Она замолчала, и Джулиан сухо произнес:

— Что ж, по крайней мере, теперь вы честны. Вы ведь очень сердились на меня? И не только из-за Брайана, но и из-за Мишель Ларо. Вам будет приятно узнать, что я изменил свое решение относительно ее. Если она будет исполнять роль Памины, я не возражаю. Вы довольны?

— Да, конечно! — быстро произнесла Никола. Так быстро, что он даже не заметил, как мало ее теперь это волнует. Она с любопытством посмотрела на него и спросила: — Почему вы изменили свое мнение?

— Я поговорил с ней. Прямо здесь всего полчаса назад. Она сидела за столиком, а я проходил мимо.

— Она ждала меня, — призналась Никола. — Мы договорились встретиться.

— Да, она сказала. Думаю, мадам Торелли загорелась взять Мишель на роль Памины и устроила ей прослушивание в Париже.

Никола кивнула и серьезно сказала:

— Вы не должны сердиться на нее. Мадам Торелли сложно представить, что у кого-то, кроме нее, может быть верное мнение. Она вовсе не пыталась унизить вас. Она просто хотела все увидеть своими глазами.

— Понимаю, — слабо улыбнулся Джулиан.

— Честно говоря, она была приятно удивлена.

— Охотно верю. Мишель сама мне все рассказала. Она добавила, что согласна выступать со мной.

— Похоже, вы смирились с этим.

Он не ответил, и что-то большее, чем простое любопытство, заставило Николу спросить:

— Вам удалось помириться?

— Можно сказать и так, — кратко ответил он.

— Я рада, — механически произнесла Никола.

— Почему? — искренне удивился Джулиан.

— Потому что теперь у нее точно появится шанс. И поскольку Брайан так восторженно отзывался о ней…

— Что именно он писал? — резко спросил он.

— Что она прекрасно исполнила роль Антонии и что, потом они встретились на вечере. Он в точности описал ее.

Джулиан Эветт коротко рассмеялся и посмотрел на бульвар, на далекие деревья в солнечном мареве. Он был так погружен в себя, что Николе пришлось вернуть его к реальности.

— Брайан также писал, что она заинтересовалась вами, — невинно произнесла она.

— Мной? Должно быть, шутка.

— В которой есть частица правды?

— Без комментариев, — ответил он и опять отвернулся, так что Никола почувствовала себя уязвленной.

Она с негодованием глядела на его четкий профиль и пыталась решить, есть ли у нее настоящие причины презирать и ненавидеть его. Внезапно он заметил ее пристальный взгляд, повернулся и улыбнулся ей ослепительной улыбкой, которая так очаровала Торелли.

— Вы ведь не хотите знать правду? — с интересом спросил он.

— Нет, конечно, нет! — поспешно ответила Никола. — Меня это вовсе не интересует.

— Я так и думал.

Но когда он обернулся, чтобы позвать официанта, Никола задрожала перед лицом ужасного открытия. Ей непременно захотелось знать, что было между ним и Мишель Ларо. И она так же хотела, чтобы он опять улыбнулся ей.

— Ну, как прошла встреча с Мишель Ларо? — Мадам Торелли, которая, по всей видимости, провела прекрасный вечер, с добродушным интересом взглянула на свою племянницу.

— Мы не встретились, — ответила Никола, принимая тетин норковый палантин.

— Не встретились? На нее нельзя положиться? — нахмурилась Торелли. — Следует всегда приходить на встречи. Даже не на деловые, — добавила она. Однако они обе знали, что мадам Торелли в состоянии нарушить данное слово, если это ей выгодно.

— Не думаю. — Никола слабо улыбнулась. — Мы не договаривались точно. Решили, что если кто-то не сможет прийти, то другой не станет ждать.

— И она просто не появилась?

— Появилась, — честно призналась Никола, — но…

— Никогда не оставляй незаконченными предложения, дитя мое! — воскликнула Торелли. — Это ужасная привычка, если только ты не делаешь это для создания особого эффекта.

Никола нехотя рассмеялась:

— Я не пыталась добиться особого эффекта. Просто думала, что мне стоит вам рассказывать.

— Все, — внушительно посоветовала тетя, — я хочу отдохнуть и посплетничать. Конечно, очень приятно, когда в «Аллертон-Беннетс» тебя принимают как божество, но все-таки это довольно утомительно. Похоже на оперу Вагнера, в которой приходится петь часами. Положи палантин на стул, милая. С ним в руках ты выглядишь очень неловко. Как будто второстепенный персонаж, который точно не знает, что делать на сцене. А теперь садись и рассказывай.

Никола улыбнулась и расположилась рядом с тетей.

— Рассказывать особенно нечего. Я шла по улице…

— По какой? — поинтересовалась Торелли.

— По Елисейским Полям. Мы договорились встретиться с Мишель у Фуке. Внезапно я увидела перед собой Джулиана Эветта.

— Ах, вот оно что! — понимающе рассмеялась Торелли. — Поэтому ты не встретилась с Мишель.

— Ничего подобного! — с негодованием возразила Никола. — Я просто не хотела столкнуться с Джулианом Эветтом. Я замедлила шаг, чтобы не поравняться с ним…

— Глупо. Общество интересного мужчины всегда лучше общества эгоцентричной девушки.

— Мне показалось, будто вы сказали, что нужно всегда держать слово, — раздраженно произнесла Никола.

— Ты уклоняешься в сторону, дитя мое, — свирепо напомнила Торелли.

— Я шла за Джулианом Эветтом, пока мы не достигли «Фуке». Я увидела Мишель в том же зеленом платье, которое было на ней вчера.

— Оно ей совершенно не подходит, с ее морковными волосами, — несправедливо заметила Торелли.

— Наоборот, — возразила Никола. — Когда Эветт подошел к кафе, она встала…

— Естественно.

— Очевидно, он заметил ее и после недолгого раздумья подошел. Мне не хотелось идти к ним, поэтому я свернула на авеню Марко.

— Малодушный поступок, — заметила Торелли. Но когда Никола сообщила ей, что обошла квартал кругом и снова вернулась к кафе, тетя засмеялась: — Так-то лучше!

— Но Мишель уже ушла.

— Так быстро? Ты меня удивляешь. Мне казалось, что она липучка. Сколько времени ты им дала?

— Думаю, где-то четверть часа.

— Так, так… — задумчиво нахмурилась Торелли, словно это было очень важно. Но Никола уже знала, что по отношению к другим людям она была либо равнодушна, либо проявляла поистине детское любопытство. Впрочем, это зависело лишь от настроения дивы, и теперь Торелли хотела услышать все подробности. — Они ушли вместе?

— Нет, он по-прежнему сидел в кафе. Я его не заметила, пока не поравнялась…

— Милая моя, да у тебя талант не замечать главного! — воскликнула Торелли.

— Не думаю, что Джулиан Эветт такой уж главный, — сухо ответила Никола. — Но я все равно подошла к нему, и мы немного поговорили.

— О чем?

— Он сказал мне, что виделся с Мишель и что она сообщила, как вы прослушивали ее на роль Памины и решили, что она подходит.

— Думаю, он был раздражен тем, что я захватила инициативу в свои руки?

— Мне так не показалось. Наоборот, он сказал, что больше не будет спорить, и если ее возьмут, то он согласен выступать с ней.

— Что же заставило его переменить решение?

— Не знаю. Думаю, им удалось уладить конфликт.

— За четверть часа? — с сомнением спросила Торелли.

— Похоже, за четверть часа можно многое успеть.

— Да, конечно. Если уж на то пошло, то можно изменить жизнь за десять минут. Но странно это делать за столиком кафе, — задумчиво произнесла Торелли.

— Не думаю, чтобы чья-то жизнь изменилась, — слабо улыбнувшись, ответила Никола. — Но, по крайней мере, он решил дать Мишель шанс.

— Что, похоже, не так уж обрадовало тебя. — Торелли пронзительно взглянула на племянницу.

— А что, я должна была как-то по-особому радоваться? — изумилась Никола.

— Конечно, милая. Разве ты не помнишь? Ты так просила за нее, когда мы сомневались насчет ее кандидатуры. Мне показалось, что ты считаешь своим долгом защищать ее интересы, раз ее рекомендовал Брайан Кавердейл. Тогда это показалось мне несколько преувеличенным. Но теперь ты добилась своего и не радуешься.