Шаняк чувствовал себя шахматистом. Это была его личная большая игра с Россией, начавшаяся очень давно – тогда, когда родители рассказали ему о Катыни и о дедушке, который был взят русскими в плен и пропал без вести – скорее всего, в этой Катыни и погиб. Мало кто знал о его амбициях. Но он проводил их в жизнь на протяжении всей своей карьеры, медленно, но неуклонно. Русские должны были получить мат. И матом здесь было создание американского бронированного кулака в Прибалтике, способного угрожать оккупацией Петербургу и Москве. Дипломатическая схватка вокруг Калининграда была, с точки зрения Шаняка, неизбежным вариантом развития событий и предусматривалась его планом. Сначала – система ПРО в Польше. Потом – нейтрализация Калининграда, и как венец этих усилий – размещение американской армии в Эстонии, Латвии и Литве. После этого русским навсегда придется забыть о своих глобальных имперских амбициях и дрожать за свои шкуры, опасаясь быть вытолкнутыми в Азию, где им самое место.

– Господа министры! – устало заявил он собравшимся. – Я понимаю, что вопросы забастовки транспортников в Латвии, выходок русскоязычных экстремистов в Эстонии и миллионных убытков Литвы и Польши для всех нас важны. Я заверяю вас, что все эти аргументы будут включены в послание президента Конгрессу США, с тем чтобы оказать вашим странам помощь. Но я призываю вас смотреть на ситуацию шире. Если мы сейчас совместным давлением не принудим российскую диктатуру отступить, то последствия для вас будут значительно печальнее каких-то там забастовок! Ваши страны просто перестанут существовать, как перестали существовать в сороковых годах двадцатого века. Если мы сейчас настроены сохранить завоеванные нами рубежи свободы, то единственный вопрос, который стоит обсуждать, – это вопрос ужесточения блокады русского анклава в объединенной Европе. – Он сделал паузу и обвел внимательным взглядом притихших министров. – Сейчас я сообщу вам новость, которая пока является секретной. Агентство национальной безопасности США располагает данными, свидетельствующими о том, что русские намерены в течение ближайших дней перебросить в Калининград ядерные боеголовки для тактических ракет «Искандер». Послезавтра, на инициированном русскими заседании чрезвычайной сессии ООН по калининградскому вопросу, государственный секретарь Хейли предаст эти факты огласке. В настоящее время в акваторию Балтийского моря направляются военные корабли США, которые после этого заявления начнут досматривать русские суда, следующие в Калининград. Но сделать это мы можем только с вашей помощью. Поэтому я хотел бы задать всем вам всего один вопрос… – Он сделал длинную паузу и обвел присутствующих долгим пристальным взглядом, как удав, гипнотизирующий обезьян. – Вы с нами?

Наступило ошеломленное молчание, которое спустя секунду прервала министр иностранных дел Литвы:

– Насколько я понимаю, подобные действия послужат прямым нарушением конвенции ООН по морскому праву?

Американец хотел было возразить, но его внезапно поддержал Бронислав Марецкий, польский министр:

– Но Россия уже нарушает эту конвенцию, запретив польским кораблям выход в Балтику!

– Допустим, – согласилась литовка, – но мы в последнее время фиксируем переброску частей белорусской армии к нашей границе. Русские тоже что-то замышляют. Не приведет ли полная блокада Калининграда к агрессии против нас? Поймите меня правильно, я ничуть не сомневаюсь в мощи Соединенных Штатов. Но одних только кораблей совершенно недостаточно. Администрация США обещала разместить под Шауляем самолеты и противоракетные комплексы, как в Польше. Но это до сих пор не сделано. Почему?

«Конечно, приведет, чертова кукла! Это-то нам и нужно!» – мысленно огрызнулся Шаняк, а вслух примирительно произнес:

– Я понимаю вашу озабоченность, госпожа Киманайте. Но Литва – очень небольшая страна. Все ее аэродромы находятся на очень небольшом расстоянии от границ России. Нам потребовалось бы ввести армейские подразделения для охраны самолетов. А это само по себе может спровоцировать русских на нарушение границ. Мы внимательно отслеживаем передвижение русских и белорусских войск и совершенно уверены в том, что в ближайшее время ни одна из стран Балтии может не опасаться вторжения. Если такая опасность появится – мы сумеем обеспечить вашу безопасность.

Шторм оказался коротким. Ветер еще гнал низкую облачную муть, но волна уже успокоилась, и «Балтийск» почти не качало. Поднявшись на мостик, капитан машинально глянул на электронный планшет с прокладкой курса. Все верно: до Готланда миль сорок, до латышского берега примерно столько же. До точки поворота, где паром менял курс, склоняясь на юг, – еще часа четыре ходу.

– Что случилось, Никитич? – выдохнул он в лицо оглянувшемуся на него вахтенному.

– Американец! – сообщил тот. – Там! – И показал рукой на правое крыло мостика.

Капитан взял бинокль и, подойдя к боковым окнам мостика, вгляделся в «попутчика». До него было не больше пяти кабельтовых. Надстройка, две пирамидальные трубы, скошенная назад мачта. На вздернутом носу белой краской по шаровому борту выведен номер – «65».

– «Бенфолд», – сказал подошедший сзади вахтенный. – Эсминец типа «Арли Бёрк»[12]. В строю с девяносто седьмого.

– Что запрашивал?

– Название, порт назначения. И в конце как-то странно… – Вахтенный замялся. – «Рекомендую застопорить ход»…

– Срать на его рекомендации! – высказал свое мнение капитан, грубостью прогоняя сосущее чувство под ложечкой. Ему показалось или носовое орудие действительно развернуто в их сторону? – Рекомендует он… Сколько до сеанса?

До сеанса связи с пароходством оставалось сорок минут.

– Еще один! – высказался рулевой, кивнув в сторону круглого экрана радара.

Там появилась отметка еще одного корабля. Вскоре его увидели и в бинокль. Такой же серый, как и «американец», он был поменьше и словно сплющен сверху. На мачте полоскался польский флаг. Пришелец заложил крутую циркуляцию и пристроился к «Балтийску» по левому борту.

– Мне это не нравится! – озвучил свои мысли капитан. – Сколько до сеанса?

– Пятнадцать.

– Установить связь! С пароходством и с вояками.

Раздался резкий сигнал радиотелефона. Капитан снял трубку.

– Железнодорожный паром «Балтийск». Кто вызывает?

Голос в трубке ответил по-русски, с металлическим акцентом:

– «Балтийск», вызывает корвет ВМС Республики Польша «Куявяк», бортовой двести сорок два. Приказываю застопорить ход, приготовиться принять на борт досмотровую группу!

Капитан даже остолбенел от такой наглости.

– Слушайте, вы там… Как вас там, на Ху… – дальше говорить не смог, его разобрал смех.

– Повторяю: приказываю застопорить ход, принять на борт досмотровую группу!

– По какому, собственно, праву? Мы находимся в международных водах. Ваши действия незаконны.

– Мы подозреваем, что вы имеете на борту ядерное оружие!

– Что?! – Капитан на мгновение потерял дар речи, но тут же справился с собой. – А хотя бы и так? Наше судно – территория Российской Федерации. Мы в международных водах. Никаких правовых оснований для ваших действий нет.

– Вы нарушаете конвенцию тысяча девятьсот девяностого года о безъядерной зоне в Балтийском регионе. Если вы не подчинитесь, мы вынуждены будем применить силу!

– Это будет считаться пиратством! Мы не подчинимся угрозам. – Капитан хлопком ладони выключил связь. – Живо, старлея этого на мостик! Радисты, как связь?!

– Нет связи, – донеслось из радиорубки, – они глушат наш сигнал!

– Машинное, прибавить оборотов! Объявить тревогу!

– Какую?

– Пожарную, вашу мать!

В памяти мелькнули кадры хроники: Амур, конец шестидесятых. Пограничники смывают из брандспойта лезущих на катер китайцев. Не применяя оружия. Оружие… На всем огромном, сто семьдесят четыре метра в длину, судне из оружия обычно присутствовал только пистолет капитана, если не считать сигнальных ракетниц. Он сейчас присутствует… в сейфе, в каюте. Но на этот раз у них есть и кое-что еще.