Трэвор пригласил Эллис, и она согласилась.
— Заранее прошу прощения за твои оттоптанные ноги, — шепнула она ему на ухо, когда они шли к танцполу. — Я так давно не танцевала, что уже забыла, как это делается.
— Вспомнишь, я в тебя верю, — шепнул в ответ Трэвор.
Он обхватил руками ее спину, и Эллис с удивлением почувствовала, как тепло и нежность разлились по ее телу. Ее совершенно не пугало, что на них смотрят, что ее пожирают глазами мужчины, а его — женщины. Напротив, она чувствовала себя такой счастливой, такой уверенной, как будто Трэвор и в самом деле был ее женихом. Как будто и в самом деле они назначили дату свадьбы, как будто и впрямь в ее жизни нет никаких забот и проблем. Как будто впервые рядом с ней — сильный, уверенный в себе мужчина, который приложит все усилия к тому, чтобы она была счастлива.
Окунувшись в объятия Трэвора, как в теплую чистую воду, Эллис плыла по залу, околдованная сказкой, которую сама только что себе придумала. Вся жизнь расстилалась перед ней, как этот танцпол, на который никто больше не осмеливался выйти, — так красиво и гармонично смотрелась их пара, танцующая в одиночестве под мерцающими лампочками-звездочками.
Эллис не знала, о чем в этот момент думает ее партнер. Но разве это так важно? Главное, что сейчас, в эту минуту, она чувствует себя счастливой, огражденной от прошлого и будущего своим придуманным настоящим, в которое погрузили ее эта музыка и теплые руки Трэвора, держащие ее нежно и бережно, словно самое ценное на свете сокровище.
Но музыка оборвалась, и в то же мгновение Эллис очнулась от своих грез.
— Вот уж не ожидала от себя… — процедила она сквозь зубы, когда Трэвор уводил ее с танцпола.
— О чем это ты? — поинтересовался он.
— Оказывается, я еще сносно танцую, — нашлась Эллис.
— Это называется сносно? Да на тебя все мужчины в зале смотрели так, словно ты — мисс Вселенная. Разве не заметила? Никто не вышел на танцпол, чтобы нам не помешать.
— Не уменьшай своих заслуг, — улыбнулась Эллис. — Вся женская половина кафе буквально пожирала тебя глазами.
— Значит, мы — красавцы?
— Да уж, красавцы… — Эллис принялась искать глазами их столик, скрытый полумраком кафе. — Ты помнишь, где мы сидели? — спросила она Трэвора и тут же инстинктивно сжала его ладонь.
— Что случилось? — Трэвор успел изучить манеры Эллис и знал, что она не сделает такого просто так. Она напряглась и уставилась в одну точку. При этом взгляд у Эллис был такой, словно она обнаружила паука на своей подушке. — Да что с тобой, Эллис?
Трэвор пригляделся и увидел того, кто так неприятно удивил Эллис. За одним из столиков сидел мужчина, который так же пристально смотрел на нее, как и она на него.
— Кто это? — спросил он у Эллис.
— Кошмар из прошлого, — неприязненно поморщилась девушка. — Давай уйдем отсюда…
— И позволим этому даже не кошмару, а кошмарику испортить вечер? — мрачно усмехнулся Трэвор. — Ну уж нет. И потом, чего ты волнуешься? Я ведь с тобой…
— Есть вещи, о которых неприятно вспоминать, — объяснила Эллис, взяв себя в руки. — И есть люди, с которыми противно даже здороваться. А я не сомневаюсь, что Майк обязательно подойдет к нам. Он на редкость нахальный тип.
— Что стоит его нахальство против моего? — поинтересовался Трэвор, отодвигая перед Эллис стул. — Ты сама, помнится, утверждала, что мне не занимать нахальства.
— Может быть, ты и прав, — задумчиво произнесла Эллис. — Только знаешь, ощущение такое, как будто мимо проехала машина и облила меня грязью. Только машина эта — Майк, а грязь — неприятные воспоминания.
— Тот самый Майк, о котором говорил твой папа? — поинтересовался Трэвор, стряхивая с рукава рубашки крошки сырной панировки. — Может, расскажешь?
— Может, и расскажу, — шепнула Эллис. — Только после того, как он уберется отсюда. Вон он, идет к нашему столику. Я же говорила…
Трэвор подарил Эллис самую ласковую улыбку, на которую был способен.
— Не забывай, что мы с тобой — жених и невеста. Сейчас я покажу этому типу, где раки зимуют…
— Привет, дорогуша, — раздался голос из-за спины Трэвора. — Давненько я тебя не видел. Говорят, ты уехала пытать счастья в большом городе. Ну и как успехи?
Трэвор поднял голову. Над ним возвышался двухметровый детина, крепкий в плечах и довольно привлекательный, из разряда тех тупых крепышей, что так нравятся женщинам. Наверняка занимался баскетболом, подумал Трэвор. А в школе был любимчиком всех девиц из группы поддержки. Неужели Эллис с ним встречалась?
— Замечательно, — процедила Эллис. На ее лице явно читалось желание послать «того самого Майка» куда подальше.
Трэвор решил облегчить Эллис задачу. Конечно, тягаться с двухметровым детиной — дело не из легких. Но разве зря Трэвор столько лет отдал школе восточных единоборств?
— Во-первых, молодой человек, — поднявшись из-за стола, начал он, — не очень-то вежливо обращаться к женщине в подобном тоне. Во-вторых, эта «дорогуша», как вы изволили выразиться, — моя невеста. В-третьих, вы даже не представились, и я не знаю, как вас зовут.
— Майк, и что с того? — Майк пренебрежительно уставился на коротышку, каким Трэвор выглядел в его глазах.
— Что с того? — переспросил Трэвор. — По-моему, моя невеста не очень-то расположена с вами общаться.
— А ты-то тут при чем?
— Мне кажется, на «ты» мы с вами не переходили.
— А мне кажется, кто-то сейчас получит по голове, — наклонился к нему Майк.
Трэвор учуял сногсшибательный запах перегара, которым «тот самый» Майк без стеснения благоухал, и поморщился.
— Да вы еще и пьяны, баскетболист-неудачник… — пробормотал он, помахав рукой перед своим носом.
— Да я тебе сейчас башку оторву! — взревел Майк и занес над Трэвором жилистый кулак.
Эллис выскочила из-за стола, догадавшись, что сейчас будет драка, из которой Трэвор явно не выйдет победителем. Но только она открыла рот, чтобы предложить Майку пойти на мировую, как противники поменялись местами. Эллис даже не успела понять, что произошло: Майк клевал носом пол, а Трэвор возвышался над ним, крепко сжав его заломленную за спину руку.
— Да пусти же ты… — простонал Майк. Его лицо пошло пятнами, что было заметно даже при тусклом освещении.
— Конечно, отпущу… — Трэвор похлопал его по согнутой спине свободной рукой. — Только вначале попроси прощения у Эллис. Я не знаю, чем ты ей досадил, но, думаю, ты прекрасно помнишь, чем именно.
— Черт, пусти… — Майку явно не хотелось позориться перед посетителями кафе, которые уже во все глаза наблюдали за разыгравшейся перед ними сценой.
— Какой ты непонятливый… — вздохнул Трэвор. — Я же сказал, извинись перед Эллис, и ты свободен.
Музыка стихла. В зале стояла теперь гробовая тишина.
— Эй, что у вас там? — крикнул бармен.
— Майки, ну давай же, — уговаривал его Трэвор. — Это же так просто: прости меня, Эллис.
— Прости меня, Эллис… — прокряхтел согнутый в три погибели Майк.
— Нет уж, давай погромче. А то Эллис не слышит.
— Прости меня, Эллис!
— Вот и хорошо, — улыбнулся Трэвор и отпустил руку Майка.
Майк разогнулся, лицо его было красным, как шапка Санта-Клауса. Эллис испугалась, что он выкинет что-нибудь, но Майк, не говоря ни слова, развернулся и быстрым шагом направился к выходу из кафе. Музыка заиграла снова, «зрители» разочарованно расползлись по местам: драки не вышло.
— Ни здравствуйте, ни до свидания… — вздохнул Трэвор. — Никакого воспитания у современной молодежи.
Эллис опустилась на стул, чувствуя себя апельсином, который только что сунули в соковыжималку для цитрусовых.
— Что это было? — покосилась она на Трэвора.
— Это я тебя хочу спросить.
— Ты не поверишь, но это — моя первая и последняя любовь, — ответила Эллис, стараясь не встречаться взглядом с Трэвором.
— Поверить действительно сложно. Что у тебя может быть общего с этим безмозглым баскетболистом?
— Баскетболистом он был в школе. Майка ожидало бы большое будущее, если бы не его страсть к спиртному.
