Комната, где располагался контрольный отдел, была обшарпанной, плохо освещенной, и девушки, работавшие днем, горько жаловались, что каблуки застревают в изношенном линолеуме и рваных коврах.

Но мистер Блейк обещал, что летом, в затишье, контора будет отремонтирована и заново меблирована.

Хотя Андреа замечала контрасты в отеле, ее не подавляла окружающая обстановка. Наверху она делила с Югет маленькую уютную комнату, их сносно кормили, по вечерам она имела свободное время, и у нее появилась своя компания.

Кроме того, Андреа старательно готовилась к вступительным экзаменам в технический колледж, где раз в неделю она проходила курс поставки продуктов и обслуживания обедов.

После того как мисс Уиверн устроила подвох, Андреа только раз видела Тревора, а Кир Холт исчез из ее жизни, а точнее, из «Бельведера». Один из его молодых помощников иногда останавливался в отеле на пару дней, но не занимал обычных апартаментов Кира, и ему не надо было печатать отчетов. Строительство квартала Сенчери подходило к концу, оставалась внутренняя отделка, и до Андреа дошли слухи, что Кир теперь занят на другом объекте, где-то на севере страны.

Она была рада: находись он вдалеке, ее отпустили бы несбыточные мечты, лишенные хотя бы крупицы реальности.

Сейчас Кир жил в каком-нибудь отеле на севере, без сомнения, требуя услуг другой постоянной секретарши. Наверное, он вывозит ее на прогулку за город и целует на прощанье. Что такого особого в Андреа Ланздейл, что он должен помнить ее?

К сожалению, забыть его было нелегко. Каждый раз, как она входила в магазины Сенчери, она отчетливо вспоминала Кира. Вот здесь он шел и разговаривал с людьми в грубой рабочей одежде, испачканной цементом и песком. Там, где он бродил по подмосткам, сейчас поддерживают пол, покрытый коврами, скрытые от глаз балки.

Андреа еще не решила, останется ли в «Бельведере» после окончания стажировки, предпочитая дождаться августа, когда надо будет дать ответ.

Однажды днем, после ленча, возвращаясь в контрольный отдел, она проходила мимо типографии, где печаталась вся документация. В открытых дверях показался мистер Честер.

— Вы идете вниз, мисс? — спросил он.

— Да. Я работаю в контрольном отделе.

— Тогда возьмите, пожалуйста, меню для шеф-повара и попросите написать пояснее. Он всегда царапает кое-как, когда пишет по-итальянски. Вы, наверное, не знаете итальянского, мисс?

Андреа улыбнулась:

— К сожалению, не знаю. Я немного знаю французский.

— О, с французским у меня все в порядке. И в винах я разбираюсь, потому что официанты давали мне копии этикеток. Но тут я понять не могу, в каком разделе обеда это блюдо находится.

Андреа взяла листок:

— А если мистера Кассавини там нет, у кого мне спросить?

Мистер Честер почесал в затылке:

— Спросите у помощника шеф-повара. Он смышленый парень.

Андреа поспешила вниз по служебной лестнице к кабинету шеф-повара, но мистера Кассавини там не было. Она робко толкнула стальную дверь и поискала помощника, молодого человека лет двадцати пяти, о котором говорили, что он мастер своего дела.

— Мистер Честер не совсем уверен, что надо печатать в этом меню для специального итальянского обеда, не могли бы вы написать поразборчивее?

У Андреа почти не оставалось времени, но мистер Честер, благодарный за помощь, загорелся желанием показать ей типографию. Немногие из служебного персонала удостаивались чести быть приглашенными в это ревниво охраняемое его владельцем убежище.

Он показал Андреа свое хозяйство, а потом набрал ее имя красивым шрифтом и отпечатал его на нескольких листках.

— Спасибо, мистер Честер, вы очень добры. А теперь мне надо бежать! А то мистер Блейк отправит на розыски поисковую партию.

Мисс Уиверн проходила мимо типографии, когда оттуда выбежала Андреа.

— Добрый день, Андреа, — сказала она, машинально взглянув на наручные часики, словно проверяя, когда Андреа должна явиться на свое рабочее место.

Андреа ответила на приветствие и поспешно пошла в противоположном направлении. За последние несколько недель она почти не вспоминала о мисс Уиверн, тем более что та взяла на неделю отпуск. Жаль, что мисс Уиверн видела ее выходящей из типографии мистера Честера, но ничего не поделаешь.

Через несколько дней по «Бельведеру» распространился слух, будто Мервин Уотфорд собирается жениться или уже совершил этот фатальный шаг.

Югет заявила, что он, должно быть, сделал предложение случайно или после четвертой бутылки шампанского.

— Кто невеста? — спросила Андреа.

— Говорят, актриса.

В то утро многие из обслуживающего персонала находили занятие вблизи или в самом вестибюле гостиницы, так как стало известно, что свадебный прием заказан Мервином под вымышленным именем в «Бельведере». Роберт потратил немало сил и времени на изготовление свадебного торта.

Сама Андреа сновала туда и обратно между своим отделом и регистрацией. Ей повезло: она как раз подошла к лестнице, ведущей в цокольный этаж, когда в вестибюль ворвалась дюжина фотографов, нацелив фотокамеры на хорошенькую девушку, вцепившуюся в руку Мервина.

Дик Палмер, представлявший свою газету, задал несколько вопросов, управляющий поздравил молодых, и, наконец, жених с невестой, а также их гости удалились на свадебный завтрак.

— Вот этого я не ожидала от Мервина, — заметила Джилл. — Но она хорошенькая, и он выглядит счастливым.

— А ты думала, у парня будет траурный вид на своей свадьбе? — ядовито спросил Дик. — Привет. Мне пора в редакцию. — Дик исчез прежде, чем Джилл успела возразить ему.

— Кончилась у Мервина вольная жизнь, не удастся ему теперь гулять с девушками во всех гостиницах, где он останавливается, — сказала Андреа.

— Совсем необязательно. Она актриса. Будет играть в Дормуте или Плимуте, когда он будет в Норвике или Макклесфилде.

— Разве это нормальная жизнь для супружеской пары?

— Они оба знали, на что идут, — сказала Джилл. — И она получит дармовую косметику на всю оставшуюся жизнь.

Андреа пошла в свой отдел, посмеиваясь над таким прагматичным взглядом на супружескую жизнь.

Молодые собирались после приема отбыть на медовый месяц в Париж, и несколько девушек пробрались в незанятую спальню на третьем этаже, окна которой выходили на парадный вход. Они надеялись увидеть, как Мервин с невестой пойдет от гостиницы к своей машине. Потом Югет, давясь от смеха, рассказала Андреа, как все происходило.

— У Мириам была большая коробка конфетти и немного серебряных подковок, чтобы бросать вниз, на молодых. Но когда она открыла окно, пфу!.. подул ветер, и все посыпалось на тех, кто шел по тротуару, а также на нас, обратно в спальню. Ох, я так смеялась! Так веселилась! — воскликнула Югет, задыхаясь от смеха. — Мириам пришлось пылесосить всю комнату, вытряхивать покрывала и подушки и все вытирать заново, потому что девушки с третьего этажа сказали, что они один раз убрали номер, а конфетти Мириам насыпалось повсюду.

Андреа было интересно, как отнеслась к событию мисс Уиверн. Во время чая в служебном помещении Мириам подробно описала реакцию сестры-хозяйки по четвертому этажу на свадебную церемонию:

— Она побелела как полотно, и неудивительно. Миловалась с ним целый месяц по воскресеньям, да еще год до этого. Целовалась и обнималась с ним в дежурке. Ты же видела это, правда, Анди?

— Не уверена. Может, ничего и не было.

— Да было, было. Я не слепая. Что ж, я рада, что мистер Уотфорд прочно встал на якорь.

Закончив работу в своем отделе, Андреа пошла к себе переодеться. Вечером она собиралась на танцы с Джилл, Диком и Робертом. Когда она проходила мимо кабинета мисс Уиверн, та окликнула ее.

Андреа неохотно вошла и замерла в ожидании. Круглое лицо мисс Уиверн было покрыто пятнами и казалось опухшим, как будто она долго плакала.

— Я хотела спросить тебя, как живешь теперь, — начала мисс Уиверн.

— Все хорошо, благодарю вас, мисс Уиверн.