Меч, спрятанный в виде лёгкого свёртка у неё за спиной, цвет её крашенных волос, мужская одежда, то, что она направляется в Эн через Аган – если все эти подробности станут известными, петля быстро затянется вокруг её шеи. Но она была физически не в состоянии тащить Ракушуна на себе оставшийся путь.
Ради Ракушуна, ей нужно было вернуться. А ради себя…
Кровь застыла у неё в венах.
Пойди, избавь его от мучений.
Ты что, с ума сошла? спросил голос в её голове. Кто уговаривал её так поступить? У неё не было времени на раздумья. Если Ракушун проболтается, Йоко не жить. Она не могла вернуться, это было равносильно самоубийству. И она не могла оставить Ракушуна лежать там, это было слишком опасно.
Если она вернётся к нему, лучше всего будет обыскать его и забрать у него кошелёк. Тогда, по крайней мере, у неё будет больше шансов выбраться из этой ситуации. Только на это ей и хватит времени.
Ворота раскрылись ещё шире, и из них высыпало всё больше народу. Бросив взгляд на приближающуюся толпу, она инстинктивно отступила назад.
Сдвинувшись с места, она уже не могла остановиться и, развернувшись кругом, столкнулась с оставшимися на дороге путниками, спешившими к городу. Проскользнув между их рядами, она бросилась прочь что было сил.
Глава 44
Наступающая темень ложилась тенью на дорогу. Всё будет хорошо, убеждала она саму себя, идя быстрым шагом. Всё будет хорошо.
Когда уже опустилась ночь, и прекратилось людское движение, она пустилась бежать, ни мало не заботясь о производимом впечатлении. На некотором расстоянии от Горъйо, она свернула на первом же перекрестке, чтобы уйти с дороги, по которой они пришли и с дороги, ведущей к Горъйо.
Удалившись на приличное расстояние, Йоко продолжала идти, не останавливаясь, хоть уже и не сломя голову, но всё ещё словно спасаясь от преследования.
Всё будет хорошо, повторила она.
Даже если Ракушун во всём признается, у них здесь не было фотографии, так что, вряд ли они смогут её поймать. К тому же, Ракушун, скорее всего, постарается скрыть своё участие в этом деле. Зачем ему рассказывать о, бросившей его на произвол судьбы, и сбежавшей в одиночку кайкъяку? Разве это не сделает его соучастником?
Повторяя это вновь и вновь, Йоко неожиданно встала как вкопанная, ощутив страшную боль в сердце.
Разве это то, о чём она должна сейчас думать??
Что с Ракушуном? Йоко не разглядела у него никаких серьёзных ран, но она никак не могла знать, насколько тяжелым было его положение.
Вернись, сказал ей внутренний голос. Ей нужно вернуться и проверить как там Ракушун, прежде чем бежать дальше.
Слишком опасно, тут же прозвучал другой голос. Вернёшься, а сделать всё равно ничего не сможешь.
Но у тебя же есть камень,ответил первый голос.
Но это вовсе не означает, что он поможет и Ракушуну. А может, он уже мёртв, и, стоит ей вернуться, как её схватят. А если её схватят, то всё будет напрасным – тогда и онаумрёт.
Неужели тебе так дорога жизнь?/
А почему бы и нет?
Но это всё равно, что вонзить своему доброму спасителю нож в спину.
Ну, не такой уж он и добрый…
Но разве это что-то меняет? Он предоставил тебе кров и убежище.
У него были на то причины, он сделал это не от чистого сердца. Такие люди рано или поздно предадут тебя.
Значит, по-твоему, можно бросить в беде кого угодно, только потому, что они не вполне искренни с тобой? Неужели ты действительно докатилась до такого?
Там остались лежать убитые и умирающие, и среди них был её знакомый, кто-то, кто знал её. И она собиралась бросить его просто так? Неужели она не могла хоть как-то облегчить их участь? Возможно, кто-кто из них мог бы выжить с её помощью.
Вот только не надо громких слов, только не в этой стране. Как только выпадает твой жребий, с тобой всё кончено.
Разве это громкие слова? Ведь это же самое обычное человеческое поведение. Как она могла забыть об этом?
– Даже сейчас, в столь поздний час, ты всё ещё рассуждаешь о своих принципах, малышка?
Даже сейчас, малышка. Даже сейчас!
– Да-да. Давай-ка, вернись обратно и прикончи его.
Йоко подпрыгнула от пронзительного, скрипучего голоса за спиной. В кустах на обочине дороги, возникла голова голубой обезьяны. – Разве это не то, о чём ты всё время подумывала? А?
– Я… – Йоко уставилась на обезьяну, дрожа всем телом.
– Разве это не то, что ты собиралась сделать с самого начала? А теперь, взгляните-ка на неё, стоит тут и проповедует самой себе основы добродетели. Это ты-то! Сейчас!
Обезьяна разразилась бешеным хохотом.
– Нет… это неправда.
– Да правда, правда. Именнотак ты и думала.
– Я никогда бы этого не сделала.
– Сделала бы.
– Нет, не сделала. Я не смогла бы!
Обезьяна весела фыркнула.
– Из-за того, что сама мысль об убийстве пугает тебя, или потому, что ты хотелаубить его, но не набралась смелости это сделать? – Обезьяна, повизгивая, ободряюще взглянула на неё. – Всё ещё не доверяешь мне? Ничего, в следующий раз поверишь.
– Нет!
Голубая обезьяна продолжала смеяться, не обращая на неё внимания, беспощадно терзая слух пронзительными взвизгами.
– Я возвращаюсь.
– Даже если и так, он всё равно уже мёртв.
– Этого я не знаю.
– А я тебе говорю, он мёртв. Вернёшься, тебя поймают и убьют. В чём же смысл?
– Я всё равно возвращаюсь.
– Ну-ну, думаешь, теперь это смоет все твои грехи?
Уже развернувшись, Йоко замерла на месте.
– Ах, как это замечательно – вернуться. Пойдёшь, взглянешь на его мертвое тело, поплачешь над ним хорошенько. Всё это сразу напрочь сотрёт все кровожадные мысли до этого!
Йоко потрясённо разглядывала веселящуюся обезьянью физиономию. Она разговаривала сама с собой. Это был её собственный жалкий голос, не более чем подноготная её собственной души.
– Он несомненно предаст тебя. Лучше бы позаботиться об этом заранее, не так ли?
– Замолчи.
– Да может сюда уже направляются солдаты! Эта крыса наверняка тебя выдала со всеми потрохами!
– Заткнись! – Схватившись за меч, она замахнулась им в его сторону. Обрубленная листва кустарников посыпалась на землю.
– Умереть самой это конечно хорошо, но вот прикончить его было бы просто идеально. Ты всё ещё такая наивная, малышка.
– Да хватит уже!
– Ладно, в следующий раз. В следующий раз, случись такое, ты уж точно это сделаешь.
– Прекрати морочить мне голову! – Ещё один свист в воздухе и листья вновь посыпались на землю.
А если бы она и в самом деле это сделала? Если только то, что она бросила его на произвол судьбы, легло таким камнем ей на душу, как бы она смогла жить дальше с убийством на своей совести? Неужели её собственное существование перечеркнуло всё остальное? Неужели больше не имело значение, до какой низости она может докатиться, лишь бы выжить?
– Я рада, что не убила его. – Она была просто безумно рада, что не поспешила поддаться искушению, не привела свои страшные мысли в действие.
Обезьяна издевательски расхохоталась.
– Ну что, оставишь его в живых, чтобы он смог донести на тебя?
– Ну и пусть! – От стеснившего грудь чувства слёзы хлынули из её глаз. – Он имеет на это право. Пусть жалуется на меня, сколько его душе угодно!
– Ох, какая наивность.
Почему она была не в состоянии больше доверять людям? Неужели она так боялась снова попасться? Но даже если так, всё равно она могла хоть немного довериться Ракушуну.
– Да всё потому, что ты продолжаешь витать в облаках! Потому, что ты такая доверчивая дурочка, которую легко обвести вокруг пальца!
– А мне плевать!
– Ах, сама невинность! – Обезьяний смех сотрясал ночной воздух. – Вот как? В самом деле? Тебе так нравится быть обманутой?
