— Нет, это был новый альбом.

— Новый?

— Да, кажется, в прошлом году вышел.

— «Торговец любовью»?

— Нет! — зажмурился от удовольствия Грэг. Больше, чем слушать музыку, он любил только говорить о ней. — Альбом просто обалденный! Ремиксы их первых композиций, неужели ты не знаешь? Едва появился в продаже, я сразу его купил!

Боже, да ведь она забыла, как звучит хорошая музыка! Итан предпочитает панк-рок, от такого испорченные белые мальчики на стенку лезут. А ее старые диски вообще неизвестно где…

— Ли?

Грэг что-то сказал, но, поглощенная собственными мыслями, она не расслышала.

— Да?

— Мне пора. Мама ждет.

Внезапно глаза наполнились слезами, и Лена едва сдержалась, чтобы не броситься к нему в объятия. Боже, да она в слезливую идиотку из тупого женского романа превращается!

— Береги себя!

— Ага, — протянула детектив, не зная, как его остановить. — Ты тоже.

Только тут Лена поняла, что до сих пор держит в руках маргаритки, и, наклонившись, положила их на могилу. Когда оглянулась, Митчелл, сильно хромая, уже направлялся к стоянке. Она не отрываясь смотрела ему вслед: может, обернется? Увы…

Прислонившись к обложенной кафелем стене, Джеффри включил горячий душ. Вообще-то он мылся и накануне вечером, но чувствовал себя облепленным грязью, причем не простой, а могильной. Вскрывать второй гроб и вдыхать запах гнили было почти так же ужасно, как доставать Эбби. Новая находка коренным образом меняла дело: появлялась еще одна девушка, еще одна семья, еще одна смерть. Вернее, он надеялся, что одна. Анализ ДНК из лаборатории пришлют только к концу недели, плюс пробы с письма Сары — и половины годичного бюджета участка как не бывало. Однако Толливера это не пугало; если нужно, он на «Тексако» будет подрабатывать! А сенатор Джорджии или его заместитель в эту самую минуту лакомятся двухсотдолларовым завтраком в одной из гостиниц Вашингтона…

По-прежнему ощущая въевшуюся в поры грязь, инспектор вытащил себя из-под душа. На полочке у раковины чашка кофе — значит, заходила Сара, а он не слышал. Накануне ночью Джеффри позвонил ей прямо из леса и вкратце рассказал новости. После этого он лично отвез в Мейкон то немногое, что удалось собрать с гроба, а вернувшись в участок, просмотрел все записи по делу Эбигейл Беннетт. Список тех, с кем нужно побеседовать, и какие версии отработать в первую очередь, занял целых десять листов. Перевалило за полночь, и Толливер не знал, куда ехать: к себе или к Саре. Решил к себе, а потом вспомнил, что девушки-студентки, должно быть, уже заселились. Так и есть, в первом часу оглушительно орала музыка и в окнах горел свет — наверняка устроили вечеринку. Следовало зайти и сделать замечание, да сил не осталось.

Натянув джинсы, Джеффри взял кофе и прошел на кухню. Склонившись над диванчиком, Сара складывала одеяло, под которым он спал накануне.

— Не хотел тебя будить, — проговорил Толливер, и Сара молча кивнула. Не верит, хотя это чистая правда! Большинство ночей за последние несколько лет Джеффри провел в одиночестве, изливать душу не привык и не знал, как рассказать про вчерашнюю находку. Даже после того, что произошло на этой самой кухне два дня назад, лезть в ее чистую, застеленную шелковыми простынями постель казалось святотатством. — Еще кофе? — спросил он, увидев пустую кружку.

Сара покачала головой и, разгладив одеяло, аккуратно положила его на диван.

Толливер все равно налил кофе, а когда поднял голову, она уже сидела за кухонным столом и разбирала почту.

— Прости меня, — шепнул он.

— За что?

— Просто… — Джеффри осекся, не в силах разобраться в своих чувствах.

Листая журнал, Сара даже не пригубила кофе. Услышав неоконченную фразу, она подняла глаза.

— Можешь ничего не объяснять… — проговорила она, и Джеффри показалось, будто с его плеч свалилась огромная тяжесть.

— Ночь была тяжелая… — все-таки решился он.

Сара улыбнулась, но в глазах плескалась тревога.

— Я же все понимаю…

Джеффри по-прежнему чувствовал напряжение, но не знал: дело в Саре или он себя накручивает. Он потянулся к бывшей жене, но та заявила:

— Нужно перевязать рану.

Бинты Джеффри снял сразу, как вернулся из леса, и место пореза покраснело. Едва заговорили о перевязке, рана начала пульсировать.

— Кажется, инфекция попала.

— Пьешь таблетки, которые я тебе дала?

— Угу…

Сара внимательно посмотрела на мужа.

— Ну, не каждый раз… — Он отвел глаза, пытаясь вспомнить, куда подевал чертовы пилюли. — Штуки две выпил.

— Так даже лучше, — возвращаясь к журналу, проговорила Сара, — зависимости от антибиотиков не появится. — Она пролистала еще несколько страниц.

— Все равно умру от гепатита, — попытался разрядить обстановку Джеффри.

Сара подняла глаза, и Толливер увидел, что она чуть не плачет.

— Это не смешно…

— Да уж, — кивнул он. — Просто… вчера хотелось побыть одному.

— Понимаю… — Сара потерла глаза.

— Так ты на меня не злишься? — на всякий случай уточнил Джеффри.

— Конечно, нет. — Она пожала его здоровую руку, затем вернулась к чтению «Ланцета».

— На душе кошки скребли, — вспомнив бессонную ночь, признался Толливер. — Только о втором гробе и думал. Жаль, что мы нашли его пустым и не знаем, что случилось!

Наконец, отложив журнал, Сара удостоила бывшего супруга вниманием.

— Ты же как-то говорил: возможно, убийца возвращается и забирает тела своих жертв.

— Да, помню, — кивнул Толливер. Подобные мысли и не давали ему спать. По долгу службы он сталкивался с самыми разными зверствами, но к встрече с монстром, который, отравив девушку, зачем-то забирал ее тело, был совершенно не готов. — Кто же способен на такое?

— Душевнобольной, — отозвалась Сара, считавшая, что у любого поступка есть конкретные причины. В абстрактное зло доктор Линтон не верила, но ведь ей не приходилось сидеть напротив извращенца, который хладнокровно убил или изнасиловал ребенка. А вот на практике все выглядело иначе, и Джеффри склонялся к мысли, что человек, способный на преступление, порочен и зол от природы.

— Сегодня будут готовы результаты анализов на группу крови, — соскользнув с табуретки, объявила Сара и достала из висевшего над раковиной шкафа сразу несколько блистеров с антибиотиками. — Пока ты принимал душ, я звонила Рону Бирду из мейконской лаборатории. Наши пробы он обработает в первую очередь, так что скоро узнаем, сколько примерно было жертв.

Взяв сразу две таблетки, Джеффри запил их кофе. Сара протянула ему еще две яркие упаковки:

— Вот, пожалуйста, прими после ленча.

Ленч, по всей видимости, придется пропустить, но с бывшей супругой лучше не спорить.

— Что думаешь о Терри Стэнли?

— Кажется, милая девушка, — пожала плечами доктор. — Подавлена, но в такой ситуации другого и ждать не приходится.

— По-твоему, она пьет?

— В смысле алкоголь? — удивленно переспросила Сара. — Запаха никогда не чувствовала, а что?

— Лена утверждает, на прошлогоднем пикнике Терри тошнило.

— Разве Лена там присутствовала? Кажется, в то время она находилась… м-м… в отпуске.

Толливер не отреагировал ни на едкий тон, ни на язвительное «в отпуске».

— Лена говорит, что видела ее на пикнике, — только и сказал он.

— Проверь по календарю, — посоветовала женщина. — Возможно, я путаю, но, по-моему, мисс Адамс там не было.

Даты Сара никогда не путала, и Джеффри почувствовал, где-то внутри загорелся тревожный маячок. Зачем Лена солгала? Что пыталась скрыть на этот раз?

— Вдруг она имела в виду не прошлый пикник, а позапрошлый? — предположила Сара. — Тогда пьянка была неслабая. А Фрэнк… — Она захихикала. — Помнишь, как он исполнял гимн в стиле Этель Мерман [5]?

— Конечно… — думая о помощнице, кивнул Толливер. Зачем ей врать? Непонятно! Они ведь с Терри не подружки. У Лены вообще приятельниц нет. Даже собаку не заведет.