Мистер Бендикс ненадолго умолк. Казалось, он вырывается из плена каких-то чар и возвращается к действительности от мучительных воспоминаний.
– Мистер Росс, — сказал он. — Надеюсь, я ответил на некоторые ваши вопросы.
Дэн услышал достаточно. Он не знал, что сказать мистеру Бендиксу. У него не было слов, не было ответов. Он хотел лишь одного: поскорее убраться отсюда.
– Мистер Бендикс… Вы мне очень помогли своим рассказом. Вы оказали мне огромную услугу. — Бендикс легко кивнул. — Полагаю, теперь мне нужно узнать имя того священника, пастора миссис Мендозы. Вы можете сообщить мне его?
Мистер Бендикс помнил имя без всяких записных книжек.
– Преподобный Майкл О'Клири. Он служит в местной церкви, которая находится в двух кварталах отсюда, вверх по улице, на правой стороне. Он должен быть там сейчас.
Глава 8
– Миссис Росс? Вы не возьмете меня за руку?
– Я хочу, чтобы вы держали меня за руку и шли рядом.
Кэти взяла мягкую маленькую ручку. Они стояли на улице, вдыхая свежий, благоуханный воздух. С осознанной решимостью Кэти повернулась спиной к дому и устремила взгляд в совершенно новый и безупречно прекрасный мир, широко расстилавшийся перед ней. Она сделала первый шаг в сторону этого чудесного мира, горя желанием рассмотреть его, узнать его, причаститься к царившему в нем покою; Она продолжала идти, ясно сознавая каждый свой шаг, по-прежнему держа за руку дитя и каким-то образом понимая, что того дома, прелестного дома на окраине города — служившего ей единственной связью с реальностью, с обычной, повседневной жизнью, — не окажется за спиной, если она оглянется. Она переходила из одного мира в другой, отдавалась сну — слишком реальному, чтобы быть просто сном.
Трава на лугу нежно колыхалась в медленном танце, и цветы приветственно кивали им. Теплая глинистая земля под ногами мягко, приятно пружинила. Кэти все принимала и просто смотрела, наблюдала, познавала.
Могучие деревья величественно вздымали над ними тяжелые ветви, и высокие густые кроны их служили надежным укрытием и защитой. Повсюду порхали птицы — большие и маленькие, сверкающие всеми цветами радуги; они звенели мелодичными голосами и опускались на ветки удивительно близко от Кэти и Тилли, чтобы прощебетать радостное приветствие гостям.
Потом, присоединяясь к птичьему хору, Тилли тоже запела необычайно нежным голоском — казалось, она изливала душу в прелестной озорной песенке, где ноты прыгали и резвились, словно дети на склоне холма. Голосок девочки звучал чисто и смело, а смеющиеся глаза ее сияли особым светом, который пронизывал здесь все пространство и лился, казалось, отовсюду.
Кэти слушала и смотрела, она не произнесла ни слова и не сделала ни одного резкого движения, которое могло бы нарушить эту восхитительную, очаровательную картину. Она видела само счастье, воплощенное в образе маленькой девочки, она видела радость, жизнь и чистоту. Здесь не было печали. Боль была далека.
Тилли закончила песню и подняла глаза на Кэти. Кэти ощутила пожатие маленькой ручки и снова увидела знакомую улыбку.
– Это было прекрасно, мисс Тилли! Огромное тебе спасибо.
Тилли лишь радостно рассмеялась в ответ.
– Ты любишь петь?
– О, здесь все поют.
– Я заметила. — Потом Кэти решилась: — Должно быть, ты очень счастлива здесь.
Но внезапно Тилли пришла в голову мысль, полностью завладевшая ее сознанием.
– Знаете что? Мы найдем самое высокое дерево, на которое еще никто не забирался до верхушки! Вот что я сделаю! Я заберусь на самую его верхушку!
– О, конечно, заберешься. А чем еще ты любишь заниматься?
– М-м-м… Я люблю сочинять истории, как Иисус. Мы с моими друзьями просто наперебой рассказываем друг другу всякие истории. Но Иисус рассказывает истории лучше всех.
Кэти не усомнилась в словах Тилли. Она поверила. Все это было частью сна — или реальности. Она не осмелилась задаться вопросом: так все же сна или реальности?
Тропинка неспешно спустилась в узкую долину, и они услышали веселое журчание ручья. Сначала Кэти увидела за стволами деревьев сверкание и блеск воды, а потом и ручей, который петлял и вился по лесу; свет, отражаясь от прихотливых волн, дрожал над ними тысячами ослепительных радуг.
Потом перед ними оказался мостик — причем весьма необычный. Мостик маленький, изогнутый аркой, но… не деревянный, не каменный и не железный. Он был живой, он рос прямо из земли. Оба конца его уходили в плодородную почву, а перила украшали ярко-зеленые листья размером с ладонь. Кэти остановилась, чтобы получше разглядеть это чудо.
– Мой любимый мост, — объявила Тилли.
– Понимаю почему.
– Давайте перейдем на ту сторону.
Кэти послушно пошла за Тилли через мостик. Она зачарованно смотрела на танец блистающих лучей над поверхностью воды.
А потом увидела камни, выстилавшие русло ручья. Нет, теперь она точно должна остановиться. Тилли тянула ее за руку.
– Подожди, подожди.
Тилли остановилась возле перил рядом с Кэти.
– Что там?
Кэти понимала, что Тилли не удивится, но не могла совладать со своими чувствами.
– Тилли… там драгоценные камни внизу…
Тилли улыбнулась.
– Ага. Красивые, правда?
– Посмотри, это же золото… рубины и изумруды…
– Пойдемте, — сказала Тилли, устремляясь вперед. — Я покажу вам свое любимое место.
Кэти последовала за девочкой и, сойдя с моста, оказалась на зеленом холме над сверкающим ручьем, полным драгоценных камней. Это было прекрасное место. Теплая земля, покрытая густым ковром травы, так и звала присесть. Радужные блики от ручья играли на стволах деревьев, и веселое журчание воды звенело в воздухе. Они опустились на траву и какое-то время сидели молча. Кэти хотела все увидеть. Хотела узнать это место получше. И Тилли дала ей столько времени, сколько требовалось.
– Тилли… здесь просто чудесно.
Тилли лишь улыбнулась в ответ. Вид маленькой девочки в столь прекрасном окружении снова вызвал у Кэти вопрос:
– Тилли, должно быть, ты очень счастлива здесь?
Тилли опустила глаза и погладила траву.
– Ну, почти всегда…
– Только почти?
Тилли перевела взгляд вдаль, за ручей — возможно, на дом, которого там уже не было. Она коротко вздохнула, снова опустила глаза и тихо проговорила:
– Я хочу видеть свою семью, миссис Росс.
Несколько мгновений Кэти молчала. Тилли только что поделилась с ней чем-то очень дорогим, очень сокровенным. «О Господи, не дай мне ранить это маленькое сердечко».
Она решилась задать еще один вопрос:
– Значит… у тебя все-таки есть семья?
Тилли не подняла взгляда, но продолжала теребить травинки, поглощенная своими мыслями и чувствами. Наконец она кивнула.
– Иисус рассказал мне о моей семье. Но она не здесь.
– А Он рассказал тебе о твоих родителях?
– Да.
Кэти почувствовала, что она заходит слишком далеко, грубо вторгается в чужую жизнь. Одна ее часть хотела отступить, не выпытывать у маленькой девочки сокровенные тайны.
Но вопрос непроизвольно вырвался у нее, и она сразу же о нем пожалела.
– А что именно Он сказал тебе?
Тилли попыталась поднять глаза на Кэти, но не смогла и снова принялась рассматривать травинки.
– Он… рассказал мне, как их зовут и что они за люди… И Он сказал, что однажды я встречусь с ними, и мы все будем вместе. — Голосок ее задрожал, но она сделала над собой усилие и решительно проговорила: — Но иногда… я просто больше не могу ждать, мне ужасно хочется увидеть их!
«Можно еще вопрос, милое дитя? Всего один?»
– Тилли…
Но тут Тилли решительно вскинула голову.
– Миссис Росс, я очень рада, что вы пришли ко мне в гости. Я хотела бы, чтобы вы остались тут навсегда.
И Кэти отступила.
– Милая моя… я даже не знаю, как я сюда попала, но я страшно рада, что все-таки попала. Мне было очень приятно познакомиться с тобой.
Тилли потеребила пальцами травинки, отвела глаза в сторону, но потом в упор взглянула на Кэти и спросила:
