— Ясно, водителем был мужчина. Молодой и без головного убора. В этом не может быть сомнений.

Кажется, его удивила энергичность ее тона.

— Вы это мне говорили. Я понял и не сомневаюсь в правдивости ваших слов. Но ваше зрение. Не могло оно подвести вас в такой ситуации? Итак, это определенно мужчина, которого нам нужно найти. Это сужает сферу поисков, по крайней мере наполовину.

— Вы намерены искать его? — спросила негромко Хона.

— Конечно, чуть ли не две аварии в течение получаса. Он мог убить кого-нибудь из вас троих!

Хона покачала головой:

— Сомневаюсь. У меня впечатление, что его машина была гораздо меньше нашей. При серьезном столкновении с машиной Пейджа последствия для лихача были бы гораздо хуже. Но в любом случае поиски в большей степени должны быть головной болью Адама, а не вашей.

— В случае с его машиной — да. В случае с машиной Исан — это моя проблема. Вы не станете возражать? — Арно продолжал свой допрос в вежливом тоне, когда во внутреннем дворике появилась Дорис. Она попросила рассказать и ей все подробности событий. В присутствии Арно Хона тем более должна была держаться своего решения не возбуждать подозрений относительно нарушения Исан обещания, данного Дорис. Позже она смогла бы обсудить это с Дорис конфиденциально. Но не сейчас, когда не было убедительных доказательств новой встречи Исан с Германом Тревом.

Дорожный инцидент предоставил Хоне лишь короткую передышку в переживаниях по поводу необходимости дать Адаму ответ на его сердечные ожидания. Потому что она знала, что после нескольких дней ее отсутствия в клинике по болезни он возобновит свои домогательства, и на этот раз ей не удастся уйти от ответа, каковы бы ни были последствия для них обоих. Хона удивлялась, как ей удалось так ловко осадить Арно в его оценках их взаимоотношений с Адамом. Ведь она знала, что Пейдж ухаживал за ней с честными и серьезными намерениями. Он требовал от нее ответа на то, что было всесторонне обдумано и выстрадано им. Что получится из того, если на вопрос Адама она ответит благосклонным «да», вместо того, чтобы ответить искренним «нет» и при этом работать с ним в клинике как ни в чем не бывало?

Утром, когда Хона вернулась на работу, Пейдж сидел за столом в кабинете и просматривал почту. Он отложил в сторону медицинские брошюры и объявления, чтобы сосредоточиться на том, что, скорее всего, было личным письмом. Адам оторвался от письма, чтобы взглянуть на Хону. Его улыбка выражала одновременно доброжелательность и нежность.

— Итак, снова за работу засучив рукава, — приветствовал Адам девушку сочувственно.

Хона улыбнулась в ответ:

— И кажется, вовремя, судя по кипе документов, выросшей на моем столе. Не говоря уже о расчетных листках для персонала клиники, которые я так и не успела подготовить в прошлый раз.

— Да, сделай это в первую очередь и потом сможешь передохнуть, — сказал Адам и после паузы добавил: — Теперь не о работе, пока мы одни. Ты достаточно восстановила силы, чтобы поужинать со мной сегодня вечером?

Хона отвела взгляд в сторону:

— Я не против.

— Отлично. Я зайду за тобой. Не могу пока сказать, когда именно, но зайду. Жди.

Они поехали ужинать в скромный ресторан, который раньше Хона не посещала.

Ресторан находился в окрестностях города. По пути Адам свернул на дорогу, петлявшую среди холмов предгорья.

— Кофе, ликер и атмосфера уединения, в которой мы нуждаемся, есть в одном знакомом мне трактирчике, — искушал он Хону. Его голос звучал так, будто он ждет от этого вечера неожиданного счастья.

По дороге Хона сообщила Адаму, что Арно вновь спрашивал о шальной машине и решил найти ее водителя из-за Исан.

Адам отнесся к ее сообщению спокойно.

— Желаю ему преуспеть в этом деле больше меня. Ведь улик почти нет. Ты видела лихача мгновение. По свидетельству Исан, она заметила машину, зацепившую ее автомобиль, в зеркале. Странно, однако, то… — нахмурился Адам.

— Ты о чем? — насторожилась Хона.

— О повреждениях на машине Исан. Может, я ошибаюсь, но помнится из ее рассказа, что чужая машина показалась в зеркале с ее стороны, ободрала бок ее автомобиля и умчалась, — сказал задумчиво Адам и после короткой паузы продолжил: — Заметь, в зеркале с ее стороны. Это значит, что лихач шел на обгон. В противном случае она не могла бы его видеть в зеркале. Но я видел ее машину, когда уезжал прошлым вечером из «Ла-Вуаля». Краска у нее была содрана не со стороны водителя. С этой стороны не было ни единой царапины. Странно, не правда ли?

Хона задумалась.

— Повреждения были нанесены со стороны, где сидит пассажир? — уточнила она.

— Там, где они должны были быть, если водитель шел на обгон.

— А если он ехал так безрассудно, что сделал обгон со стороны пассажира?

Адам покачал головой:

— Если бы он был безумцем, разве Исан не сказала бы об этом? Если я правильно ее понял, это был обычный обгон, хотя и на бешеной скорости. Но поскольку это не объясняет причину повреждений на машине Исан, то, возможно, я ее неправильно понял. Впрочем, ты тоже слышала ее историю. Что, по-твоему, она сказала?

— Н-не знаю, — произнесла неуверенно Хона. Хотя Адам посочувствовал ей, сказав: «Ну, конечно, ты была не в себе в это время», девушка укрепилась в убеждении, что повреждения машине Исан были нанесены именно тогда, когда ее машина столкнулась с автомобилем Адама, что был один дорожный инцидент, а не два, что реальный инцидент был результатом безрассудного вождения Германа Трева. Вот в чем была полная определенность. Исан опять делала из всех дураков.

Внутренний двор маленькой гостиницы, куда Адам привез Хону, был заставлен в стиле ретро, грубо сколоченными столами, на которых стояли стилизованные керосиновые лампы. Кроме них двоих, других посетителей не было. Пейдж вышел, чтобы сделать заказ официанту, и когда вернулся, то взял руку Хоны и стал нежно ее поглаживать.

— Вот что я хотел сказать тебе, — начал Адам. Но она услышала не то, что ожидала. — Ты помнишь то письмо, что я читал сегодня утром, когда ты пришла в клинику? Я получил его от дяди. Он вместе с партнером занимался врачебной практикой в округе Котсволд в Англии. Из-за слабого сердца партнер был вынужден прекратить работу. Дядя Тревельян предложил освободившуюся вакансию мне. Если я приму предложение, дядя согласен ждать моего приезда сколько нужно, но он требует быстрого ответа: да или нет. Однако если я соглашусь, то, что станет с моими планами на будущее, которые я как-то обсуждал с тобой? Ты помнишь?

Хона кивнула:

— Ты имеешь в виду, что согласие на предложение дяди сократит срок твоего пребывания на Большой Земле. Насколько?

— Я смогу уехать, как только уволюсь из ЮНХ, а срок моего контракта истекает через два месяца. Но дело не только в этом. Сейчас я не настолько свободен в своих решениях, как прежде.

— И ты сожалеешь об этом.

Адам снова взял руку Хоны.

— Не пытайся говорить за меня, — мягко упрекнул он девушку. — Я собирался сказать, что не свободен в своих решениях из-за тебя, любовь моя. То есть если я приму предложение дяди, то могу ли я надеяться, что ты выйдешь за меня замуж и уедешь со мной в Англию?

— Адам! Я… — произнесла Хона, подыскивая нужные слова для ответа.

— Ты ведь знала, о чем я хотел тебя спросить в тот вечер до получения мною письма из Англии? О том, что знала, я понял из твоего поведения. Ты даже позволила мне поцеловать себя.

Мучаясь угрызениями совести, Хона вспомнила, как позволила себе нежиться в его объятиях.

— Мне казалось, что знала, — согласилась она. — Но я не думала тогда о браке. Я просто думала, что нравлюсь тебе.

— Я и не скрывал этого, так ведь? Это было главной темой нашего разговора ночью, пока его не прервали. А предложение о браке — естественное следствие всего остального. Но тогда ты сказала, что еще не готова ответить на мое чувство. А теперь? Когда я признался тебе в любви, предложил выйти за меня замуж… Готова ли ты теперь?