Ренато нетерпеливо покачал головой.

— Да-да, можешь не трудиться. Я понял, ты даже не желаешь о ней слышать, — прокомментировал его жестикуляцию Карло. — А раз так, то тебе придется вести их с будущим мужем твоей бывшей жены… Да, ты не ослышался. Я сказал именно так: с будущим мужем твоей бывшей жены, — спокойно повторил Карло, заметив недоуменный взгляд собеседника. — Вчера вечером, когда ты уехал домой, в офис позвонил высокочтимый синьор Фазини. По причине твоего отсутствия Рафаэлла соединила его со мной, и вот тогда-то я и узнал, что неудачливый претендент на трон шоколадного короля жаждет сделать некое, как он выразился, «крайне выгодное» предложение королю нынешнему, полноправному и полновластному… но неумолимо сползающему с пошатнувшегося под ним трона…

— Какое еще предложение? — растерянно спросил Ренато.

— Именно то, от которого просто невозможно отказаться… — иронично ответил Карло.

Ренато усмехнулся.

— Это что же, он сам тебе так сказал?

— Нет, это я за него домыслил… — Карло сделал короткую паузу, после которой поинтересовался: — Ну что, как тебе мой десерт? Ничуть не хуже твоего шоколада?

— Да, десерт неплох, — задумчиво протянул Ренато. — Главное — не поперхнуться при употреблении…

— Ничего, я ведь всегда рядом. Постучу по спине, — успокоил его Карло. — Так что же ты ответишь уважаемому мэтру Фазини? Он должен скоро позвонить…

— Как ты думаешь, что ему могло от меня понадобиться? — поинтересовался Ренато. — Я ведь согласился дать развод Элеоноре, а вопрос с деньгами был улажен пару дней назад…

Карло пожал плечами.

— Я думаю, ваш с Элеонорой развод здесь ни при чем… Его предложение будет носить чисто деловой, точнее, коммерчески выгодный для него самого характер.

— Вот как? И какую же выгоду он может извлечь из беседы со мной?

— Из договоренности с тобой, — поправил его Карло. — Уверен, речь пойдет о нашем шоколадном доме.

— Ты хочешь сказать, что он осмелится предложить мне…

— Еще как осмелится, — уверенно перебил своего друга Карло. — Как говорят люди, хорошие знакомые с ним, этот саблезубый тигр, охотящийся на широких просторах бизнеса, готов сожрать все, что влезет в его глотку, лишь бы стать бесспорным лидером.

— Но у нас нет абсолютно никакой необходимости продавать шоколадный дом. И он должен понимать это. Ведь тот факт, что мы в последнее время сдали некоторые позиции, еще не говорит о полном банкротстве. У нас достаточно средств для производства обычного шоколада…

Карло ненадолго задумался.

— Вполне возможно, что покупка нашего шоколадного дома значится пока только в его долгосрочных планах… — предположил он наконец. — И для начала он может завести разговор лишь о товарном знаке… Но в любом случае встретиться с ним необходимо, — уверенно завершил он.

— Чтобы увидеть, каких мужчин обычно предпочитают неверные жены? — раздраженно поинтересовался Ренато.

— Чтобы узнать, какие козни плетут обычно эти предпочтенные мужчины против обманутых мужей, — спокойно ответил Карло.

— Невеселая формулировка… — заметил Ренато.

— Которой, должен тебе напомнить, можно было избежать, умерив свою гордыню и подозрительность…

— Ну вот, сейчас ты снова начнешь говорить мне о Лауре, — возмущенно всплеснул руками Ренато. — Как будто в ней одной заключается наше спасение от всех напастей.

— Не знаю, как насчет напастей, но твое спасение от тебя же самого заключается именно в ней, можешь мне поверить, — тихо проговорил Карло и вышел из кабинета.

Лаура задумчиво смотрела на витрину с бисквитами, рассеянно слушая бодрый голос Юбера в телефонной трубке.

— Вот увидишь, Ренато обязательно позвонит тебе, как только вернется из Римини. Просто сейчас он не знает, что мы приходили к нему в офис и что там его ждут твои эскизы.

— Но я ведь не оставила ни на одном из них своего имени… И даже не показалась в его кабинете… — тихо возразила она.

— И что с того? Я ведь все равно завтра буду звонить синьору Деларио — его помощнику, вот тогда и сообщу, кому именно они обязаны такими превосходными работами… Я специально не стал заранее упоминать твое имя, чтобы Ренато не торопился отказываться от их просмотра.

— Но он ведь все равно не узнает о том, что переданные ему эскизы — мои…

— То есть как это не узнает? Очень даже узнает, и быстрее, чем ты думаешь. Ведь этот синьор Деларио незамедлительно сообщит о тебе своему шефу… Тем более что наверняка уже успел прочитать твое имя в журналах…

— А может быть, как раз поэтому и не станет сообщать… Вдруг Ренато запретил ему принимать меня…

На короткое мгновение в трубке воцарилось молчание, после которого Юбер уверенно проговорил:

— Это исключено. Он не мог так поступить. И вообще, зачем ты пытаешься представить своего любимого человека в каком-то неприглядном свете? Я уверен, он не такой, иначе не смог бы претворять в жизнь все эти прекрасные эскизы… Тем более из шоколада… Да, кстати, о шоколаде. Вместо того чтобы предаваться печальным раздумьям, займись лучше разработкой новой идеи для фестиваля. До него остается не так уж много времени.

— Что толку разрабатывать новые идеи, если никто не заинтересовался прежними? — продолжая все так же задумчиво разглядывать бисквиты, спросила Лаура.

— Ты же еще ничего не знаешь, а уже заранее готова признать свой труд бесполезным, — возмутился Юбер.

— А что еще остается, если он никому не нужен?

— С чего ты это взяла? Кто тебе сказал такую чушь? Покажи мне этого недоумка, и я от него даже мокрого места не оставлю. Твои рисунки так красивы и необычны, что, выполненные в шоколаде, они будут просто шедеврами кондитерской индустрии… Я уж не говорю о тех рецептах, которые ты придумала для изготовления каждого из них…

Лаура улыбнулась.

— По-моему, ты меня просто утешаешь.

— Не дождешься. Я буду утешать тебя только в том случае, если ты вдруг нарисуешь какой-нибудь жутко страшный эскиз и придумаешь какой-нибудь ужасно невкусный рецепт для участия в фестивале. Но я уверен, что такого не будет. А значит, и мои утешения тебе не понадобятся. Вместо них я готов прямо сейчас дать тебе одну незначительную подсказку: этот эскиз должен быть самым лучшим, самым оригинальным и продуманным до мелочей. И не только потому, что он примет участие в фестивале. Он станет самым важным в ваших с Ренато отношениях, поможет вам сказать друг другу то, что пока еще вами не понято и не сказано… Так что подумай хорошенько, прежде чем переносить его на бумагу.

Пока Лаура слушала слова Юбера, ее задумчивый взгляд постепенно преображался, становясь все более осмысленным, словно каждое из произнесенных слов медленно пробуждало ее от затянувшегося сна.

— Не знаю почему, но я вдруг и вправду поверила в то, что этот рисунок будет важен для нас обоих, — проговорила она наконец. — Ты заставил меня поверить в это. Ты прямо волшебник…

— Да, научившийся волшебству понимания на своем горьком опыте, — усмехнулся Юбер.

Лаура немного помолчала, не решаясь высказать вслух время от времени приходившую ей в голову мысль. Потом все же осмелилась:

— А почему бы тебе не применить это волшебство, раз уж ты так хорошо ему обучился, и к вашим с Франсуазой отношениям? Я допускаю, что оно поможет тебе вернуть ее…

Теперь умолк Юбер. Его молчание было долгим, и Лаура уже решила, что обидела его своей бестактностью, когда он заговорил вновь:

— Знаешь, я и сам все время думаю об этом… Только вот боюсь, что приобретенное с таким трудом волшебство не подействует на нее… Да и вообще… волшебники ведь помогают не себе, а другим… Видимо, в этом и состоит предназначение волшебства… Но ты думай не об этом, а о создании самого лучшего своего эскиза, — спохватился он. — А я позвоню тебе завтра вечером и сообщу хорошую новость. Вот увидишь, она обязательно будет хорошей.

Лаура отключила телефон и вновь уставилась на полку, заставленную бисквитами.