— Я не сказала ничего подобного. А всего лишь подумала, что было бы целесообразно установить мирные отношения с новым наместником короля, чтобы был мир между нашими родственниками и его рыцарями. Разве ты не заметила, какой ненавистью пылают взгляды наших соплеменников? Я очень хорошо видела это. А кроме того, тебя отвязали, не причинив никакого вреда. Подумай хорошенько, Алана. Чем меньше будет раздоров, тем лучше для всех нас. У тебя одной есть возможность сделать так, чтобы все тут оставалось тихо-мирно. А стало быть, тебе нужно позабыть про собственную гордость и предложить ему свою дружбу.

Алана подумала сейчас о том, что сказал бы Рис о такого рода предложении. Хотя, кажется, ему не по душе почти все, что исходит от Гвенифер.

Рис очень не любил Гвенифер. Но никогда не говорил Алане почему. Однако он несколько раз предупреждал ее о том, что верить Гвенифер ни в коем случае нельзя.

У Аланы не было повода соглашаться с Рисом, потому что Гвенифер не сделала ей ничего плохого.

Даже после случившейся в семье ужасной трагедии, когда Хайвел-ап-Даффида, отца Гвенифер, зарезал его родной брат Родри, отец Алакы, между кузинами всегда были теплые отношения.

Обдумывая слова Гвенифер, Алана должна была признать, что кузина права.

— По-твоему, я должна подружиться с мужчиной, которого едва выношу, да еще так подружиться, чтобы это не выглядело предательством моих соплеменников?

— Предательством твоих соплеменников?! — как эхо повторила Гвенифер. — Знаешь, Алана, если тебя послушать, так выходит, что всякий раз, когда относишься к мужчине учтиво или, скажем, сотрудничаешь с ним для того, чтобы был мир между двумя сторонами, — выходит, что ты становишься шлюхой. Ведь все здесь отлично тебя знают. Я же не говорю, что ты должна заигрывать с ним. Просто держись с ним по-дружески, и я уверена, что очень скоро напряжение в замке исчезнет.

В большинстве случаев Гвеиифер оказывалась права, но она еще не знала, что Пэкстон сомневался в искренности Аланы и правдивости ее рассказа о том, как погиб Гилберт. А ведь именно поэтому отношения между Пэкстоном и Аланой были такими сдержанными.

Гвенифер, как и все остальные, кто находился в замке в тот самый день, когда Гилберта выловили из реки, искренне верили, что Гилберт утонул сам. Алане же это было на руку.

С детства они не раз делились друг с другом самыми сокровенными чувствами. Гвенифер, например, хорошо знала, что брак Аланы оказался неудачным. Знала она также, что между супругами не было любви.

Но только чтобы обезопасить кузину, Алана не рассказала ей правду о смерти Гилберта. Этот секрет Гвенифер никогда не должна узнать.

— О чем ты сейчас думаешь? — спросила ее сестра. Алана пожала плечами.

— Так. Ни о чем…

Гвенифер рассмеялась. Ее легкий музыкальный смех наполнил спальню.

— Брось ты… Не хочешь же ты сказать, что Пэкстон де Бомон — это и есть «ни о чем».

— Я совершенно о нем не думала. Но если уж хочешь знать, то для меня он — именно «ничто».

Это был уже второй за сегодняшний день случай, когда Алана солгала Гвенифер. Первый раз это когда она сказала, что едва его выносит. Хотя с одной стороны, это была правда, с другой…

— Боже правый! И почему этот подлец так тебя интересует?!

— Он очень симпатичный, — сказала Гвенифер, глаза которой восхищенно загорелись.

Поскольку весь этот разговор о Пэкстоне изрядно Алане поднадоел, она резко произнесла:

— Ты так говоришь про любого мужчину!

— Ничего подобного. Только про тех, которые на самом деле симпатичные. А Пэкстон де Бомон как раз один из таких.

Алана внимательно посмотрела на кузину. Явно Гвенифер куда-то клонила. Неужели же ей каким-то образом удалось почувствовать правду… Правду о том, что на самом-то деле Алана по уши влюблена в Пэкстона? Но если сестра рассчитывала услышать признание такого рода, то напрасно: она ничего не услышит.

Затем ей пришла в голову новая мысль.

Хотя Гвенифер отрицала собственный интерес к Пэкстону, Алана не предъявляла никаких прав на Пэкстона, и потому Гвенифер вполне могла попытаться подъехать к нему со своей стороны.

— Слушай, Гвенифер, — сказала Алана. — Еще минуту назад ты уверяла, будто нормандец тебя совсем не интересует. Но по тому, как ты продолжаешь разговор на эту тему, я могу сделать вывод, что ты не сказала мне правды. Больше того, тебе понравился этот человек — хотя, разрази меня гром, не могу понять, чем же именно! Но я еще раз говорю: это твое лично дело. Хочу лишь предупредить тебя. По своему личному опыту я знаю, что и ты будешь куда более счастлива с кем-нибудь из мужчин-уэльсцев. У нас с Гилбертом были чудовищные проблемы. Ради твоего счастья хочу, чтобы ты, выбирая себе мужа, очень хорошо подумала.

Гвенифер вновь рассмеялась.

— Мужа? Алана, я тебя умоляю! Я вовсе не собираюсь выходить за Пэкстона де Бомона. Мне он просто кажется привлекательным мужчиной. Ну, а кроме того, по приезде сюда я вела себя таким образом, что он, пожалуй, предпочтет держаться от меня подальше.

— Да, ты показала себя, — согласилась Алана.

— Но лишь потому, что происходившее тут мне показалось отвратительным. Ты и представить себе не можешь, как я себя почувствовала, поняв, что по тебе едва не прогулялась плеть. Если бы мы опоздали с приездом буквально на считанные мгновения, тебе пришлось бы ужасно страдать. И я бы этого себе не простила, вечно корила бы себя.

— Но почему?

— Ведь если бы сэр Грэхам и его люди не натолкнулись на нас в лесу, не помогли бы нам, когда у нас сломалось колесо, они вернулись бы уже вчера. — На глаза ее навернулись слезы. — Ужасно, как подумаю, что могло произойти с тобой. Я просто не могу спокойно думать об этом.

Алана подвинулась к Гвенифер.

— Не волнуйся, — сказала она, обнимая сестру за плечи. — Святой Давид с небес наблюдал за мной.

Гвенифер тяжело вздохнула.

— Откуда ты знаешь?

— А вот… Пэкстон не начинал экзекуции, все тянул, тянул время, чего на его месте никто другой не стал бы делать. Он дал слово, он пообещал наказать меня, если отряд не вернется, затем должен был исполнить обещания. Но по какой-то необъяснимой причине все медлил. И как раз поэтому отряд успел вернуться в замок, и все были живы-здоровы, и ты приехала с ними. Я не могу все эти события считать простыми совпадениями. За всеми нами следил святой Давид. Я в этом уверена.

— Если ты и вправду так считаешь, что ж, может, в этом и есть истина. Я тоже так буду считать.

— Конечно, — одобрила ее Алана. — Ну, а что касается нашего знаменитого рыцаря, кузина, то мне кажется, что ты из тех, кто мог бы подобрать ключик к любому мужчине, который только встретится тебе на пути. Думаю, ты вполне сможешь найти подход и в данном случае.

Гвенифер, освободившись от объятий Аланы, подошла к окну и посмотрела во двор.

— Ты имеешь в виду Гилберта, так ведь? — Она помолчала. — Ты что же, сердишься, что мы были друзьями?

Разглядывая кузину со спины, Алана призналась себе, что ревновала к Гвенифер, множество раз наблюдая, как легко та разговаривала с Гилбертом. Но ведь и темперамент у Гвенифер был совсем другой. Сегодня едва ли не в первый раз Алане довелось слышать, как Гвенифер повышает голос. Не исключено, что подобного Алана больше не услышит.

В этом смысле они с Гвенифер были полной противоположностью. Если одна была чрезвычайно спокойной, то другая была вечно меняющейся, характер у Аланы был неровный, вспыльчивый — Алана на свой счет не заблуждалась.

Да и к чему было отрицать, что едва ли не главной ее бедой было неумение справляться с собственными эмоциями. Уж если она принималась сердиться, то давала волю чувствам. Если ее что-то по-настоящему печалило, то слезы лились ручьем.

Гвенифер же всегда умела держать себя в руках. Может, это потому, что Гвенифер слишком самоуверена? А почему бы и нет, впрочем. Она ведь практически безупречна.

Нередко Алана завидовала тому, как кузина умеет держать себя. Но все же неизвестно, что было бы, если бы судьба Гвенифер походила на судьбу Аланы, смогла бы Гвенифер сохранять свою самоуверенность?