Пытаясь достичь цели в дальних странах, добрался до нее дома. [181]
Другими словами, после смерти Тибо отправился в небесный Иерусалим, не достигнув земного, к которому стремился прийти крестовым походом. Примерно через неделю после его похорон Бланш родила сына, которого также назвали Тибо. Впоследствии он достиг известности и возглавил собственный крестовый поход на Святую Землю в 1239–1240 годах. [182]
Кроме потери близкого товарища, смерть Тибо поставила перед лидерами похода серьезный вопрос о руководстве. Группа знатных представителей Шампани обратилась к герцогу Бургундскому, предложив ему все средства Тибо и свою преданность, если он займет место графа в качестве их вождя, однако тот ответил отказом. Вскоре после этого граф Бар-ле-Дюк, кузен Тибо, также отклонил это предложение.
Хотя сложно адекватно оценить последствия смерти графа, наверняка уход столь яркого и популярного деятеля, чье присоединение к крестоносцам вызвало волну энтузиазма в Северной Франции, должен был оказать немалое воздействие и на набор волонтеров, и на их дух. Тибо обладал такой харизмой и родословной, что мог повести за собой многочисленную знать и рыцарей. Из его завещания понятно, что он собирался направиться на Святую Землю через Венецию, выполнив договор, подписанный Виллардуэном. Маршал писал, что после смерти Тибо крестоносцы «пришли в уныние». [183] Возможно, что заботы о наследовании графства Шампань отвлекли часть знати от участия в крестовом походе. От неопределенности могли спасти либо регентство женщины (у Тибо не было других детей), либо появление человека со стороны, выбранного, чтобы принять управление землями. Естественно, что в такое время могло показаться более благоразумным остаться дома. [184]
В начале июня или июля вожди крестоносцев встретились в Суассоне, чтобы предпринять попытку разрешить разрастающийся кризис. Ситуация становилась все более серьезной, и графы Фландрии, Блуа, Перш и Сен-По присоединились к собранию, чтобы обсудить, как лучше заполнить вакуум, возникший после смерти Тибо. Виллардуэн приписывает себе следующий возможный вариант решения: предложить руководство крестовым походом Бонифацию, маркграфу Монферратскому из Северной Италии.
Бонифаций был личностью европейского масштаба, чья семья находилась в родстве с королевской династией Капетингов во Франции и Гогенштауфенов, предъявлявших права на трон Германской империи. Плодородные земли Монферрата располагались в Пьемонте и включали Турин, Касаль и Тортону. Бонифаций обладал столь высоким статусом, что ему приходилось предлагать полную власть надо всей армией, тогда как изначально подразумевалось, что Тибо, Людовик де Блуа и Балдуин Фландрский, возглавляя каждый свой контингент, сформируют неофициальный триумвират.
Как и Тибо, Бонифаций происходил из старого рода крестоносцев с давней традицией участия в священных войнах. Он был старше, чем вожди из Северной Франции, ему было около пятидесяти лет, и он управлял Монферратом с 1183 года, хотя сам никогда не принимал участия в крестовых походах. Во второй половине XII века отец Бонифация Гильом Старший и трое братьев Бонифация — Гильом Длинный Меч, Конрад и Ренье — оставили неизгладимый след на политической карте Западной Европы, Византии и государств крестоносцев. Гильом Старший сражался во Втором крестовом походе и вернулся на Святую Землю в 1185 году, где и был пленен Саладином во время битвы при Хаттине в 1187 году. Одиннадцатью годами раньше его сын Гильом Длинный Меч женился на Сибилле, наследнице Иерусалимского престола. Современный им летописец Уильям Тирский так описывал качества и недостатки этого представителя семейства:
«Маркграф был высоким симпатичным блондином. Он был весьма вспыльчив, но великодушен, дружелюбен и отважен. Он никогда не скрывал своих целей, а открыто демонстрировал, что у него на уме. Ему нравилось поесть, он был не прочь и выпить, хотя не настолько, чтобы это вредило его рассудку. Владеть оружием он приучился с раннего детства, прославившись как знаток военных искусств. Его положение было высоким, и мало кто нашелся бы, чтобы счесть его себе ровней». [185]
К сожалению, спустя всего три месяца после женитьбы маркиз серьезно заболел и вскоре, в июне 1177 года, скончался, оставив супругу беременной будущим королем Балдуином V Иерусалимским (годы правления 1185–1186).
В 1179 году род Монферратов начал расширять свое влияние и на византийский мир. Положение семейства было таково, что император Мануил Комнин предложил Ренье руку Марии, второй в роде по близости к трону. Уильям Тирский присутствовал в 1180 году на их свадьбе и выражал энтузиазм по поводу роскошного бракосочетания и щедрых даров, которыми император одаривал как свой народ, так и гостей:
«Мы хотели бы отметить игры в цирке, который жители Константинополя называют ипподромом, а также представленные народу разнообразные зрелища, шедшие с большой помпой в дни празднеств. Облачения блистали царственным великолепием, изобилуя огромными драгоценными камнями и жемчугами. Дворец был украшен золотыми и серебряными украшениями, ценность которых неисчислима. Трудно описать словами ткани, служившие для убранства королевского жилища, невозможно сосчитать количество слуг…» [186]
Брак семнадцатилетнего уроженца Западной Европы и тридцатилетней византийской княжны оказался глубоко несчастливым. Византиец Никита Хониат, не относившийся к числу почитателей Марии, так описывает эту пару:
«Девица [Мария], царевна, за которую сватались многие, как дочь Агамемнона Электра, слишком долго оставалась во дворце, и словно белый тополь, окутанный росой, мечтала о супружеском ложе. Потом… она стала супругой [Ренье] Монферратского, обладавшего прекрасной наружностью. Его ухоженные волосы блестели, словно солнце, а борода по молодости лет еще не росла, она же миновала тридцатилетний рубеж и была сильна, как мужчина». [187]
Император пожаловал Ренье права сюзеренитета на город Фессалоники на севере Греции — роскошный подарок, который позднее привлек внимание Бонифация. [188]
В 1181–1182 годах Константинополь служил ареной многочисленных заговоров и контрзаговоров. Когда победил настроенный против Запада узурпатор Андроник Комнин, и Ренье, и Мария были отравлены. Для Бонифация этот эпизод послужил причиной ненависти Монферратов к Византии, ставшей плачевной подоплекой дальнейших событий. Андроник стал императором в сентябре 1183 года, но спустя всего два года был свергнут. Его преемник Исаак II Ангел (1185–1195) решил восстановить отношения с Монферратами, а потому предложил Бонифацию руку своей сестры Феодоры. Бонифаций уже был женат, но его брат Конрад послужил заменой, и пару должным образом повенчали.
Оказавшись в Константинополе, Конрад взял на себя заботу об имперской армии и пресек еще одну попытку мятежа. Его доблесть принесла уважение со стороны местных летописцев. Никита Хониат писал, что он «превзошел всех отвагой и проницательностью, слава о которых разнеслась широко… а кроме того был наделен удачливостью, острым умом и твердостью руки». [189] Конрад использовал в своей армии некоторое количество западных наемников, но недоверие к чужакам создало повод к тому, что многие представители политической иерархии откладывали достойные награждения, которых требовал его сан и положение. Придя к выводу, что настороженное отношение к выходцам с запада, проявляемое некоторыми группировками, представляет для него угрозу, Конрад решил исполнить обет присоединиться к крестоносцам, который принял до того, как женился на Феодоре. Это произошло летом 1187 года, в то самое время, как Саладин уничтожал франкские армии на Святой Земле.
