Диван был завален оружием. Джефф сообщил:

— У нас новый парень.

Мне это не понравилось, и я сказал:

— Мне это не нравится.

Джефф поднял руку, говорит:

— Мне тоже, но у него репутация хорошего водилы. Выбора у нас нет.

Система у Джеффа была простая. Три машины, одна для ограбления и две замены. С тачками разобрались в выходные. Хороший водитель был жизненно необходим. Джефф спросил:

— Хочешь позавтракать, Митч?

Сковородка скворчала рядом с горой поджаренных гренков.

Существуют две точки зрения на еду перед делом.

1. Обожраться для поддержания энергии.

2. Не есть ничего… держаться на адреналине.

Я придерживался второго подхода, поэтому ответил:

— Хватит кофе.

Подошел к дивану, выбрал девятимиллиметровый, сунул за пояс джинсов. Взял еще помповое ружье.

Эту хрень только с плеча снимешь — сразу все внимание обращают. Надел поношенную армейскую куртку, набил карманы патронами. Попробовал свой кофе, сваренный покрепче, — взбадривает, как удар в челюсть.

Раздался стук в дверь, Джефф осторожно открыл. Повернулся к нам, сказал:

— Новенький.

Вошел панк Что-то в нем было очень знакомое. Одет он был, как Лайэм Галлахер [37]до того, как узнал, что такое золотая кредитная карточка. По щеке до подбородка тянулся глубокий шрам. Я вспомнил.

Это он на вечеринке вышел во двор с Бриони, и она разодрала ему лицо и сунула пистолет в рожу.

Он сказал:

— Я тебя знаю.

Я кивнул. Он ухмыльнулся, добавил:

— Как та сумасшедшая сука, твоя сестра?

Джефф вмешался:

— Эй, потише, давайте все успокоимся.

Я спросил Джеффа:

— Ты за него ручаешься?

— Гарантия.

Все это мне не нравилось, но отказываться уже было слишком поздно. Мы закончили собираться и вышли. Первым этапом был небольшой фургон. Я сел спереди рядом с Джеффом, парни сзади. Панк активно лыбился, но Берт и Майк его игнорировали.

Джефф сказал:

— Цель — Ньюкасл-андер-Лайм. Тачки стоят около Кильского университета.

— А что говорят?

— В банке денег прилично. Тысяч двенадцать, может быть.

— Отлично.

— Будем надеяться.

Я поудобней уселся в кресле — пусть мозг перейдет в состояние свободного падения.

КАК-ТО НОЧЬЮ, ОБСЛУЖИВАЯ АКТРИСУ, я начал ей рассказывать о круге своего чтения. Не знаю, что побудило меня сделать это, но я разошелся, перечисляя различные области моего читательского интереса.

Когда я закончил, она сказала:

— Книги человека-самоучки, простого работяги. Все мы знаем, как такие люди

печальны

самовлюбленны

требуют к себе внимания

вульгарны

удивительны

и, в конце концов, как они вызывают к себе отвращение.

— Ты надменная сука.

Она засмеялась, сказала:

— Увы, не обвиняй меня, так Вирджиния Вулф описала Джеймса Джойса. Ты знаком с Вирджинией?

— Спроси что-нибудь другое.

Фургон дернулся и остановился.

— Мы в Киле, — сказал Джефф.

Мы перегрузили вещи в ожидавшую нас машину, натянули рабочие комбинезоны.

Берт остался во второй машине, Майк — в третьей.

Было совершенно необходимо, чтобы каждая машина была

с водителем

в безопасности

заправлена.

Панк сел за баранку, Джефф рядом с ним, я устроился на заднем сиденье.

Панк подергал ручку переключения скоростей, сказал:

— Это кусок дерьма.

Джефф сказал:

— Заткнись и поехали.

Он так и сделал.

Двадцать минут спустя мы вкатили в Ньюкасл. Адреналин у меня начал подскакивать. Джефф направил панка к парку ярдах в двадцати от заднего входа. Мы вышли из машины и пошли к зданию; когда подошли к входу, натянули вязаные шлемы. Некоторые команды, когда берут банк, терроризируют голосом. Врываются с ревом, ругаются направо-налево. Внушают страх Господень: достоинства метода понятны. Но у Д жеффа был свой собственный метод. Он твердо верил, что лучше, чтобы один раз увидели, чем сто раз услышали. Поэтому он выстрелил в первого встретившегося на пути посетителя.

ШАРАХНУЛ ЕМУ по коленям. Чувак упал. У Джеффа прибор был заряжен дробью. Не причиняя особого вреда, он

делает очень больно

создает ужасную картинку

пугает всех до обморока.

За пару минут я согнал сотрудников и посетителей в компактное стадо. Джефф, как чума, пронесся по банку, наполнил два черных пластиковых мешка. И мы ушли.

Побежали к машине, и тут в игру вступила Великая Британская Традиция. Ага, соревнование «дай-ка я попробую». Какой-то мужик набросился на меня сзади, обхватил руками. Панк уже дал по газам. Я тело расслабил, одним движением впечатал каблук мужику в подъем ноги. Он заревел так, что его, наверное, в Брикстоне было слышно. Наконец отпустил меня. Я крутанулся, сунул ему в лицо пушку, заорал:

— Ты, тупой ублюдок, хочешь, чтобы тебя пристрелили, а?

Джефф оттянул меня, сказал сквозь зубы:

— Давай пошли.

Послышались сирены. Я отскочил и побежал к машине.

И мы сорвались оттуда. Джефф сказал:

— Господи, Митч, я думал, ты его завалишь.

— Я тоже так подумал.

Панк истерически смеялся, повторял:

— Надо было… надо было тебе его шлепнуть!

Если бы он не вел машину, я бы точно ему кулаком по башке врезал.

Доехали до Киля, сменили машину. Уже без особой спешки доехали до третьей машины. Снова пересели и несколько минут спустя уже были на трассе, затерялись в тоннах движущихся машин. Когда мы залезли в фургон, я сделал долгий-долгий выдох. Даже не ожидал, что так долго смогу не дышать.

На заднем сиденье Майк, Берт и панк орали от радости. Джефф вел машину. Он засунул руку под сиденье, достал фляжку «Катти Сарк», протянул мне. Я сделал большой глоток, чтобы до кишок продрало. Джефф взглянул на меня, ухмыльнулся. Я сказал:

— Просто пирожное, а?

Вернулись к Джеффу, начали отмечать. Я пил «Бад» и прикладывался к «Катти». Панк наносил серьезный урон бутылке джина. Джефф и Берт считали деньги.

Майк спросил:

— Еще один «Бад», Митч?

— Давай.

Я сидел на кухонном стуле, Майк прислонился к столу, говорит:

— Вижу, не нравится тебе этот пацан.

— С ним будут проблемы.

— Он хорошо сегодня работал.

— Посмотри на его руки, дорожки видишь?

Майк пригляделся, сказал:

— По-моему, он сейчас не колется, руки не опухшие.

— Препарат Н.

— Что?

— Снимает отечность.

Майк по-настоящему удивился:

— Черт, Митч, откуда ты знаешь про это дерьмо?

— «Новые надежды для мертвецов».

— Что?

— Чарльз Уилфорд.

— Слушай, кончай темнить.

— Чарльз Уилфорд уже кончил темнить, потому что он умер, — такая невезуха.

Джефф поднял руку, сказал:

— Ну, народ, мы подвели итоги.

Мы ждем.

— Пятнадцать кусков! — объявил он.

Раздались вопли индейцев. После того как Джефф вычел накладные расходы, каждый получил по две семьсот.

Панк говорит:

— Вечеринку объявляю открытой.

Парни засобирались. Джефф сказал:

— Можно тебя на минутку, Митч?

— Конечно.

Когда все ушли, он открыл банку пива, спрашивает:

— Слышал что-нибудь про парня по имени Керковян?

— Нет.

— Высокий худой урод, любит одеваться в черное. Глаза как куски мрамора, ничего в них живого нет. Я думаю, он один из этих восточноевропейских гангстеров.

— Само по себе интересно, Джефф, но какое я к этому имею отношение?

— Он про тебя расспрашивал.

— А…

— Будь осторожнее.

— Да. Спасибо, Джефф.

— Ты кому-то крупно насолил.

— Кажется, у меня к этому большой талант.

Зашел в цветочный магазин. Заказал охапку роз, орхидей и тюльпанов. Цветочник предупредил:

— Это будет дорого стоить.

— Вы слышали, чтобы я возражал?