На террасе их уже поджидал Кинг. Поздоровавшись, он повел друзей в комнату, где в огромном камине пылали гигантских размеров поленья.

— Сид, давай сюда пальто, — попросил Кинг.

Взгляд его скользнул по блокноту, упавшему на пол. Подняв блокнот, Кинг впился глазами в карандашный набросок.

— Боже, — потрясенно произнес он, — Сид, где ты ее нашел?

Опомнившись, Кинг извинился:

— Должно быть, я обознался. В первую минуту мне показалось, что это одна моя знакомая.

— Я зарисовал силуэт в окне гостиничной кухни, который привлек наше внимание, — объяснил Сид.

— Тогда это точно не та, о ком я подумал. В гостинице я всех знаю.

— Кинг, ты спросил: «Где ты ее нашел?» Ты что, ищешь какую-то девушку? — поинтересовался Сид.

Кинг беспечно рассмеялся:

— Пытался. Но особых усилий не прикладывал. Я ей должен пять долларов. Да ты наверняка помнишь: я одолжил у тебя пять долларов, чтобы вернуть ей. Кажется, ты жил тогда здесь первый год. Я только что закончил книгу, поехал в Портленд, и, как всегда, мне не хватило наличных. В машине закончился бензин, и я зашел в кафе, где бывал прежде. Одна из официанток сжалилась надо мной и дала денег на бензин.

— Да, теперь припоминаю, — кивнул Сид. — Начался ураган и повалил на шоссе множество деревьев, так что сразу ты не смог туда вернуться.

— Точно, — согласился Кинг. — А когда мне наконец-то удалось туда добраться, девушки там уже не было. Во время урагана у нее погиб кто-то из родственников, и она уехала. Никто в кафе не знал, куда именно. Адреса она не оставила.

Линн сидела нахмурившись. Вероятно, воспоминание оказалось ложным.

— Кинг, — задумчиво произнесла она, — скажи, когда ты бывал в кафе, ты, случайно, не называл ее по имени? Или, может, слышал, как се окликают другие?

— Нора, Нола — что-то в этом роде. У меня плохая память на имена. И потом, это произошло пять лет назад! Ну так что, будем мы садиться за стол? По-моему, здесь, у камина, удобнее, чем в столовой.

Линн молчала, выжидательно глядя на Сида. Почему он не сказал Кингу, кого именно зарисовал? Следует ли ей сделать это? Может, он ждет ее решения?

Когда все уселись, Линн вопросительно взглянула на Сида, и он едва заметно покачал головой.

Если Линн Дин и есть та самая Нора или Нола, тогда почему она не сказала об этом Кингу? Разве не преминула бы она воспользоваться этим маленьким эпизодом, чтобы добиться большего расположения…

— Конечно нет! — громко произнесла Линн.

Мужчины с изумлением посмотрели на нее, и девушка поспешила извиниться:

— Мысли вслух. Эпизод, над которым я долго билась, внезапно разрешился сам собой.

— Это потому, что твой ум расслабился, — доброжелательно объяснил Кинг.

«Тоже мне! — подумала Линн. — Похоже, он вообразил, будто знает, что происходит в голове у писателя».

Наблюдая за ними, Сид вспомнил слова Кента. Он испытывал облегчение, и вместе с тем его забавляло происходящее. То, как Кинг обхаживал Линн, пришлось бы по душе большинству девушек.

— Красный цвет очень идет тебе, Линди, — заметил Кинг и, отыскав маленькую пуансеттию [5], настоял на том, чтобы прикрепить ее к волосам Линн.

Сид улыбнулся и подумал: «Идиот! Большой, красивый, избалованный идиот».

Несмотря на немного нескладное начало, канун Рождества прошел очень удачно. Линн наслаждалась на свой манер — как всегда слушая и высказывая свое мнение только для того, чтобы разговорить своих собеседников на новую тему.

— Я отвезу вас домой, — предложил Кинг.

Сид вопросительно взглянул на Линн.

— В этот час ты перебудишь все Озеро, — отказалась девушка. — И потом, я с удовольствием пройдусь пешком. Почему бы тебе не прогуляться вместе с нами?

Так Кинг и сделал. Он дошел с ними до подножия утеса, а потом решил вернуться домой и уничтожить следы праздничного ужина, на который больше никто с Озера не был приглашен.

После того, как они миновали уже темную гостиницу, Линн спросила у Сида:

— Почему ты не сказал Кингу, что на рисунке изображена Линн Дин?

— Если он не узнал ее за три года, может быть, это не его Нора. А если это она, то совершенно очевидно, что женщина не хочет быть узнанной. Так или иначе, пусть сами разбираются.

— Пожалуй, — согласно кивнула Линн. — Просто я эгоистка и надеялась узнать о ней побольше.

— Но ведь ты действительно узнала о ней побольше?

Линн вновь кивнула:

— Мне не все еще ясно, но теперь я знаю, где искать информацию.

— После Рождества я поеду в «Кроссроудз». Если хочешь, могу захватить твою почту.

— Прекрасно.

С утра Линн уже находилась у Сида, выдворив его, как он выразился, с его же собственной кухни. Правда, Сид ушел не так уж далеко. Пока она готовила индейку, он стоял, прислонившись к двери, пробовал на вкус гарнир и вообще был на подхвате. Когда Линн обнаружила, что ни Сид, ни она не позаботились о сахарном песке, который был ей нужен, мужчина помчался в магазин, открытый сегодня до полудня.

— Любопытная новость, Линди, — сообщил он, вернувшись. — Петерсон сказал, что Роума заболела. Возможно, азиатский грипп.

Линн постояла молча, потом повернулась к нему:

— Сид, она одна?

— Роума настояла на том, чтобы ее оставили одну.

— Значит, не больна. Разве только плохое питание — тоже своего рода болезнь. Я больше чем уверена, что бедняжка притворяется. Потому что не может внести свой пай и присутствовать на праздничном вечере Линн Дин. Сид, нужно привести ее к нам. Сходи, пожалуйста, к ней и скажи, что она мне очень нужна. Мол, без нее мне просто не справиться.

— Линди, нужно не просто привести ее сюда. Мы должны заставить Роуму взглянуть правде в глаза и уехать отсюда, пока не поздно.

Сид вернулся с Роумой. У женщины был изнуренный вид. Линн уже приготовила гоголь-моголь.

— Торопиться нам некуда, — объяснила девушка, — так что сначала немножко передохнем, а потом примемся за дела.

Через час Сид предложил перекусить сандвичами и кофе, после чего объявил, что уходит в студию полистать книгу, подаренную ему Линн. Роума занялась начинкой для пирога и внезапно разоткровенничалась.

Есть у нее знакомый мужчина. Она знает его не первый год. Он не очень-то образован и не отличается «любовью к изящному», без чего Роума не мыслит жизни. Последнее время ей часто приходило в голову: не нарушает ли она свой кармический долг, отказываясь выйти замуж и поделиться с ним своими познаниями. Мужчина он очень надежный и с приличным доходом.

Линн решила, если этот человек не отказался от Роумы за столько лет и по-прежнему хочет жениться на ней, не будет никакого вреда, если удастся убедить Роуму принять его предложение.

— Я знаю! — воскликнула женщина. — Но сейчас никак не могу. О, Линди!

Линн обернулась к ней.

— Деньги? — спросила она.

Роума кивнула с несчастным видом.

— Сколько нужно?

— Сто долларов. Я верну. Он даст мне деньги, но не могу же я прийти к нему…

Линн медленно резала батат. Сто долларов. Сто плюс пятьсот — это будет шестьсот долларов. В январе нужно заплатить страховку за машину — это еще шестьдесят пять. Ежеквартальную плату за аренду домика нужно вносить в феврале. Сколько месяцев уйдет у нее на то, чтобы полностью завершить книгу?

Пока Линн аккуратно раскладывала на фаянсовом блюде золотистые кружки, вид у нее был такой же печальный, как у Роумы. Ну почему она должна рисковать своим будущим ради того, чтобы помочь совершенно постороннему человеку?

— Я одолжу тебе деньги, — произнесла девушка и начала готовить сироп под аккомпанемент жалобных всхлипываний Роумы, плакавшей от облегчения.

Праздничный обед удался на славу. Сид заранее предупредил Линн и Роуму: большую часть приготовленного им придется забрать с собой. Он, мол, и не подозревал, что купил такую огромную птицу.