— Не знаю. Я только предполагаю, основываясь на инструкциях Хэллока и исходя из того факта, что свой прошлый визит туда я нанес, не расставаясь с вещами. Ну, ешьте финик. Давайте, берите его!

Психиатр взял плод, с сомнением повертел его в руках и наконец, следуя примеру Рэнсома Морроу, сунул его в рот.

— М-м-м, неплохо, — пробормотал он. — Вкус у него…

Они падали. Вниз и вниз, сужающимися кругами. Вокруг них — только странно перемещающаяся темнота. Морроу ощутил давящий страх, панику, желание с криком убежать без оглядки.

— …Точно такой, как у фруктового кекса, когда больничная повариха в хорошем настроении, — продолжал говорить доктор. Его голос звучал совершенно спокойно, с легкой ноткой удивления. — Интересно, что это начинается с ощущения падения. Я думаю, наиболее разумное объяснение подобному факту может быть…

Полет завершился. Опять не осталось никаких воспоминаний о самом моменте приземления. Доктор поднялся и стряхнул несуществующую пыль с белого больничного халата. Затем близоруко огляделся и продолжил:

— Самое разумное объяснение этому можно найти у Фрейда. Не у того Фрейда, чьи умственные способности явно стали приходить в упадок, но у более раннего — ученого с невероятно острым умом.

Рэнсом Морроу потряс головой и начал снимать с доктора оружие.

— Док, — сказал он. — Вы просто чудо, у вас совсем нет нервов.

— А? Возможно. Так вот, к вопросу об ощущении падения. Фрейд объяснил бы его… — Он обернулся и увидел старика в изодранном халате, который испуганно смотрел на пришельцев. — Ризбаммер! Ризбаммер! Так вот куда вы делись! Где ваши записи, дружище?

— Мои… записи?

— Ну да, ваши записи по поводу случая Хэллока. Ну же, вспоминайте, они нам просто необходимы. Это непростительно — исчезнуть и не оставить никаких указаний для больничного персонала. Я трижды перерыл все папки и дважды обшарил ваш кабинет. Куда вы их засунули?

Его собеседник провел рукой по редким волосам.

— Мои записи. А вы… вы не посмотрели в коробке от сигар? Мне почему-то кажется… Я… я думаю, что оставил их в коробке от сигар. Я… я прошу прощения за доставленные неприятности.

— Ну, ничего страшного, — великодушно отозвался Пертиннет, — Раз так, мы сможем найти их и вложить в нужные папки.

Медики отошли в сторону и негромко заговорили между собой, как это делают психиатры всего мира у постели больного. У Ризбаммера на самом деле имелось на носу пятнышко от ожога.

— Небольшая медицинская конференция в подсознании Хэллока, — пробормотал Рэнсом. Он закончил заряжать ружье и выпрямился.

— Нила! — позвал он. — Эй, Нила!

Молодого человека удивила та скорость, с которой пришел ответ на его зов. Рыдающая фигурка в белом вылетела из темноты и бросилась ему на грудь. Морроу обнял ее и принялся утешать поцелуями.

— Ты не ранена? — в голосе Морроу явственно слышалась тревога.

— Нет, я не ранена. Но это место — это ужасное, жуткое место! — Она перестала всхлипывать и пригладила волосы. — Я, должно быть, выгляжу… ох, так же ужасно, как Ризбаммер. Когда бедняга в первый раз увидел меня, то убежал прочь, но кошка вела себя дружелюбно, и он через некоторое время тоже успокоился. Ризбаммер был в совершенном отчаянном состоянии, когда я сюда попала. Удивительно, но даже краткий человеческий разговор просто чудеса творит!

— Ну, ты же не просто человек, — заверил ее Морроу. Он бросил взгляд поверх ее головы и остолбенел. Этот топи — тропический шлем из пальмовой сердцевины… эти шорты… эти развевающиеся черные волосы… Перед ними, несомненно, стоял Уэллс У. Хэллок, но такой, каким он был пятнадцать, нет, даже двадцать лет назад. Кот с любовью терся о его шерстяные носки цвета хаки.

— Какая живописная сцена! — произнес Хэллок звучным молодым голосом, — Пертиннет и Ризбаммер держат совет; Бадд и Морроу держат в объятиях друг друга. Все снаряжение доставлено? — Он резко шагнул вперед.

Пока два доктора нерешительно приближались, он выбрал мачете и зарядил автомат. Затем привесил к поясу пару гранат.

— Вы не возражаете, если я возьму пистолет-пулемет? Я лучше чем вы, знаю уязвимые места. Предоставим докторам нести амуницию.

Хэллок двинулся в колеблющуюся тьму, Морроу поспешил следом.

— Куда мы идем? Я не хочу брать Нилу туда, где опасно.

— Ну, местоположение постоянно меняется, но мы скоро туда доберемся. И не беспокойтесь о Ниле, ей безопаснее быть с вами. Кстати, вы оба, равно как и Пертиннет с Ризбаммером, застряли здесь: вы съели слишком много Плода. Ваша единственная надежда — уничтожить Мать-Родоначальницу. С моей точки зрения, после ее гибели весь этот кошмар рассеется. Я не знаю, достаточно ли у нас снаряжения, чтобы справиться с ней, но если недостаточно… — Он содрогнулся.

Нила шла прямо за ними, со страхом поглядывая на уродливых чудовищ, скользивших мимо них в темноте. Доктора, с трудом тащившие тяжелые ящики с боеприпасами, замыкали процессию. Кошка брела сбоку от маленькой группы и старалась держаться как можно ближе к людям.

— Каким образом вам удается сохранять молодость? — спросил Морроу.

— Не знаю. Это одна из до сих пор не решенных мною загадок: я остаюсь в том же возрасте, в каком был, когда впервые попробовал Плод. Еще одна таинственная закономерность: любой, кто съедает Плод, почему-то попадает в мой сон, а не в свой собственный. Возможно, потому, что я оказался первым, кто его отведал, и он был тогда свежим, только что сорванным. Удобно, однако, оставаться молодым, и я часто думал, что, если бы не все эти ужасы, разгуливающие тут… Ну, вот вам и здрас-с-сьте!

Из серой тени к ним опускалась крошечная красная голова на гибкой шее. На голове виднелись три глаза и что-то вроде хобота вместо рта. Другой конец гибкой, как стебель, шеи уходил во вздувающуюся красную массу, растянувшуюся ярдов на десять.

Когда голова лениво поползла вниз, Рэнсом выстрелил прямо в центральный глаз. Он услышал, как Хэллок выпустил пулеметную очередь, и голова, отделенная от тела, упала и сразу же растворилась в алой жидкости. Почти немедленно на тонкой извивающейся шее начала образовываться новая голова.

— Стреляйте в тело — вон туда! — заорал Хэллок.

Рэнсом вытащил из-за пояса гранату, зубами выдернул чеку и метнул ее в туловище твари. Затем…

— Ложись! — завопил он.

Все упали на землю, а жуткий взрыв разнес над их головами осколки стали и ошметки красной пульсирующей плоти. Когда они поднялись, чудовища не было.

— Вы болван! — в ярости кричал Хэллок. — Дурак с безумными глазами, который только и думает, что палит без разбору куда попало! Потратить гранату на такую тварь, когда мы вполне могли прикончить ее просто патронами. Нам понадобятся все наши гранаты для Матери-Родоначальницы. — Он угрюмо подсчитал оставшиеся гранаты. — Всего пять. Придется обойтись ими.

— Разве это не была Мать-Родоначальница? — спросил Морроу. Он все еще нетвердо стоял на ногах, но крепко обнимал одной рукой Нилу, пытаясь успокоить девушку.

— Это? Мать-Родоначальница? Господи, да это всего лишь был один из ее несущественных отпрысков — часть кошмара, который привиделся мне десять лет назад в Тунисе. Когда вы увидите Мать-Родоначальницу, вы ее наверняка узнаете!

— Как?

— Увидите — сразу поймете! Пошли.

Нила вцепилась в плечо Рэнсома.

— Если мы встретим одного из более крупных детишек этой мамочки, я хочу быть как можно ближе к тебе, Рэн, — прошептала она.

— Крепись, — отозвался Морроу. — Я и сам рад бы удрать без оглядки, но нам придется собраться с духом, — Он решительно двинулся за Хэллоком.

За спиной слышалось сопение докторов, тащивших тяжелую амуницию.

— Вы заметили странное проявление красного цвета в этом монстре, Ризбаммер? — говорил доктор Пертиннет. — Помните, что пишет Пискудберри о появлениях красного в снах психически нестабильных пациентов?

— Вы имеете в виду работу Пискудберри «О мнимом гипнотизме» или его монографию «О спектральных цветах и подсознании»?