— Других таких мест очень мало, — ответил Арно. — Природа стремится оставить реликвии там, где они хранятся. Лишь немногие из них обнаруживают.

Хона поднялась с колен и присела на корточки, отряхивая юбку от пыли. Она поблагодарила Арно за показ диковинок.

— Вам нужно поблагодарить мою мать. Но если вы посмотрели… — Он не закончил, подал руку Хоне и помог подняться на ноги. Он повел ее вверх по крутому берегу горного потока.

Миссис Лорд оценила искренний интерес Хоны к петроглифам.

— Вы порадовались тому, что нашел для вас Арно? Чудесно. Вы становитесь одной из нас, одной из небольшого числа посвященных людей, которым я могу доверить собственную версию о значении символов, изображенных на камнях, не боясь быть осмеянной.

— Если бы, мама, ты когда-либо боялась быть кем-то осмеянной или кто-либо посмел смеяться над тобой! — пробормотал Арно, принявшись загружать обратно в машину все то, что использовалось для пикника.

— А ты не упускаешь случая посмеяться над своей бедной мамой, — отмахнулась она от сына и доверительно сказала Хоне: — Я думаю, рисунки на камнях — это любовные письма. Вы не согласны?

— Любовные письма… — засомневалась Хона.

— Почему нет? В молодости мы шифровали свои любовные записки, а в распоряжении аборигенов были только камни вместо бумаги. Например, стрела могла значить «Я иду к тебе», волнистая линия — «Я жду тебя», ну а цветок… И почему только я занимаюсь разгадыванием этого, вместо того, чтобы спать.

— А ты не думала о том, почему древние получатели любовных записок беззаботно бросали их где попало, вместо того, чтобы перевязать розовой лентой и спрятать в углу пещеры? — поддразнил ее Арно.

Но мать готова была дать отпор:

— Ты должен знать, Арно, что в то время еще не было розовой ленты. — Когда же ее собеседники рассмеялись, лицо миссис Лорд погрустнело. — Как бы то ни было, вы не должны лишать пожилую женщину ее фантазий. Для меня розочка, высеченная на камне, означает только одно: уже много веков назад некто знал, что брак без любви, все равно что голая скала. Поэтому этот некто стремился увековечить любовь брачной пары единственным доступным ему способом. Он высекал на камне изображение цветка. — Закончив свой монолог, она быстро поднялась и стала давать указания относительно дальнейшего маршрута. — Мы будем возвращаться домой по дороге, идущей вдоль побережья. Может, Хоне захочется искупаться в лагуне Лиан, а я пока отдохну Арно, чего мы ждем?

Как только они выехали на прибрежное шоссе, открылась морская панорама — коралловые рифы светящимся барьером отделяли море цвета индиго от неподвижной, будто отполированной поверхности лагуны. Небольшие дюны с торчащими стеблями песочного тростника спускались от дороги по косогору к морю. Почти у самой воды высились пальмы. Бухта Лиан представляла собой серебряный полумесяц мелководья, примыкающий к пустынному участку суши, затененному кронами пальм. Здесь царила первозданная тишина, нарушаемая лишь слабым шелестом вод лагуны, ласкающих берег.

Мисс Лорд уселась под пальмой. Арно разделся еще в машине и теперь плавал довольно далеко от берега, мощно взмахивая руками. Хона выскользнула из платья, на ней был раздельный купальник, и отправилась через мелководье на глубину.

Она нежилась в морской прохладе, била по воде руками, плавала, зажмурив глаза от ослепительных лучей солнца, ныряла и резвилась, как дельфин. Обогнув песчаный выступ берега, отгораживающий эту бухту от соседней, к Хоне подплыл размашистым кролем Арно.

— Если вы выбились из сил, скажите, — крикнул он ей. — Но если вы поплывете дальше, то можно будет отдохнуть на берегу, прежде чем мы вернемся назад.

Ей хотелось показать, что она хорошо плавает. Хона ринулась вперед, отставая от Арно всего на несколько метров. Он обогнул выступ и, обнаружив около него мелководье, встал там на ноги. Когда же она попыталась сделать то же самое, то почувствовала, как резкая боль пронзила икру ее левой ноги. Тяжело дыша, Хона рухнула в воду. Она старалась скрыть слезы, которые выступили на ее глазах.

Как сквозь дымку, она увидела, что Арно спешит к ней на помощь, часто загребая руками. Он попытался поднять ее, но остановился в нерешительности, когда она отрицательно замотала головой.

— Моя нога. Я не могу стоять, — пожаловалась она, корчась от боли.

Он встал на колени и, чтобы посадить ее, поддерживал за плечи:

— Судорога?

— Нет. Что-то случилось с моей левой ногой. Что-то пронзило ее. Что-то острое.

— Дайте взглянуть. — Он осторожно ощупал ее ногу. — На вас напал морской еж. Его игла попала вам в ногу. Когда вы встали, она вонзилась еще глубже. Иглу надо удалить — и побыстрее. Морские ежи — очень неприятные твари.

Хона едва заметно кивнула.

— Будет больно, — предупредил он.

— Пусть, — решилась Хона. Она мобилизовалась, чтобы выдержать боль, перед тем, как он рывком вытащил из ее ноги то, что оказалось чудовищной колючкой. Затем она почувствовала, как струйка крови течет к ступне.

Состояние Хоны было скверным, и она молилась, чтобы ее не вырвало. Она чувствовала руки Арно, помогающие ей сесть и наклоняющие ее голову к коленям.

Наконец приступ тошноты прошел. На лице Хоны блуждала глуповатая улыбка облегчения. Она подняла голову. Его руки мешали ей смахнуть слезы со щек.

— Вам приходится купаться в опасных местах, — сказала она устало.

Он зачерпнул ладонями воду, чтобы смыть кровь, которая все еще сочилась из раны на ее ноге.

— Вы должны знать, что плавать в этих местах без сандалий нельзя. Если бы я видел, что вы пошли плавать на босу ногу, то не пустил бы вас в воду, — сказал он укоризненно.

— Знаю. Дорис меня предупреждала, но я забыла взять с собой сандалии, хотя обычно я всегда их ношу с собой.

— Всего не предусмотришь. В воде плавают еще обломки рифов. Честно говоря, это большая редкость, чтобы морской еж напал на вас или вы сами наступили на иглу, которую он сбросил, но случается. — Арно снова присел. — Все хорошо теперь?

— Да, благодарю.

— У вас стальные нервы. Исан впала бы в таких обстоятельствах в истерику.

— Вероятно, она более чувствительна, чем я.

— Она романской породы с головы до пят. Смесь корсиканской и итальянской крови. Вот почему Исан — сгусток эмоций и при этом, способна контролировать себя. Она может быть уступчивой, между тем, как вы… — Он сделал паузу, ожидая вопроса Хоны. Когда же она промолчала, то продолжил: — Насколько я могу судить, вы такой же продукт британской сдержанности, как Исан — податливости. Если сравнить ваши темпераменты, то это будет мрамор и пластилин.

— А в качестве строительного материала вы, конечно, предпочитаете пластилин?

— Я всегда считал, что мрамор — хороший строительный материал. С ним нелегко работать. Тем более, если хочется добиться результатов. — Арно встал и сменил тему разговора. — Вы готовы, мы можем возвращаться? — спросил он.

Хона со страхом прикинула, каково может быть расстояние от мелководья до глубины.

— Если вы поможете мне выбраться отсюда, — жалобно произнесла она.

— Куда же? — спросил он, пристально на нее посмотрев.

— Туда, откуда я смогу плыть.

— Плыть? — удивился он. — Вы не сможете плыть с пораненной ногой!

— Что же делать?

— Идем по берегу через дюны к тому месту, где оставили машину и где вы получите первую помощь. Я никогда не езжу без аптечки.

— Но как?

— А вот так. — С этими словами он наклонился, поднял ее и направился к берегу довольно легкой походкой.

Пройдя полтора километра или более по зыбкому песку, он подал голос один лишь раз. Заглянув ей в лицо, прижавшееся к его плечу, он сказал, улыбаясь:

— В вас так много стали и совсем нет веса!

Но во время этого короткого путешествия произошло чудо. Находясь в его руках, Хона могла без стеснения прижаться к нему. Они прошли этот путь, как пара влюбленных, будто в состоянии физической близости, сладостный страх перед которой ощущала лишь она одна.