Вызвать джампер, сэр?

— Нет! — отпрянул Мид. — Я пойду пешком.

— К сожалению, сэр, пока вы будете туда добираться, визг уже закончится.

Вице-президент по внешним связям приложил к лицу потные ладони и, чтобы успокоиться, сделал легкий массаж. Он должен не забывать о том, что это не тупой полисмен, на которого можно пожаловаться в газету, и не секретарь-растяпа, которого можно уволить. Это всего лишь машина, в электронной цепи которой встроен определенный набор речевых реакций. Если он покажет, что непомерно раздражен, она просто вызовет другую машину. Медицинскую.

— М-н-е н-е н-р-а-в-я-т-с-я д-ж-а-м-п-е-р-ы, — процедил он сквозь зубы.

— Извините, сэр. Если вы не возражаете против того, чтобы подождать, пока закончится визг, то нет проблем, но тогда вам придется отправиться на Венеру на Праздник Ароматов, который сразу же после визга намерен посетить мистер Сторку. Поэтому, если вы хотите повидаться с ним незамедлительно, вам, увы, придется воспользоваться джампером. Другой возможности нет, сэр.

— Ладно, сдаюсь, — поник мистер Мид, — Вызывайте джампер.

— Есть, сэр. Вот он, сэр.

Тотчас над головой Мида материализовался полый цилиндр и замкнулся вокруг него, не дав даже рта раскрыть. Вокруг стало темно. У бедняги возникло ощущение, будто его желудок постепенно, но неумолимо вытаскивают через рот. За желудком последовали печень, селезенка и легкие. Затем все его кости выпали в середину уже пустой брюшной полости и стали уменьшаться в размерах, пока не исчезли. Он как бы сколлапсировал внутрь самого себя. Через некоторое время мистер Мид снова ощутил себя целым и невредимым, стоящим на просторной зеленой лужайке. Его окружало несколько десятков людей. Желудок вернулся на положенное место и там закрепился, тело слегка подбросило вверх. Когда спазмы успокоились, Мид увидел перед собой мистера Сторку — высокого светловолосого молодого человека очень приятной наружности.

— Ведь это так просто, мистер Мид. Нужно только во время прыжка оставаться совершенно спокойным.

— Легко… легко говорить, — отдуваясь, произнес толстяк, вытирая лицо платком. — Почему вы… Почему бы вам не придумать другой способ передвижения? В нашу эпоху удобство в средствах передвижения является краеугольным камнем промышленности.

— Какой он забавный! — воскликнула находящаяся рядом девушка, обращаясь к своему спутнику. — Он разговаривает, как в старых любовных романах.

Мистер Мид бросил в ее сторону угрюмый взгляд и в замешательстве разинул рот. Она была совершенно голая. И такими же голыми были все окружающие, включая мистера Сторку. Мид разнервничался. Кто знает, что происходит на этих Полях для Визга! Ведь раньше они наблюдали за этим с большого расстояния, с трибуны.

— А ведь житель эпохи Елизаветы I или человек из Древней Греции при необходимости поехать в одном из ваших безлошадных экипажей или внутри железного коня испытал бы еще большее беспокойство, — заметил мистер Сторку. — Это всего лишь привычка, некоторые приспосабливаются, как ваш современник Уинтроп. А некоторые, как вы, например, нет.

— Если уж говорить об Уинтропе, — поспешно начал мистер Мид, — то…

— Все собрались? — раздался голос атлетически сложенного молодого человека. — Сегодня я — ваш вожатый. — С этими словами незнакомец подпрыгнул вверх. — А ну, ножками, все, все, ножками, пусть разомнутся ваши мускулы. У нас будет по-настоящему отличный визг. Сбросьте одежду, — обратился он к мистеру Миду, — Нельзя визжать одетым.

Мид опешил.

— Я пришел, чтобы переговорить с мистером Сторку. И лучше посмотрю на все это со стороны.

Вокруг раздался дружный громкий хохот.

— Нельзя смотреть, находясь посередине Поля для Визга! И, помимо всего прочего, вы автоматически занесены в число участников визга. Сбрасывайте одежду, дружище, и присоединяйтесь!

Мистер Мид задумался на мгновение и начал раздеваться. Он был смущен, подавлен, напуган, но уж слишком неотложным было дело, с которым он пришел. Девизом людей, занимающихся внешними сношениями, всегда было: «Не лезь со своими уставами в чужой монастырь». Ему позарез хотелось домой, в тот мир, где справедливая система, базирующаяся на спросе и предложении, где с важным деловым человеком соответственно обращаются, где неодушевленные предметы остаются неодушевленными. А единственным каналом, через который можно в этот мир вернуться, является сейчас мистер Сторку. И поэтому его надо ублажить и дать почувствовать, что Оливер Мид — свойский парень. Кроме того, он заметил, что многие из собравшихся здесь девушек были очень недурны собой. Это напомнило ему ужин после окончания ревизии отделения компании в Де-Мойне. Вот если бы они еще не брили головы!

— Теперь все вместе, — пропел вожатый. — Давайте в кучу. Все вместе, одной тесной группой, теснее друг к другу, теснее, по кругу, по кругу!

Мистера Мида впихнули в толпу. Энергично подгоняемая вожатым группа сплачивалась все теснее и теснее. Неожиданно загремела музыка, затем ее стал заглушать шум, нарастая все громче и громче. Кто-то, пытаясь сохранить равновесие в куче-мала голых тел, саданул мистера Мида в живот, кто-то сзади сделал подножку.

— Осторожней! — взвыла рядом девушка, которой он наступил на ногу.

— Простите, я просто не успел…

Но тут кто-то ударил его локтем. Толпа продолжала кружиться под аккомпанемент такой душераздирающей какофонии, что казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. И все же голос вожатого перекрывал шум:

— Еще, еще! Вот так! Быстрее! Нет, сюда, вокруг дерева! Снова все в кучу! Держитесь вместе! А теперь — назад! Быстрее, быстрее!

Они попятились назад, огромная масса людей навалилась на мистера Мида, прижав его к другой, такой же огромной, толпе, которая была у него за спиной. В этом беспорядочном броуновском движении были свои небольшие подводные течения, и поэтому, когда его несло вперед, какие-то силы одновременно отшвыривали на метр-два сначала влево, потом — вправо. Раз или два его отбрасывало на периферию, однако, к величайшему своему удивлению, когда он вспоминал об этом впоследствии, единственным, что он делал, было прокладывание локтями и коленями пути в самую гущу толкающихся людей. Неистовствовал, нанося пинки во все стороны, ни о чем не думая, кроме того, как остаться на ногах. Внезапно, откуда-то извне водоворота голых человеческих тел, раздался душераздирающий вопль, протяжный вопль могучего мужчины. Крик бесконечно долго отдавался эхом на лужайке, почти заглушив шумную какофонию. Женщина впереди Мида подхватила его на такой высокой ноте, что ему показалось, что череп сейчас лопнет. Через несколько мгновений вопили уже все собравшиеся, и Мид не удивлялся, что к общему шуму присоединился и его собственный голос. Он вложил в этот крик все неприятности, испытанные за прошедшие две недели, все разочарование и ненависть, накопившиеся за всю прошлую жизнь. Крики слились в непрерывный обезличенный визг, где-то в глубине своего разума мистер Мид испытывал почти что детское наслаждение от того, что вошел в общий ритм и стал во всем ничуть не хуже других.