Ответила ей мамаша Брока, и Саре пришлось подробно рассказать ей о состоянии Тессы — ведь эта информация разойдется по всему городу еще до ленча. У Пенни Брок не было дел в похоронном бюро, как, впрочем, и каких-либо других, и она часами сплетничала по телефону, делая перерывы лишь на сон и чаепитие с редкими гостями.

Голос Брока, когда он в конце концов взял трубку, звучат, как обычно, вполне жизнерадостно.

— Привет, Сара. Ты звонишь по поводу стоимости хранения трупа?

Она засмеялась его шутке.

— Я хотела узнать, сколько у меня времени. Служба будет сегодня?

— Завтра утром, в девять. А сегодня мне надо бы его подпудрить да подкрасить. Он здорово изуродовался?

— Не слишком. Обычное дело.

— Если закончишь с ним часам к трем, я вполне успею.

Сара глянула на часы. Уже половина двенадцатого. Она не могла понять, зачем все еще держит тело Энди в морге. Работа с ним закончена: внутренние органы и образцы тканей уже прошли биопсию, а образцами крови и мочи, которые взял Брок, она сможет заняться и потом.

— Знаешь, — решила она, — приезжай-ка ты за ним прямо сейчас. Еще одно тело поступило, и надо освободить место в холодильнике.

— В крайнем случае можешь забрать его после службы, если возникнет необходимость, — предложил Брок. — В крематорий я его повезу примерно к ленчу. — Помолчав, он почти шепотом добавил: — Мне еще надо проверить, все ли там в порядке, понимаешь? Народ нынче стал нервный насчет кремации — после того что было на севере штата, помнишь?

Сара, конечно, помнила скандал с крематорием, принадлежавшим семейному похоронному бюро, где тела складывали в кузовы грузовиков или просто сваливали под деревьями, вместо того чтобы кремировать. Власти штата потратили почти десять миллионов, чтобы разобрать останки и идентифицировать.

— Постыдный случай, истинная правда, — продолжал Брок. — А ведь такая замечательная вещь — кремация. Чисто и быстро. Я, конечно, вовсе не против получать лишние денежки за предание тела земле, но некоторые покойнички поступают в таком непрезентабельном виде, что лучше бы на них и не смотреть.

— А что его родители? — спросила Сара, подозревая, что Келлер устроил жене очередную сцену с угрозами и в присутствии Брока.

— Приезжали вчера вечером насчет всех деталей похорон. И вот что я тебе скажу… — Брок замолчал, обдумывая, стоит ли продолжать. Как правило, он не слишком распространялся о родственниках покойных, но Саре всегда удавалось его разговорить.

— Да-да?.. — подтолкнула она Брока.

— Ну понимаешь… — начал он шепотом, не забывая о том, что его мамаша — главный канал распространения сплетен и слухов в округе Грант. — Его мамочка была несколько недовольна тем, что тело после аутопсии кремируют. Считает, это не по-божески. Господи, и откуда берутся столь такие дикие предрассудки?

Сара терпеливо ждала.

— А вот папочка, напротив, заявил, что именно этого хотел их сын и они обещали считаться с его волей.

— Я думаю, он прав, — заметила Сара. Даже несмотря на то что ей постоянно приходилось иметь дело со смертью, сама она никогда и никому не говорила, как следует поступить с ее телом. Мысль об этом заставила ее передернуться.

— Порой родственники являются сюда со сценариями похорон, написанными самими покойными при жизни. — Брок захихикал. — Я бы мог тебе такого…

Сара, прикрыв глаза, молчала, в надежде, что он наконец заткнется.

Брок сразу же понял намек и перешел к делу:

— Сказать по правде, я уж думал, раз они евреи, храни их Господь, так захотят все это проделать по-быстрому, а они заказали полную церемонию, да и от аутопсии не отказались. Видать, не слишком на этом зациклены, как некоторые.

— Не слишком, — подтвердила Сара. Как судмедэксперт она всего лишь раз сталкивалась с тем, что семейство ортодоксальных иудеев воспротивилось посмертному вскрытию покойника. Отдавая должное их преданности своей религии, она все же полагала, что эти люди испытали бы большое облегчение, узнав, что отец семейства умер от сердечного приступа, а вовсе не загнал свою машину в озеро преднамеренно.

— Ну ладно… — Брок неуклюже прокашлялся, видимо, расценив ее молчание как желание прекратить беседу. — Сейчас подъеду.

Сара повесила трубку, надела очки и вновь взялась за бумаги. В монотонное жужжание и свет люминесцентных ламп то и дело вклинивались щелчки и вспышки — Карлос делал снимки тела. Наткнувшись взглядом на телефонные сообщения, Сара обнаружила, что пропустила посещение представителя фармацевтической фирмы, и нахмурилась: будь она на месте, ей удалось бы уговорить его оставить побольше бесплатных образцов лекарств для ее пациентов.

Под записью сообщений лежала глянцевая брошюрка о новом детском лекарстве против астмы, только что одобренном к распространению. Педиатры, такие же как Сара, многие годы прописывали больным астмой детям только ингаляторы: теперь же фармацевтические фирмы, получив одобрение Федерального управления по контролю за лекарствами на использование этого средства для детей, воспользуются им для расширения круга своих потребителей, чтобы и дальше надувать покупателей, не беспокоясь о конкуренции со стороны аналогичных лекарств. Саре часто приходило в голову, что если бы эти компании перестали тратить средства на телевизионную рекламу и выпуск роскошных брошюр, у них появилась бы возможность снизить цены на свои лекарства, чтобы люди могли себе позволить их покупать.

Корзинка для мусора стояла в другом конце комнаты, и она метнула в нее эту брошюру, но промахнулась. Тут вошел Джеффри.

— Привет. — Швырнув на ее стол картонную папку, он водрузил на нее большой бумажный пакет.

Она поднялась было подобрать брошюру, но он положил руку ей на плечо и поцеловал в губы. На публике он такого себе никогда не позволял. Поцелуй был вполне благопристойный, скорее дружеский, однако, памятуя, как Джеффри вел себя вчера в присутствии Мейсона Джеймса, он скорее походил на собачью метку на пожарном гидранте.

— Привет, — ответила она, удивленно посмотрев на него, и отправилась поднимать брошюру.

Когда она вернулась, он держал в ладони гвоздику.

— Тебе ж они не нравятся.

То, что он помнит об этом, ее порадовало гораздо больше, чем если бы прислал ей цветы.

— Да, не нравятся, но тот, кто их прислал, не знал об этом. В отличие от тебя. Давай-давай, прочти, что там написано, — предложила она, заметив у него в руках карточку.

— Очень мило, — сказал он, засовывая карточку обратно в конверт.

Его лицо ничего не выражаю, и ей показалось, что он сейчас просто уйдет, но Джеффри, помолчав, счел за лучшее сменить тему:

— Тесс все так же?

— Вообще-то ей лучше. — Она снова надела очки и присела к столу. — О чем ты хотел поговорить?

Машинально разминая в пальцах цветок, он сказал:

— С Леной утром случилась неприятность.

Сара резко выпрямилась:

— Попала в автомобильную аварию?

— Нет. Это Итан Уайт, тот подонок, о котором я тебе рассказывал. С кем она встречается. Тот, что чуть не сбил меня с ног.

По какой-то причине это имя показалось Саре совершенно безобидным.

— Это одно из его имен, — уточнил Джеффри. — Мы с Фрэнком отправились к ней просто поговорить…

Сара, откинувшись на спинку стула, слушала его рассказ о событиях сегодняшнего утра, включая разговор с Джил Розен и синяки у нее на шее.

— Ее избили, — констатировала она очевидный факт.

— Да, — подтвердил Джеффри.

— При исследовании тела Энди Розена я не обнаружила никаких следов насилия.

— Можно причинить человеку повреждения, не оставляя видимых следов.

— Это дает нам основание предположить, что Энди покончил с собой, чтобы избавиться от избиений, — сказала Сара. — Его записка обращена к матери, не к отцу. Может, у парня лопнуло терпение, вот он и…

— Возможно, — согласился Джеффри. — Если бы не Тесса, ничто в деле Энди не вызвало бы наших подозрений.

— Насколько высока вероятность того, что эти два случая никак не связаны?