В ответ тетя ласково потрепала ее по щеке и улыбнулась.

— Нет, милая. Ты поедешь, — сказала она. — Никому не суждено разыгрывать роль дочери, любимой, жены. Это насилие над собой. Нет, солнышко, ты должна сознавать себя ветвью семейного дерева, растущего в поисках необходимого ему света не только вверх, но и во всех других направлениях. Ты не должна уклоняться от ответственности. — Взглянув на Хону, миссис Лорд пригласила ее принять участие в разговоре. — Ты согласна, дитя мое? — спросила она девушку. — Когда в тебе начали бурлить жизненные силы, возникло ли у тебя стремление расстаться с родным домом навсегда? Понимаю, уход из дома, чтобы начать самостоятельную жизнь, называют по-разному — поездка, путешествие, расставание, — но ни одно из этих понятий не означает полного разрыва с родными, не правда ли?

Вопрос миссис Лорд застал Хону врасплох, но она была благодарна за него. Девушку поразило, что все трое заботились о том, чтобы вовлечь ее в обсуждение семейных проблем, столь сокровенных и деликатных. Ведь они могли бы попросить ее удалиться. Почему они не сделали этого? Хона постаралась ответить на вопрос хозяйки с максимальной искренностью.

— Конечно, не означает, — подтвердила она. — Мои родные и я так же близки, как и прежде. Я обязательно вернусь…

— И я вернусь, во что бы то ни стало, — заявила убежденно Дорис.

Ее слова порадовали всех. Однако Хону не покидала мысль о двух мятежных членах семьи, нравственно еще не окрепших, но уже оторвавшихся от дома самым скандальным образом.

Арно сам признавался, что располагает возможностями найти Пирса. Сейчас его нежелание сделать это под предлогом защиты Исан выглядело бы нелепым.

Но возьмется ли Арно за поиски? Если нет, то почему? Кому помешало бы сейчас возвращение Пирса, если бы он сам пожелал этого? Ясно, что никому.

Ни Дорис, ни Хона больше не встречались с Исан до самого ее отъезда с острова. Дорис утверждала, что не может поручиться за свое поведение, если встретит эту наглую девчонку. Исан, очевидно, столь же мало желала увидеть Хону, как Хона ее. Они покончили счеты друг с другом, Хона и Исан. Ни Дорис, ни миссис Лорд не обращали внимания на неустанные попытки Исан скомпрометировать Хону. И Хона была благодарна им за это, если даже они руководствовались лишь нормами гостеприимства.

Между тем подходило к концу время пребывания на Большой Земле Адама Пейджа, Дорис, самой Хоны.

Вечера Дорис были заполнены изучением многочисленных географических карт, брошюр, расписаний морских рейсов. Она бросала неоконченным штопанье белья и одежды, набивала для эксперимента вещами два своих вещевых мешка и рюкзак, которые собиралась взять в дорогу. Адам занялся составлением отчетов для начальства о руководстве клиникой, а также натаскиванием своего преемника. Из них троих только Хону приготовления к отъезду особенно не беспокоили. Ей нужно было приобрести билет на самолет, уложить чемодан перед отлетом, и в один прекрасный день Большая Земля, а также все, что с ней было связано, навсегда останутся позади.

За несколько дней перед отплытием с острова Дорис пригласили в «Ла-Вуаль» на ужин.

— Мне в офис звонила тетя Рейчэл, — сообщила она Хоне. — Я была ужасно занята, а она крайне уклончива. Сказала, что меня желают видеть в «Ла-Вуале» то ли гость, то ли несколько гостей — не разобрала. Я обещала приехать, хотя не знаю, кто эти люди и откуда они приехали. Наверное, залетели откуда-нибудь. Тетя Рейчэл не упоминала о тебе, но, полагаю, гостям интересно было бы потолковать с тобой. Поедешь?

Хона отказалась, сославшись на то, что обещала помочь Адаму в клинике разобраться с медицинскими картами.

— И потом, — сказала она, — я собиралась помыть голову.

Дорис усмехнулась:

— Отличные планы. Только не говори мне, что Адам не предложит тебе, потом провести с ним вечер.

Адам так и сделал, после того, как они пару часов напряженно потрудились в клинике. Поскольку у Хоны, кроме мытья головы, других дел не было, она приняла приглашение Адама выпить чашечку кофе. Сейчас ей было легко с доктором. Ведь, кроме дружбы, он ничего не требовал.

Когда они заняли места в индонезийском ресторанчике, Адам сообщил Хоне новость.

— Веришь или нет, — сказал он шутливым тоном, — но мой приятель Жан, кажется, назначает последние свидания своим пассиям на острове. Родители малышки пригласили его отдохнуть в Нейпире, и он принял приглашение!

— Неужели? Встретится с ее родителями? Когда-нибудь такое случалось с ним? — рассмеялась Хона.

— Лично я не помню такого случая, — улыбнулся в ответ Адам. — Выходит так, что у него с этим славным младенцем все на мази. Чудно, — продолжал Пейдж, — что непохожие по характеру люди могут наладить совместную жизнь, а добрые друзья не могут.

— Отношения Жана и малышки не исключают дружбы, — заметила Хона.

— Да, не исключают. Но разве этого достаточно? Если бы на их месте были я и ты… — осекся внезапно Адам, добавив: — Ладно. Не волнуйся, милая. Не буду омрачать, может быть, последнее наше свидание.

Они затеяли разговор об отъезде Исан. Адам не преминул напомнить Хоне, что он был прав в своей оценке девушки, в то время, как другие позволяли ей, как он выразился, «топтать себя». В конце концов, она сделала даже Арно своим рабом, утверждал Пейдж.

«Может, и рабом, но не любовником», — подумала Хона. Еще с той ночи во время Буниа, когда Арно, плотно сжав губы, казался еще более обескураженным, чем его мать, Хона ощутила в душе маленькую трепещущую радость. Оказывается, она ошиблась. Арно не любил Исан. Он просто вел себя так, как и другие члены семьи, — позволял ей из жалости использовать себя. Правда, безразличие к Исан не прибавляло сердечности его отношению к другой девушке по имени Хона Трой… Так что ее радость может скоро улетучиться. Пока же она согревала Хону.

— Кажется, ты и Дорис полагали, что Арно любил Исан, — напомнил Адам. — Вас не удивило то, что он слишком легко, как ты выразилась, позволил ей уехать?

— Меня удивило, — согласилась Хона. — Я была…

— Благодарна? Рада? Чуточку счастлива? — подсказал Адам, перехватив ее взгляд.

Хона покраснела. Она была слишком смущена, чтобы говорить. Ее молчание длилось долгую минуту, и он не нарушал его. Затем медленно произнес:

— Он тот парень, который нравится тебе, но не ты ему, так? Мы столько говорили о нем, но ты ни разу не призналась, кто он для тебя. Ну, дорогая, — мягко упрекнул ее Адам.

Хоне удалось выдавить из себя что-то похожее на смех:

— Понимаю, выглядит по-идиотски. Я должна была бы предвидеть это и не поддаваться чувствам.

— И из-за него ты возвращаешься в Австралию, хотя могла, бы оставаться здесь, как минимум, два года?

— Да.

— А то, что Исан уже нет рядом с ним, что-нибудь значит?

— Нет, это не имеет значения.

Адам понимающе кивнул.

— Здесь нет логики. Мужчина либо любит, либо нет, — сказал он и, сделав паузу, продолжил: — Возможно, это выглядит как нарушение обещания, но позволь повторить свое предложение. Давай поженимся и уедем в Англию.

Хона взглянула на него влажными от слез глазами:

— Нет, Адам, так не пойдет. Это нечестно. — Расстроенная, девушка откинулась в кресле и стала искать в своей сумочке носовой платок.

В это время подошел официант и сказал на ухо Адаму:

— Телефон, сэр. Просят вас.

— Фу-ты, — пробормотал Адам какое-то бранное слово и поднялся. — Совсем забыл тебе сказать. Я согласился сегодня вечером работать по вызовам частной клиники Мартин-Герни в городе. Если это их больной, придется ехать. Боюсь, нам нужно будет прервать нашу встречу. — Собираясь отойти, он добавил: — Нет, допивай кофе, пока я схожу и выясню, в чем дело.

Когда он вернулся, Хона спросила:

— Мне нужно сопровождать тебя?

Адам отрицательно замотал головой:

— Нет, я даже не могу прокатить тебя на машине. Боюсь, у больного разрыв двенадцатиперстной кишки. Если придется помещать пациента в больницу, то не знаю, когда освобожусь. Но, разумеется, я прежде всего высажу тебя, где захочешь.