Длинное соло на ударных.

— Дядя сгорел заживо — посчитали за несчастный случай. И с тех пор Вова каждую ночь стал выходить на охоту. Ну, не каждую, а в теплое время года.

— И сколько маньяков он угробил?

— Тут вопрос не в том, скольких он угробил, а в том, скольких запугал. Угробил-то он, может, всего двух-трех уродов, а все остальное сделала народная молва. Факт есть факт, можешь проверить официальную статистику: за последние лет пятнадцать в нашем городе не было ни одного случая, чтобы какой-нибудь маньяк на детей нападал. По области — были, у нас — ни разу за пятнадцать лет. Во как.

— И к чему была эта история?

— А ты сам подумай: живет такой человек, очень злой и очень умный, который дико ненавидит взрослых. Рано или поздно он начнет собирать вокруг себя единомышленников и свою идеологию распространять: взрослая жизнь — это зло, умереть нужно маленьким.

— И что, все, кто погиб, были с ним знакомы?

— Не обязательно. Вова мог просто придумать свое учение, которое затем стало распространяться без его участия. Возьми Карла Маркса — он же тоже только книгу написал.

— Ага, понятно, — Максим потер виски. — Слишком много информации. И хватит уже долбить, а то башка трещит.

Башка повертел в руках палочки и отбросил их за спину.

— Ты всю эту легенду выдумал только что или когда читал «Жестяной барабан»?

— Легенды не выдумывают, — ответил барабанщик. — Они носятся в воздухе, как призраки.

— Ты правда думаешь, что Вова Камушкин тут замешан?

— Да ничего я не думаю. Да и нет никакого Вовы. Это легенда, Макс, ты же все правильно сказал.

— Но ведь он на самом деле существует?

— Может быть. А может, давно умер. Если честно, я и сам во все это не особенно верю, — признался Башка. — У тебя все записалось?

— Ах, да, — Максим выключил диктофон и спрятал КПК.

— Знаешь что, господин журналист. Если тебя интересует это дело с самоубийствами, то я мало чем могу помочь. Знаю ровно то же, что и ты.

— Плюс сказку о Вове Камушкине.

— Но это сказка, и ничего больше. Он якобы родился где-то здесь, но никто не знает, где именно. Так что забудь.

— Ладно.

Пауза затянулась. Барабанщик пил пиво. Максим сидел на стуле и вертел в руках собственную бейсболку.

— Слушай, Башка, а сколько времени прошло? Что-то наших долго нет. Можно начинать волноваться?

— А я уже. Неужели они правда в магазин потащились? Тут совсем рядом круглосуточный мини-маркет есть.

Стало как-то скучно. Башка какое-то время бродил по комнате, пиная валявшиеся кое-где смятые пачки из-под сигарет. Равнодушно спросил:

— С Элкой недавно встречаешься?

— Недавно, — сказал Максим. Врать не было смысла.

Барабанщик кивнул, будто другого и не ожидал услышать:

— И как она тебе? Только честно.

— У меня были и лучше. Но она миленькая.

— Ага, — согласился Башка. — Главное — не трындит без умолку, как остальные бабы.

— Точно.

Оба засмеялись.

— Да не, Элка — наш человек, — сказал Башка. — Уже знаешь этот прикол про тарелки?

— А?

— Ну, Элка, она очень любит разные компьютерные игрушки, особенно готичные — «Проклятые», «Алиса в Стране чудес» и т. д. Кушает она, как все нормальные люди, — за компом, в перерывах, когда уровни загружаются. Покушает — а тарелку спрячет в какое-нибудь неподходящее место. В ящик стола, например. Представляешь: ты лезешь в ящик за чем-нибудь и шмяк — вляпываешься в жирную тарелку.

Какая осведомленность, мысленно отметил Максим. Спросить ничего не успел — в дверь постучали.

Башка вздрогнул. Максим открыл рот, чтобы задать вопрос, но барабанщик вскинул указательный палец и прошипел:

— Тш-ш!

— Что такое? Это разве не наши? — шепотом спросил Максим.

— Нет… Наши не стали бы стучать. Вот дьявол, мне это не нравится… Ну, хрен с ним, — пробормотал он и крикнул: — Войдите!

В зале появился молодой человек в черных брюках и белой рубашке с короткими рукавами, открывавшими на всеобщее обозрение накачанные бицепсы. Блондин, стрижка короткая. Шея мускулистая, лицо широкое. И широкая улыбка, которую — Максим понял с первого взгляда — этот молодой человек не снимал даже дома.

— Привет оркестрантам, — сказал он, приподняв ладонь. — Наконец-то я вас застал, можем спокойно поговорить.

— О, Никитос, здорово-здорово, — смеясь, Башка пожал руку ночного гостя. — Как там поживает ваша секта?

При слове «секта» Максим посмотрел на незнакомца с особым интересом, а тот заметно посерьезнел:

— Михаил, ты вообще понимаешь значение этого слова? Почаще в словари заглядывай.

Он обернулся к Максиму, протянул руку:

— Никита Гуреев, компания «Третья планета».

— Максим Метелкин… просто Максим Метелкин.

— Тоже по музыкальной части подвизаешься?

— Нет, я так — фанат.

— О, понимаю, — усмехнлся Никита. — А мы раньше не встречались?

Максим нахально пробежался взглядом по Гурееву с головы до ног и обратно:

— Не, не думаю.

— А где остальные?

— Сейчас будут, — пообещал Башка. — Не торопишься?

— Вообще-то тороплюсь. Мне еще выспаться бы не помешало.

— Все равно жди. Я от лица всех переговоры вести не буду.

Никита понимающе кивнул. Бросил взгляд на Максима:

— Максим, а ты чем вообще занимаешься?

— Много чем.

— Работаешь?

— Работаю.

Сейчас главное не сказать, что безработный — иначе этот корпорат обрушит на него целый Ниагарский водопад пропаганды своей компании.

— Журналист он, — подсказал Башка.

— И много платят в наше время журналистам? — Никита продолжал улыбаться, однако было заметно, что он слегка напрягся — «внутренне собрался», как говорят. Не любишь нашего брата, с усмешкой подумал Максим, а потом усмехнулся еще раз — когда осознал, что ненароком причислил себя к пишущей братии.

— Интересно, а почему я не спрашиваю: много ли платят сотрудникам «Третьей планеты»? — парировал он. — Вот ты — ты много получаешь?

— Достаточно.

— Конкретнее, если можно: должность, сумма?

— Настоящий журналист! — засмеялся Никита и тут же ушел от темы: — Где можно почитать твои материалы? В сети есть?

— Дай ручку с бумажкой, напишу сайт.

Позолоченная ручка и фирменный блокнотик с эмблемой «Третьей планеты» нашлись у Никиты в переднем кармане рубашки.

— Отлично, — кивнул корпорат, мельком глянув на запись, и вернул канцпринадлежности обратно в карман. Максим ухмыльнулся: на месте Никиты он обязательно спросил бы: а что это за сайт такой — navsionas.ru?!

Вместо этого Никита стал рассказывать о корпоративной газете «Терра», которой катастрофически не хватает хороших журналистов. Максим делал вид, что слушает, и даже не задавал каверзных вопросов. Дискуссия с такими, как Никита, — дело бесполезное.

Вернулись Геля, Мартин и Элла. В помещении опять стало шумно. Вокалистка и гитарист о чем-то разговаривали, заглушая слова друг друга громким смехом. Геля была какой-то чересчур возбужденной, она тараторила так быстро, словно перед этим чего-то нехорошего вынюхала. И даже не словно, а наверняка. Максим, завсегдатай притоноподобных игровых салонов, столько раз за свою жизнь наблюдал эти симптомы, что не спутал бы их ни с чем.

Увидев Никиту, они прыснули:

— О-о, кого к нам занесло!

— Здравствуйте, господа музыканты, — корпорат солидно пожал руку Мартину и поцеловал ручку Геле.

Элла была, как обычно, молчалива. Максим взял ее за руку.

— Все нормально?

— Угу.

— Ты это… с чем пожаловал? — спросила Гелька у Никиты, давясь смехом.

— Все с тем же. Принес вам выгодное предложение.

— Выступать на ваших драных корпоративах?

— Во-первых, наши корпоративные вечера не драные, — вежливо поправил корпорат. — Во-вторых, вознаграждение предлагается более чем достойное.

— А что, больше желающих нету — за такое-то вознаграждение?

— Желающие есть, но желания мало. Важен уровень игры. В нашем городе, кроме вас, больше нет молодежных ансамблей такого уровня…