Мэллори и Линдси принялись ощупывать и похлопывать мягкую лоснящуюся кожу, но Катчер повелительным движением бровей пригласил меня покинуть столовую. Я извинилась и последовала за ним.

Посреди маленького, огороженного забором дворика, лежал квадрат белой ткани — льняная скатерть, которую я помнила по бабушкиным обедам. Катчер положил мне руку на затылок и направил к краю квадрата. Сам он прошел на противоположный конец, а затем опустился на колени, и я последовала его примеру.

В руке у него была катана. Но на этот раз другая. Вместо привычных черных ножен меч покоился в ярко-красном лакированном футляре. Взяв рукоять в правую руку, левой Катчер плавным движением освободил клинок. Ножны он положил сбоку от себя, а меч опустил на скатерть. После этого он поклонился и открытой ладонью провел вдоль лезвия, не касаясь его. Я могла поклясться, что он произносил при этом какие-то слова, однако наречие было мне совершенно незнакомым. Ритм напоминал латинские стихи, но я не услышала ни одного известного мне слова. Одно я поняла абсолютно точно: в его словах была магия. И достаточно сильная, чтобы у меня зашевелились волосы, а в прохладе апрельской ночи возник ветерок.

У меня даже мурашки пробежали по коже, а Катчер, закончив ритуал, поднял голову:

— Эта катана будет твоей, Мерит. Она принадлежала Дому Кадогана с момента его основания. И меня попросили подготовить катану для тебя, а тебя подготовить для нее.

Конечно, я старалась избегать Этана и только радовалась, что его здесь нет и арсеналом командует Катчер. Но я никак не могла понять, почему это делает он, а не Этан, которому положено вручать меч.

— Почему ты, а не вампир?

— Потому что вампирам не хватает самообладания. — Катчер поднял меч, развернул его, так что рукоять оказалась справа от меня, и снова положил на скатерть. Потом кивнул. — Вытяни руку. Правую. Ладонью вверх.

Я выполнила его указание и увидела, что он достал из кармана маленький нож с обмотанной черным шнуром рукояткой. Левой рукой он крепко сжал мою протянутую руку, а правой прижал кончик лезвия к центру ладони. Я почувствовала резкую боль, потом появилась капля крови, за ней вторая. Он не дал мне отдернуть руку, а отложил нож и повернул мою ладонь так, чтобы она находилась точно над мечом.

Кровь падала капля за каплей. Багровые шарики ударялись о сталь, скатывались к заостренному краю лезвия, потом впитывались в льняную ткань.

И вдруг я увидела — по стали пробежала рябь. Это было похоже на волны воздуха над раскаленным асфальтом, стальной клинок извивался, словно лента на ветру, но через секунду все закончилось, и сталь снова стала неподвижной.

Опять зазвучал ритмичный напев на неизвестном языке, потом Катчер отпустил мою руку. Прокол в ладони затянулся у меня на глазах. Вот оно, преимущество вампирского метаболизма!

— Что это было? — спросила я Катчера.

— Ты принесла жертву, — ответил он. — Ты пролила кровь на сталь, чтобы она уберегла тебя от пролития крови в бою. Относись к ней с уважением, береги ее, и она позаботится о тебе.

Потом Катчер достал из кармана маленький пузырек и лоскут ткани и показал мне, как правильно протирать и смазывать лезвие. Когда меч снова заблестел на белой скатерти в свете садовых ламп, он поднялся.

— Ну вот, я вас познакомил, — сказал он. — Поскольку ты не надела соответствующего костюма, я оставил пояс внутри. Ножны к нему подходят. С этого дня ты будешь носить меч с собой. Всегда и везде. И, ложась спать, ты будешь класть его рядом с собой. Поняла?

Точно такие же инструкции я получила относительно пейджера, но, помня о том, что убийца еще на свободе, послушно кивнула. После этого Катчер поднялся и ушел, а я посмотрела на лежавший передо мной меч. Наступил странный и очень интимный момент — мы впервые остались наедине с катаной. Этот предмет — это таинственное сочетание стали и шелка, шершавой кожи ската и лакированного дерева — должен обеспечить мою безопасность на протяжении нескольких столетий, должен помочь мне исполнить свой долг по отношению к Этану и остальным вампирам Кадогана.

Я тревожно огляделась по сторонам и рассеянно почесала бровь, не решаясь взять меч в руки. Потом вытерла пальцы, откашлялась и заставила себя снова посмотреть на катану.

— Итак, — произнесла я вслух, обращаясь к мечу, и улыбнулась, — меня зовут Мерит, и нам предстоит работать вместе. Надеюсь… я не сломаю тебя. Надеюсь, ты не дашь мне сломаться. Вот, наверное, и все.

Я вытянула правую руку, сжала и разжала пальцы над мечом, почему-то все еще опасаясь первого прикосновения. Потом все же прикоснулась кончиками пальцев к рукоятке и прошлась по всей ее длине.

В руке возникло покалывание.

Наконец я обхватила рукоятку, подняла меч одной рукой и встала, повернув клинок к свету. Лучи стекали со стали, подобно падающей воде.

У меня быстрее забилось сердце, и расширились зрачки — вампир, таящийся внутри меня, поднялся на поверхность сознания.

Это был первый случай, когда вампир во мне пробудился не из-за страсти или голода, а из-за любопытства. Вампир знал, что я держу в руке, и радовался этому подарку.

Я впервые не пыталась загнать его вглубь, не пыталась сопротивляться, а позволила проявиться полностью и взглянуть моими глазами всего на секунду. Всего на один короткий миг, поскольку сознавала, что при первой возможности вампир окончательно овладеет мной, проникнет во все уголки мозга.

Но после того как я повернула меч горизонтально, потом описала в воздухе дугу вокруг своего тела и спрятала клинок в ножны, я ощутила глубокий вздох вампира — теплый и протяжный, словно вздох удовлетворенной женщины.

Я поцеловала рукоять меча — моего меча, — затем перехватила левой рукой и вернулась в дом. Джефф, Катчер, Линдси и дедушка собрались вокруг стола в столовой, а Мэллори стояла у сервировочного столика и резала кокосовый пирог.

— Вот это да! — воскликнул Джефф, переводя взгляд с катаны у меня в руке на Катчера. — Ты отдал ей меч?

Катчер кивнул, посмотрел на меня и приподнял бровь:

— Давай посмотрим, как она работает. А у него есть?

Я удивленно моргнула, перевела взгляд на Джеффа, потом на дедушку:

— У кого и что есть?

— Смотри на Джеффа, — посоветовал мне Катчер. — И скажи, есть ли у него оружие?

Я удивилась еще больше.

— Просто попытайся, — настаивал Катчер, едва скрывая свое разочарование.

Я вздохнула, но уставилась на Джеффа и, нахмурив брови, изучала его фигуру, пытаясь определить, какого трюка от меня ждут.

— Что я должна…

— Если ты его не видишь, — прервал меня Катчер, — то закрой глаза и попытайся почувствовать. Освободи свои мысли и постарайся вдохнуть ощущения.

Я опять кивнула, хоть и не имела ни малейшего представления, о чем он толкует. Но послушно закрыла глаза, стоя лицом к Джеффу. Я старалась очистить мозг от всех посторонних мыслей и сосредоточиться на том, что было прямо передо мной, а именно на костлявом оборотне, отлично управлявшемся с компьютерами.

И вдруг я что-то заметила.

Я почувствовала. Какой-то намек. Различие в его плотности, в его ощущении. Различие в исходящих от него вибрациях.

— Там… там… — Я открыла глаза, взглянула на Джеффа, потом повернула голову к Катчеру. — На нем что-то есть. Сталь. Нож или что-то похожее.

По крайней мере, мне так показалось.

— Джефф?

— У меня вообще нет никакого оружия, — возразил Джефф.

Но все же он поднялся со стула и запустил руку в карман. На глазах у нас он вывернул его. Пусто. Джефф перешел ко второму карману и вдруг вытащил небольшой, обмотанный черным шнуром нож, лезвие которого было закрыто черными ножнами. Он положил нож себе на ладонь и с изумлением окинул нас взглядом:

— Это не мой.

Катчер, подойдя к нему, хлопнул по спине:

— Это мой нож, Джеймс Бонд. Я бросил его тебе в карман, пока ты строил глазки Мэллори.

Джефф моментально покраснел, а Катчер забрал у него нож и спрятал в свой карман.