С другой стороны, ее сарказм очень пригодился, когда Эмбер и Габриэла решили выставить передо мной напоказ отношения Этана и Эмбер. Мы закончили обед и шли по первому этажу к лестнице, когда они загородили нам дорогу.

— Дорогая, — заговорила Габриэла, тщательно рассматривая свои ногти посреди лестничной площадки, — не хочешь ли выпить со мной сегодня вечером?

Эмбер, одетая в черный велюровый спортивный костюм с красной надписью «Укуси», в упор посмотрела на меня.

— Не могу. У Этана сегодня свои планы насчет меня, а ты же знаешь, дорогая, — она подняла тонкую золотистую бровь, — каким он может быть требовательным.

Мне захотелось разодрать ногтями этот вульгарный спортивный костюм и плюнуть ей в лицо, но красная надпись на ее груди меня остановила и еще тот факт, что Этан последовал этому призыву, каким бы пошлым он ни был. Встреча меня так расстроила, что я не могла быстро подобрать достойный ответ.

К счастью, рядом была мисс Дерзкий Язык. Со своим обычным апломбом она вытащила из пакета пару чипсов и бросила их в Эмбер:

— Цып-цып-цып, курочка.

Эмбер возмущенно фыркнула, но взяла Габриэлу под руку, и они удалились вглубь коридора.

— Я обеспечила безопасный мир еще на один день, — заметила Линдси, когда мы уже спускались по лестнице.

— Ты настоящий друг.

— После службы я веду Коннора выпить. Если уж я такой хороший друг, ты могла бы к нам присоединиться.

Я покачала головой:

— Сегодня тренировка. Не могу.

Эта причина была ничуть не хуже любой другой, чтобы вежливо отказаться от предложения.

Линдси остановилась на ступеньке и усмехнулась:

— Отлично. Я в свое время тоже уделила немало внимания Катчеру Беллу. Тебе уже удалось подержать его меч?

— Я думаю, его мечом теперь распоряжается Мэллори.

Мы уже дошли до двери отдела, но Линдси снова остановилась и одобрительно кивнула:

— Это неплохо для нее.

— Для нее, но не для меня.

— Почему же?

— Потому что он теперь постоянно бывает у нас и дом, кажется, становится слишком тесным.

— А! Эта проблема легко решается — переезжай сюда.

Она потянула за ручку двери, мы вошли внутрь и направились к большому столу для совещаний, тогда как остальные сотрудники уже сидели на своих местах, смотрели на мониторы, щелкали по клавиатурам и что-то говорили в микрофоны.

— Ответ тебе уже известен, — прошептала я, занимая место за столом. — Нет, нет и нет. Я не могу жить в одном доме с Этаном. Мы убьем друг друга.

Линдси забросила ногу на ногу и повернула стул, чтобы сидеть лицом ко мне.

— Этого не случится, если ты будешь его избегать. И тебе это хорошо удавалось всю последнюю неделю.

Я сердито посмотрела на нее, но, заметив многозначительно поднятую бровь, молча кивнула. Она права: я его избегала, он меня избегал, и мы оба избегали друг друга. И, несмотря на крайнюю неловкость, которую я испытывала каждый раз, когда переступала порог Дома Кадогана, наше взаимное уклонение от встреч делало мое существование здесь вполне сносным.

— Так вот, — продолжала Линдси, — если будешь и дальше себя вести так же, никаких проблем не возникнет. Ты только подумай, — она перешла на шепот, — здесь живут практически все, кто работает на Кадогана. И ты сможешь избежать массы волнений, неизбежных, когда каждое утро приходится возвращаться в Уикер-парк. Да, ты должна сосредоточиться исключительно на целесообразности. Потому что в остальном здесь можно помереть от скуки.

Честно говоря, именно в целесообразности переезда я и сомневалась. Я не против наблюдать за драматическими событиями в жизни других людей. Я только не хочу, чтобы они случались в моей жизни.

К моему приходу Катчер, Мэллори и Джефф уже собрались в спортивном зале. Я не знаю, зачем туда явился Джефф, но, поскольку, кроме него и Мэл, меня некому было поддержать, я не возражала против лишнего участника тренировки.

Я была бы не против явиться и на несколько минут позже, чтобы не застукать Катчера и Мэллори целующимися около питьевого фонтанчика.

Я громко кашлянула, проходя мимо, но их тела ни на волос не отлипли друг от друга.

— Можно подумать, у них период течки, — сказала я Джеффу, застав его в спортивном зале, где он сидел на стуле, с закрытыми глазами и скрещенными на груди руками.

— Они все еще там? Это продолжается уже двадцать минут.

В его голосе я уловила легкий оттенок зависти.

— Все еще там.

Уже второй раз за неделю я наблюдаю любовные сцены, которые не предназначались для моих глаз.

Джефф распахнул свои голубые глаза и улыбнулся:

— Если тебе одиноко…

Я чуть было не взорвалась, но решила бросить ему косточку:

— О Джефф! Это было бы слишком сильно — ты и я. Слишком эмоционально, слишком много пыла и страсти. Стоит нам сойтись, и — бум! — Я хлопнула в ладоши. — Как мотылек и огонь. Ничего не останется.

Он вытаращил глаза:

— Самовозгорание?

— Полное.

Некоторое время он молчал и рисовал какие-то узоры указательным пальцем на своем колене. Затем кивнул:

— Слишком мощно. Это уничтожит нас обоих.

Я с самым серьезным видом кивнула:

— Вероятно. — Затем я нагнулась и прижалась губами к его лбу. — Но к нашим услугам весь Чикаго.

— Чикаго, — мечтательно повторил он. — Да. Конечно. — Он откашлялся, очевидно стараясь сосредоточиться. — В следующий раз, когда я буду рассказывать эту историю, ты будешь целовать меня в губы. И работать языком. Притом очень умело.

Я хихикнула:

— Договорились.

В зал вошли Катчер и Мэллори. Катчер шел первым, Мэллори за ним — одна рука в его руке, пальцы второй прижаты к губам, щеки горят огнем.

— Меч, — бросил Катчер, прежде чем отпустить ее руку и пройти к двери в противоположном конце зала.

— Как ты думаешь, это инструкция или план работы? — спросила я у остановившейся передо мной Мэллори.

Она моргнула, не сводя взгляда с обтянутой джинсами задницы Катчера:

— Что?

Я почесала нос.

— Слушай, я по уши втрескалась в Этана Салливана, и у нас будет много маленьких зубастых вампирчиков, и мы купим дом в Нейпервилле и будем жить там долго и счастливо.

Она повернулась, но взгляд был пустым, как незадолго до этого взгляд Джеффа.

— Это же… Что он творит своим языком. — Она замолчала, подняла указательный палец и стала сгибать и разгибать его. — Он как будто вибрирует.

Окончательно решив, что стала третьей лишней в компании Мэллори и Катчера, я на одном дыхании выпалила свой план:

— Слушай, я очень тебя люблю, но переезжаю в Дом Кадогана.

Эти слова привлекли ее внимание. Глаза прояснились, брови сошлись на переносице.

— Что?

Решив, что на этот раз какая-то часть информации до нее дошла, я пояснила:

— Вам двоим необходимо уединение, а мне надо быть поближе к работе, чтобы действовать эффективнее.

Я не стала говорить, что не хочу видеть или слышать многочисленные и разнообразные свидетельства сексуальной активности Катчера.

— Ох! — Мэллори уставилась в пол. — Ох. — Когда она подняла голову, в глазах появилась печаль. — Господи, Мерит. Все меняется.

Я крепко обняла ее:

— Мы не меняемся. Мы просто будем жить в разных местах.

— И даже в разных районах.

— У тебя все будет хорошо. Ведь с тобой останется красавчик Белл.

Оставалось только надеяться, что у меня тоже все будет хорошо, и я смогу убедить себя и остальных вампиров Кадогана, что могу жить под одной крышей с Этаном и не наколоть его по рассеянности на осиновый кол. Мэллори сжала меня в объятиях:

— Ты права. Конечно, ты права. Я просто сглупила. Тебе необходимо там жить, стать настоящим вампиром, стать одной из них. — И тут она приподняла бровь. — Ты, кажется, сказала, что влюбилась в Этана?

— Только с целью привлечь твое внимание.

Возможно.

Черт!

— Должна признаться, Мер, мне эта идея не по душе.

Я уныло кивнула и направилась к раздевалке.