— Откуда такие оригинальные выводы? — заинтересовалась магичка.

— Оттуда, — последовал слегка невнятный из‑за двух слоев ткани ответ, — что все три тела носят явные признаки избиения тупым предметом.

— Насколько тупым? — не пойми в шутку или всерьез уточнил Дьюин.

Монметон отступил на пару шагов, настороженно глядя в сторону тракта, который они не так давно покинули.

— Чем‑то, весьма похожим на бедренную кость человека, — наконец, сказал он.

Над поляной воцарилась недоуменная тишина. Затем наемник расхохотался, а Ларри нарочито зевнула.

— Не смешная шутка, — сказала она, обращаясь к академику.

— А я и не шучу, — возразил тот. — Собственно, оружием могла послужить любая дубинка, поскольку точно можно утверждать лишь одно: судя по оставленным повреждениям, предмет, которым их наносили, был либо деревянным, либо костяным. Но ведь мы все видели кровь на костях, верно?

Ларри вздохнула.

— Хорошо, я поняла твою мысль. Вкратце это выглядит следующим образом. Сегодня ночью как минимум пара десятков сумасшедших измолотили подобранными на тракте костями вставших на ночлег в неудачном месте бедолаг. В то время, пока они этим занимались, вокруг стаями мотались гримы, предвещая скорую смерть, и, в общем‑то, надо отметить, оказались правы. Потом те, кто уцелел в результате бойни, бодро отправились дальше по тракту без вещей и без оружия, гримы улетучились, а психи вернулись на добрую милю назад, аккуратно возвратили временно позаимствованные кости на полагающиеся им места, после чего тоже бесследно растворились в воздухе. Все? — магичка обвела спутников мрачным взглядом. — Я ничего не забыла?

— Ну, разве что пару мелочей, — бодро сказал Хельстайн. — Например, то, что нападающие, скорее всего, все же не были людьми.

— Это еще почему?

— А потому, что ни один человек, более–менее разбирающийся в оружии, не оставил бы на трупе такую дорогую и мастерски сработанную вещь, — профессор кивнул на кинжал, который Дьюин все еще вертел в руках. — А если учесть их проблемы с вооружением, которые априори предполагает использование столь странных подручных средств, брошенного оружия не должно было бы остаться вообще. И, тем не менее, оно все осталось здесь. Странный поступок для людей, не так ли?

— Списываю это на проблемы с рассудком, — категорично заявила магичка. — От сумасшедших еще и не такого дождаться можно. Каков будет следующий аргумент? Про силу ударов можете смело молчать, она только подтверждает мою теорию. Нормальный человек не сможет раздробить ударом кости кость равной толщины, так что перед нами явное свидетельство работы сумасшедших.

— Ларри, — Хельстайн нахмурился, — тебе, что, так хочется всех убедить, что здесь побывали люди?

Магичка пожала плечами.

— Нет.

— Тогда зачем весь этот балаган?

— Облегчаю жизнь Монметону. Вот по глазам вижу, что ему как раз хочется, чтобы во всем оказались виноваты банальные люди, куда‑то банально ушедшие после зверского убийства всех и вся, а не очередная нечисть местного розлива. И это при всем при том, что он уже почти точно знает, что именно за нечисть здесь побывала. Верно? — Ларри подмигнула побледневшему академику.

— Нет! — с вызовом ответил тот.

— Врет, — совершенно спокойно констатировала магичка.

— Ну, так скажи сама, — с раздражением бросил Дьюин. Затеянная Ларри игра выводила его из себя. Казалось, магичку искренне забавляет происходящее, хотя наемнику не виделось ни единого повода для веселья. Даже смех после слов Монметона о том, что мертвецов могли избить костями, и тот был весьма натянутым. Впрочем, когда Ларри начала говорить, ее веселье тоже моментально исчезло, словно рукой сняло.

— Поляна накрыта заклинанием — весьма элегантным, надо сказать, и сделанным с явным расчетом на то, что исходящая от стелы магия его полностью перекроет. Если в двух словах, это аналог 'живых костей', — заметив недоумение в глазах спутников, Ларри пояснила. — Заклятие срабатывает при вторжении посторонних, вешая на всех, кто попал в зону действия, аккуратненькие метки, после чего поднимает укрытые в укромном месте скелеты и отправляет их на охоту за носителями меток. С той только разницей, что малый народец, в отличие от наших некромантов, похоже, решил поступить по принципу — если хочешь что‑нибудь спрятать, положи на самое видное место. Тоже неплохой вариант, между прочим.

— То есть, ты пытаешься сказать, что сейчас на нас висит метка 'живых костей'? — мрачно уточнил Дьюин, поглядывая на не так давно покинутый ими тракт и подспудно уже ожидая увидеть целеустремленно ковыляющих к поляне поднятых скелетов. Блудные кости наемнику доводилось видеть и прежде — всего пару раз, конечно, но этого хватило с лихвой, чтобы оценить представляемую ими угрозу.

— Каллаган, ты, действительно, такого плохого мнения о моих способностях, или все же притворяешься? — с видом оскорбленной добродетели спросила Ларри. — Конечно, никаких меток ни на ком из нас уже нет — это во–первых. А во–вторых, можешь пока не озираться с таким подозрением — здешняя модификация заклятия поднимает кости исключительно после захода солнца. И еще что‑то, привязанное к этому же времени, есть.

Магичка прикрыла глаза, подробнее всматриваясь в видимую ей одной структуру заклинания, и одобрительно присвистнула.

— Гляньте‑ка, а вот такого выверта я, честно признаюсь, не ожидала! Ай, молодцы ребята, уважаю.

— Настолько любопытная вещь? — осведомился Хельстайн, ухитрившийся сохранить философское спокойствие, несмотря на сыплющиеся, как из рога изобилия, новости.

— Более чем! — Ларри просияла. — Верно говорят, что все гениальное просто. Вместо того чтобы лишний раз светить формулу по всему разукрашенному костями отрезку пути, в нее встроили маячок, срабатывающий при снижении освещенности до определенного предела. В результате вскоре после заката по тракту прокатывается волна заклятия, заставляющего кости подняться и до кучи вешающего метки на всех, кто не успел добраться до поляны. Мимо, как говорится, не пройдешь. Что ж, одно радует — моя верная паранойя не слишком ошиблась, требуя убраться подальше от костей.

— Погоди‑ка, — наконец, дошло до Монметона. — Ты говоришь, заклинание срабатывает после заката? А не могут быть именно с ним связаны те ветра, что ходят по тракту?

— Вряд ли, — с некоторым сожалением ответила магичка. — У него жесткое ограничение по расстоянию, а сквознячки нам дули с самого начала пути. Но не исключаю, что там срабатывает нечто схожее, только с большей протяженностью действия. Точнее сказать можно будет только после обнаружения источника. Иными словами, все ответы впереди… — Ларри, прищурившись, посмотрела на противоположный конец поляны, где угрюмо темнел вход в сумеречный тоннель тракта. — Мы ведь продолжаем путь, верно?

— Полагаю, что да, — ответил Хельстайн. — Хотя в свете последних событий я вынужден спросить еще раз, не желает ли кто повернуть назад? Смею заверить, что принятое решение не будет рассматриваться, как проявление трусости.

Он обвел спутников вопросительным взглядом. Ларри фыркнула.

— Лис, ты, должно быть, и в самом деле издеваешься. Сначала, как морковкой, машешь перед носом возможностью первыми отыскать поселение сказочных недомерков с такими магическими способностями, о каких наши мэтры и не слышали, а затем, когда оно уже под боком, предлагаешь на все плюнуть и возвратиться? Да возвращайтесь, дьявол с вами, я и одна дальше пойду, если потребуется!

Монметон неуверенно переступил с ноги на ногу.

— Я бы за возвращение, — сказал он, — но для начала надо все же выяснить, что случилось с нашими предшественниками. Возможно, им нужна помощь…

Дьюин хохотнул.

— Не обессудьте¸ мастер профессор, но из вас спасатель будет еще похуже, чем из меня вескурийский шейх.

Судя по всему, Альберт Монметон был полностью согласен с утверждением наемника, однако решимости на лице у него не поубавилось.

— А сами‑то вы что скажете? — осведомился Хельстайн.