Дэн ответил немедленно и совершенно искренне:
– Милая, ты была замечательной матерью. И такой осталась. Все наши дети выросли чудесными людьми.
– Я все делала правильно?
Значит, боль все еще оставалась. Значит, сейчас им придется снова говорить об этом.
– Дорогая моя, в самом деле, когда все сказано и сделано, тебе не в чем раскаиваться. Тебе незачем возвращаться назад и что-то переделывать.
Всего миг спустя Кэти решительно захлопнула альбом.
– Пожалуй, я пойду спать.
Разговор был окончен. Дэн почувствовал облегчение.
Кэти встала с дивана, Дэн не отходил от нее ни на шаг. Держась рядом, они вернулись в спальню.
– Спасибо за то, что любишь меня, — сказала Кэти.
– Об этом никогда не беспокойся, — ответил он.
Ранним утром Кэти наконец забылась тревожным, прерывистым сном. Дэн не помнил, удалось ли ему вообще заснуть.
Глава 3
«Я уже сто лет не пользовался этой бритвой, — думал Дэн, промывая бритву в раковине и надеясь, что она еще достаточно остра. — Надо постараться не шуметь, чего бы это ни стоило. Пусть Кэти поспит».
Тюбик выплюнул и разбрызгал крем для бритья на ладонь. Крем был жидкий и скользкий. Крышка тюбика начинала ржаветь. «О-хо-хо, надеюсь, я еще помню, как это делается».
Дэн чувствовал себя усталым и раздраженным, и мысли его сегодня не отличались особой последовательностью, но все же оставались достаточно ясными. У него созрел план. Он все тщательно продумал, когда в окне спальни забрезжил рассвет.
«Я приложу все усилия, — думал он, — я сделаю все возможное и невозможное, — невзирая на последствия. Нам просто необходимо раз и навсегда разобраться с этой проблемой».
Он услышал шаги за дверью ванной. Должно быть, Эмми. Она рано встает.
В дверь тихонько постучали.
Дэн прошептал:
– Эмми, тише. Мама спит.
Дверь чуть приоткрылась, и в ванную заглянула Эмми. Дэн подумал, что она очень мало похожа на ту детскую фотографию, которую они рассматривали вчера ночью… или, вернее, сегодня утром.
– Она спит? — прошептала Эмми, удивленно округляя глаза. — Ты серьезно?
И скажи Брюсу и Томми, чтобы они не шумели. Я не хочу, чтобы ее что-нибудь разбудило!
Эмми слабо усмехнулась:
– Ты поэтому бреешься старой бритвой?
Дэн уже сделал несколько удачных заходов.
– Электрическая слишком шумит.
Потом Эмми встрепенулась:
– О Боже. А как же радио Томми?
Ему придется обойтись сегодня без него, это уж точно. Почему бы тебе не пробраться туда и не выдернуть радио из розетки?
Идея понравилась Эмми.
– О'кей.
– Да, Эмми…
Она остановилась и снова просунула голову в дверь.
– Послушай, мне нужно уехать. Ты можешь поднять и расшевелить Томми, а потом завезти его в школу? Мне не по дороге.
– Ты не едешь на работу сегодня?
– Нет. Им придется продать несколько участков без меня, только и всего. Мне нужно уладить кое-какие другие дела. Я могу на тебя рассчитывать?
– Конечно.
– И я не знаю, что произойдет со мной или с твоей матерью сегодня. Ей нужно отоспаться, а я не знаю, когда вернусь…
Эмми еще больше понизила голос и подалась вперед всем телом.
– А у вас… м-м-м… все в порядке?
Дэн не хотел лгать, но задумался, прежде чем ответить.
– Мы разбираемся с некоторыми проблемами. Все будет нормально.
Эмми собиралась задать следующий вопрос, но внезапно оба они услышали грохот в конце коридора.
– Радио Томми.
Эмми в мгновение ока исчезла, и Дэн облегченно вздохнул.
Глава 4
Кэти подумала, что звук стихнет и она снова погрузится в сон, лежа в широкой постели, не шевелясь, чувствуя многотонную тяжесть в теле, полностью отрешившись от мира. Образы сновидений легко, беспорядочно проносились в ее мозгу, одна картина сменяла другую, без всякого смысла и связи. Надежное убежище, совершенная пустота сознания. Она с удовольствием осталась бы здесь навсегда.
Но звук повторился. «О, пусть он стихнет. Я просто снова засну».
Но звук назойливо врывался в ее сны, улетал прочь и снова возвращался. Настоящее вторжение. Как неприятно. Как… как грубо!
«Ну перестаньте же, давайте досмотрим сон. На чем мы там остановились?»
Снова звук. «Дети. Вот что это такое. Мои малыши!»
«Но мои дети выросли. Это продолжение сна».
Звук вроде шума на детской площадке. Сотни голосов — тонких пронзительных голосов, которые кричат, визжат, смеются.
«Я не проснулась, — думала Кэти. — Я не хочу просыпаться. Вы не можете так поступить со мной».
Она ощутила щекой подушку, затем пошевелила рукой и нащупала пальцами простыни. Она проснулась.
И за окном спальни играли дети!
«Значит, я не проснулась. Сон все еще продолжается. У меня во дворе нет никаких детей — на самом деле нет».
Кэти несколько мгновений лежала неподвижно. Она не спала. Вне всяких сомнений. Она лежала в своей спальне, все вокруг было на своих местах. Она слышала детские голоса снаружи. Кэти начинала сердиться, выходит, она действительно проснулась.
«Эти дети разбудили меня!»
«Я не могу поверить, не могу поверить — я не просила этого, я не заслужила этого, и кому-то сейчас здорово достанется!»
Кэти перекатилась на бок и встала с кровати, чувствуя легкое головокружение. Занавески были задернуты, и слабый, рассеянный свет дня мягко освещал комнату. Который теперь час?
– Где часы? Кэти наклонилась над кроватью, стараясь рассмотреть маленький будильник на ночном столике. Будильника не было. Вероятно, Дэн куда-то переставил. Или Томми позаимствовал. Она еще выскажется и по этому поводу.
Кэти рывком раздвинула шторы. Ослепительный свет ударил ей в глаза, и она зажмурилась. Ей показалось, она увидела что-то за окном, какое-то движение… Но не успела рассмотреть и снова задернула занавески. Теперь перед ее глазами поплыли багровые круги. Кэти нашарила халат и тапочки и подошла к двери.
Она почувствовала легкий страх, холодок под ложечкой. Снова заболели глаза. Коридор никогда раньше так не выглядел, никогда не был освещен так ярко. Солнечный свет — если это был солнечный свет — лился в дом через все окна, со всех сторон. Кэти остановилась в дверном проеме, не решаясь сделать следующий шаг.
– Дэн?
Никакого ответа.
– Эмми?
В доме царила тишина — если не считать тех детских голосов снаружи.
Глаза Кэти привыкли к свету. Незаметно для нее самой страх улетучился, пропал. Она пошла по коридору, заглядывая на ходу в ванную, в швейную комнату, в спальню Эмми. Никого.
Кэти снова почувствовала прилив гнева. Они все ушли и оставили ее наедине с этой проблемой — этим грубым вторжением, этим бесцеремонным шумом, разбудившим ее! Она прошла на кухню, обогнула холодильник… и резко остановилась перед раздвижной стеклянной дверью. Ослепительный солнечный свет потоком лился в кухню, и Кэти снова невольно прищурилась, но на сей раз она увидела. Она увидела все.
И не поверила своим глазам.
Там, за дверью, за открытой верандой бегали и играли дети — сотни детей! Кэти прикрыла глаза ладонью от солнца. Она не могла определить границы своего двора и не могла рассмотреть забор. Она видела лишь живое, шевелящееся, буйно-веселое море детишек.
Кэти положила ладонь на дверную ручку, собрались с духом и отодвинула дверь.
Казалось, дети не заметили ее появления и не имели ничего против ее присутствия. Они продолжали играть, бегать, перебрасываться мячиками, прыгать, носиться друг за другом, забираться на фруктовые деревья и производить ужасный шум.
Кэти подошла к перилам веранды. Под всеми этими маленькими топочущими ножками располагалась лужайка, молящая о пощаде. Этому буйству необходимо было положить конец.
– Эй!
Несколько малышей наконец заметили Кэти. Остальным же еще нужно было выиграть гонки, поймать брошенные мячи, запятнать соперников и вскарабкаться на деревья.
