Вообще-то, это не оправдывает плохую работу, но с этим пусть разбирается какой-то другой инспектор.

Примерно через час мужчина и женщина, соответствующие тому же описанию, сорвали вечернюю молитву в мечети Нуросманийе. Одновременно в мечеть ворвалась группа молодых людей, по всей вероятности, преследовавших эту пару. Нарушители спокойствия смогли ускользнуть и от возмущенных правоверных, и от банды уличных грабителей.

Сплошные догадки вместо полицейской работы, но все равно интересно. Человек, которого он отрядил следить за Рейлли и женщиной, не сообщил ничего, если не считать признания в том, что они его заметили, после чего он решил, что дальнейшая слежка бессмысленна, и отправился домой обедать. Азиз решил, что нужно позаботиться, чтобы следующим назначением для этого дурака стало выслеживание карманников в тесных закоулках Базара пряностей.

Инспектор улыбнулся. Нарушение порядка и препятствование собранию верующих — это уже преступления. Пусть мелкие, но все же. Вполне сгодятся как повод для того, чтобы открыть следствие. Он провел пальцем по усам. У Азиза не было никаких сомнений в том, что представляет собой эта парочка. Наверняка, как это часто бывает, блондинка куда опаснее своего спутника. Но у Интерпола нет о ней никакой информации. Уже то, что за женщиной с такими способностями не тянется след из документов, само по себе наводит на размышления. Как и умение обратить рост и силу противника против него же самого. Такие вещи не делаются сами по себе, им обучают — в армии, полиции и разведке.

Последний вариант открывает еще несколько интересных возможностей. Турция граничит с Сирией, Ираном, Ираком и Россией, отчего здесь по меньшей мере тридцать последних лет полным-полно шпионов. А что, если Азиз на пороге разоблачения какой-нибудь международной аферы? Он даже не пытался понять, что это может быть за афера. Да и какая разница? Главное, что перед ним открываются новые возможности!

У него есть все основания для того, чтобы задержать Рейлли и женщину и допросить их насчет происшествия в мечети. Возможно, ему удастся выяснить, какие именно дела привели их в Турцию. Совсем не исключено, что в результате он сможет перебраться обратно на европейский берег Мраморного моря. Следует еще учесть, что неприятности, которые эта парочка может причинить, вряд ли ограничиваются опухшими яйцами и разбитым носом. Турция, как и все другие страны, раздираемая между противоборствующими политическими силами, давно усвоила, что шпионы всегда нагло плюют на законы тех государств, где работают.

Азиз наклоняйся над столом и принялся перебирать бумаги. Вчера он записал название и адрес гостиницы, из которой ему звонили насчет иностранцев без паспортов.

Герт и Лэнг вернулись в гостиницу, чтобы оставить там оружие. Охрана американских посольств и консульств в этой части света поставлена хорошо, а им совершенно ни к чему было объяснять, зачем и они носят с собою пистолеты.

— По-моему, мы не попадем в консульство, — сказала Герт, выглянув в окно.

Лэнг вышел из ванной, где только что прилепил один пистолет скотчем к задней стороне донца фаянсовой раковины. Второй он пристроил снизу к комоду. После того как на экраны вышел «Крестный отец», прятать оружие в бачках унитазов стало бессмысленно — там искали в первую очередь.

— Почему?

— Потому что к гостинице подъехали две полицейские машины.

Очень скоро — прошло как раз столько времени, сколько нужно, чтобы быстрым шагом дойти до их номера, — в дверь забарабанили так, что было ясно: открывай или вышибем!

Лэнг открыл дверь и увидел перед собой двоих полицейских. Кобуры у обоих были расстегнуты, как будто они готовились столкнуться с сопротивлением.

Низко поклонившись, Лэнг сделал приглашающий жест.

— Прошу вас, джентльмены. Как любезно со стороны инспектора Азиза, что он попросил вас привезти наши паспорта прямо в отель.

Выражение лиц у полицейских не изменилось.

— Пройдемте с нами, — сурово приказал один из них, протискиваясь мимо Лэнга в комнату.

Но Рейлли продолжал валять дурака, чтобы Герт могла проверить, не осталось ли где-нибудь на виду клочка скотча или чего-нибудь еще такого, что могло бы навести на мысль, что здесь недавно что-то прятали.

— О, в этом нет никакой необходимости. Не стоило трудов возвращать их прямо нам в руки. Можно было просто оставить их у дежурного в отеле.

Полицейские всего мира отнюдь не славятся чувством юмора. И эти двое не были исключением. Тот, что говорил, схватил Лэнга за грудки:

— Я сказал: пройдемте с нами!

Оба расположились так, что можно было без особого труда уложить их и обезоружить. Правда, это не помогло бы вернуть паспорта и не прибавило бы инспектору покладистости.

Лэнг вскинул руки, всем своим видом показывая, что у него нет больше возражений:

— Хорошо! Хорошо! Мы идем.

Под любопытными взглядами нескольких человек, оказавшихся в вестибюле, их провели на улицу и усадили в разные автомобили на задние сиденья, отделенные от передних прочными решетками, как это практикуется полицией почти во всех странах. Потом машины одна за другой доехали до Золотого Рога, пересекли его по Галатскому мосту и въехали в Бейоглу, деловой центр Стамбула. Этот район, архитектурной доминантой которого является Галатская башня, первыми заселили в тринадцатом веке генуэзские торговцы, к которым вскоре прибавились евреи, бежавшие от испанской инквизиции, арабы, греки и армяне. Именно здесь размещали свои посольства европейские державы, намеревавшиеся наладить торговлю с Османской империей. Ну а сейчас ничего, кроме древней башни, не отличало этот район от центра любого другого современного города.

Но Лэнга интересовали не окружающие красоты, а место, куда их намеревались доставить.

Машины остановились перед зданием, на котором, в отличие от соседних, развевался турецкий флаг — белый полумесяц со звездой на красном фоне. Внутри их осмотрели с помощью ручного металлодетектора. Прибор писком сообщил о наличии у Лэнга часов, пряжки на ремне и мелких монет в кармане. Все это извлекли на столик, после чего осмотр повторили. Прибор снова запищал — на что, Лэнг уже не мог даже представить. Но полицейский, осуществлявший процедуру, удовлетворился достигнутым. Потом их провели вверх по лестнице, покрытой ковровой дорожкой, на которой уже почти не осталось ворса — одна основа. Дойдя до конца коридора, конвоиры остановились, один из них постучал в дверь. В кабинете за исцарапанным и помятым металлическим столом, точь-в-точь таким, какие Лэнг видел во всех полицейских участках, где ему доводилось бывать, сидел инспектор Азиз. Перед ним на столе лежала большая папка казенного вида, а поверх нее — вожделенные паспорта. Ближе к краю стола, рядом с дисковым телефоном, помещалась щербатая чашка, полная окурков. Мебели, кроме кресла, в котором расположился инспектор, в комнате не было. Не имелось в кабинете и каких-либо вещей, которые можно было бы принять за личные, из чего Лэнг сделал вывод, что инспектор лишь временно использует это помещение.

Азиз кивнул, и полицейские вышли, закрыв за собою дверь.

Инспектор сидел молча, лишь испытующе посмотрел на Герт, потом на Лэнга. Этот один из самых известных приемов допроса рассчитан на то, чтобы вывести подозреваемого из равновесия. Лэнг, следя за тем, чтобы не переминаться с ноги на ногу (инспектор мог бы принять это за тревогу), со скучающим видом уставился в окно. Там находилась кирпичная стена.

Поняв, что первая атака не принесла результатов, Азиз прибегнул к другой хитрости. Он открыл папку и сделал вид, будто читает ее содержимое:

— Насчет вас имеются любопытные сведения, мистер Рейлли. Подозрение в двух убийствах в Лондоне. И подтвержденное убийство несколько месяцев назад.