Она раздумывала над этим, одеваясь к ужину с Филиппом. Каково же было ее удивление, когда, спустившись, она обнаружила за соседним столиком… Клео и миссис Норвуд!

Филипп, естественно, предложил сдвинуть столики, если, конечно, миссис Норвуд не против. Клео выглядела ослепительно в шелковом бледно-розовом перламутровом платье, украшенном бисером. Миссис Норвуд поражала, как обычно, невероятной элегантностью. На ней было простое серое платье, у шеи отороченное темной норкой, а уши украшали очаровательные серьги — изящные гроздья цветов из драгоценных камней с лилией Флоренции в центре.

— Мы приехали сегодня, — объяснила миссис Норвуд, — поскольку Роберт сообщил, что на днях на одной из площадей состоится футбольный матч. — Дама рассмеялась. — Мне это, конечно, абсолютно неинтересно. Я не отношусь к поклонникам этой игры. Но Роберт объяснил, что будет настоящее представление в средневековых костюмах, факелы и все такое. Так что мы решили не пропускать такое зрелище.

— Да, мы видели, что на Пьяцца делла Синьориа возводят трибуны для зрителей, — ответил Филипп. — Мы должны получить там места.

Антония без энтузиазма восприняла перспективу провести оставшееся время в таком малоприятном обществе. Без сомнения, Филипп и миссис Норвуд могли бы стать неплохими компаньонами, но что общего у нее с Клео? Хотя Клео пребывала в дружелюбном настроении, и в ее поведении не было даже намека на прошлую неприязнь. Интересно, подумала Антония, не потому ли, что Роберта с Толботом нет поблизости.

Миссис Норвуд и обе девушки провели утренние часы, делая покупки и разглядывая витрины на Виа Торнабуони, флорентийском аналоге Бонд-стрит, где магазины выставляли свои галантерейные товары, сумочки, обувь, украшения и одежду с таким аристократизмом, будто их владельцы особы королевской крови.

Мать и дочь Норвуд купили по паре платьев каждая и несколько пар элегантных туфель. Антония ограничилась блузкой, украшенной ручной вышивкой.

Филипп забронировал для всех места на футбольный матч, и после необычно раннего ужина они вчетвером добрались на такси настолько близко к площади, насколько позволили запруженные людьми и машинами улицы.

Пьяцца делла Синьориа совершенно преобразилась. Огромная площадь была залита светом прожекторов, а высокая зубчатая башня усыпана алмазной россыпью огней, сияющих на фоне темно-синего неба. Звучала музыка, развивались флаги, группа мужчин в средневековых костюмах строем двинулась в центр арены. Одни были одеты в полосатые красно-синие камзолы и рейтузы, другие в белые, желтые или красные одежды, в зависимости от того, какую часть города представляли. Они составляли яркие цветные фигуры, потом выстраивались в шеренги вдоль затянутых красной материей деревянных заграждений, за которыми рядами сидели тысячи зрителей.

Антония никогда особенно не интересовалась футболом. Она очень мало знала об игре в целом и еще меньше разбиралась в деталях. Но когда матч начался, даже ей стало понятно, что происходящее на арене имеет мало общего с тем, что обычно происходило на стадионе Уэмбли.

Вместо обычных двадцати двух по полю бегали человек пятьдесят. Грубый искусственный дерн, который постелили, чтобы смягчить удары от падений, взлетал в воздух едва ли не чаще, чем мяч, а способ подсчета голов остался для Антонии загадкой, поскольку ворот не было вовсе. Только крики и одобрительные аплодисменты зрителей служили сигналом о том, что забит гол.

Это одновременно был веселый спектакль, и Антония подумала, что несколько таких матчей чрезвычайно оживили бы английский футбол, хотя здешняя версия игры явно очень древняя.

Вскоре Антония почувствовала, что кто-то сел на свободное место рядом с ней, но была так поглощена игрой, что даже не повернула голову. Когда же чья-то рука мягко накрыла ее руку, она резко повернулась, одновременно пытаясь вырваться, и оказалась лицом к лицу с Толботом.

— Толбот! — воскликнула она. — Как вы…

Ее слова потонули в радостном реве толпы, приветствующей очередной гол, — игроки на поле подпрыгивали и обнимали друг друга.

— Рад, что сумел добраться вовремя, — прошептал он ей на ухо. — Я бы ни за что не пропустил этот матч.

— Ну, кое-что вы все-таки пропустили — как они тут маршировали, и все такое.

— Они будут маршировать и после матча.

Филипп протянул руку, чтобы поздороваться с Толботом, но ни миссис Норвуд, ни Клео, похоже, пока не заметили его появления.

Игра возобновилась, и Толбот лукаво улыбнулся:

— Полагаю, у вас нет охоты заключать пари на победителя?

Антония покачала головой и рассмеялась:

— Мне трудно было бы выбрать цвет. Их слишком много.

— Очень мудро, — пробормотал он, — не спорить, если не видишь ясно, кто бежит.

— Многие люди ставят на лошадей или команды. Как насчет них?

— Верно. Возможно, они просто так же удачливы на ипподроме.

Оставшееся время внимание Антонии было поделено между необычным зрелищем, разворачивающимся у нее на глазах, и чувством эйфории оттого, что Толбот так близко. Филипп, должно быть, знал, что тот должен приехать, иначе бы рядом не было свободного места. Но чьих это рук дело, что оно оказалось рядом с ней, а не с Клео?

Ей вспомнился тот день в Губбио, когда они ездили на Праздник свечей. Не повторится ли история и не попытается ли Клео опять отобрать у нее Толбота?

Матч закончился, но праздник явно нет. Как только последняя группа одетых в яркие костюмы мужчин промаршировала вокруг победителей, площадь погрузилась во тьму, и со всех окрестных крыш в небо взметнулись цветные огни фейерверка, пронизывая темное небо блестящими брызгами.

Наконец представление подошло к концу, и зрители медленно потянулись с трибун. Только теперь Толбот поздоровался с миссис Норвуд и Клео. Ответное приветствие пожилой дамы прозвучало настолько холодно, что Антония догадалась — миссис Норвуд знала, что археолог стал камнем преткновения в отношениях ее дочери и Роберта. По лицу Клео ничего нельзя было понять. Она не улыбалась, но и не хмурилась, и даже не выглядела удивленной.

На этот раз Антонии можно было не бояться, что Толбот оставит ее ради Клео, поскольку Филипп предложил отправиться всей компанией ужинать в один из дорогих ресторанов на Виа Торнабуони.

— Где вы остановились? — поинтересовалась за ужином миссис Норвуд у Толбота.

— На другом берегу Арно. Недалеко от Пьяцца Санто-Спирито. — Он взглянул на Клео. — Оттуда открывается самый лучший вид на город.

Клео улыбнулась почти механически и кивнула.

Антония почувствовала, что приходит в себя. Ее первый восторг прошел, поскольку стало очевидным, что Толбот приехал во Флоренцию не ради праздника, а увидеться с Клео.

— Я хотел еще раз посетить здешний археологический музей, особенно экспозицию, посвященную этрускам. Кроме того, мне нужно встретиться кое с кем по поводу наших раскопок.

Миссис Норвуд одарила его скептическим взглядом, и Антония поняла, что та не верит.

Как бы там ни было, Антония испытала облегчение, узнав, что Толбот не остановился в одном отеле с Клео. «Значит, я буду избавлена от необходимости видеть их вместе или знать, что они ушли куда-то вдвоем», — с грустью подумала она.

Готовясь ко сну, Антония взглянула на свое отражение в зеркале. «Почему я так нервничаю из-за того, что Толбот пошел за Клео? В конце концов, это проблема Роберта. Интересно, тот знает, где сейчас Толбот? О, Толбот проявил рассудительность, остановившись в отеле на другом берегу Арно. Но мосты для того и существуют, чтобы река не была преградой, а во Флоренции их достаточно».

Как Антония и предполагала, теперь, когда приехал Толбот, Клео с матерью самостоятельно осматривали достопримечательности, предоставив им с Филиппом бродить по городу без них.

Через пару дней после футбольного матча Антония с Филиппом опять отправились во Фьезоле. Они уже посетили римский театр и бани и сегодня решили осмотреть францисканский храм, где выставлены сокровища из Китая, собранные одним из монахов.