– И на том ему спасибо, – хмыкнул Майкл…

– А потом все как-то закрутилось. Мы много работали, в свободное время пытались отдохнуть и не думали о том, что будет дальше. В общем-то, нас устраивало то, что было. Да и что изменилось бы после свадьбы?

– Как скажешь. Но, знаешь, Робин, я не вижу, чтобы ты была по-настоящему расстроена.

– Как?

– Мне кажется, тебе больше обидно.

– Может быть, может быть, – задумчиво проговорила она.

– Ладно. Не будем дальше ворошить эту тему, если она тебе неприятна, – хлопнул ладонью по столу Майкл.

Чашка, стоящая на блюдце, вздрогнула, и немного янтарной жидкости пролилось мимо. Робин засмеялась…

Хлопнула дверь. Это пришла Линда. Она удивилась тому, что Робин с Майклом гоняют на кухне чаи, а ее никто даже и не вздумал предупредить о неожиданном гостевом визите. Линда принесла персики, виноград и сыр с белым вином. Она хотела отметить удачно подписанный сегодня контракт на поставку косметической продукции в своем холдинге.

Робин с удивлением поняла, что ей уже не хочется говорить с Линдой о случившемся сегодня.

Да и Майкл не обмолвился сестре об этом ни единым словом.

Они принялись вдохновенно готовить ужин, накрывать на стол, шутить, болтать и смеяться.

И хотя у Робин внутри еще сидел липкий комок обиды и страха, на сегодняшний вечер она постаралась забыть об этом. Если бы она хотя бы упомянула о Джиме, об инциденте с изменой, Линда бы не успокоилась, пока не услышала бы от подруги все подробности.

Чем дальше разговор уходил в сторону, тем больше Робин понимала: да, желание выплакаться в жилетку Линды, которое привело ее в дом Лини без приглашения, куда-то начисто испарилось.

И больше оно о себе не напоминало.

А вот глухое и щемящее чувство одиночества не замедлило накатить на Робин, когда она наконец-то соизволила вернуться домой под вечер.

Все они пили белое вино, и Майкл не решился сесть за руль, а просто вызвал подруге такси. Пока Робин ехала домой, она даже задремала. Но когда она начала подниматься по лестнице, то поняла: подсознательно она ждет чего-то вроде возвращения унылого и коленопреклоненного (возле ее дверей!) Джима…

Разумеется, возле квартиры никакого Джима не было.

Да и как он мог там оказаться, если Робин забрала у него связку ключей? А там был ключ и от квартиры, и от подъезда.

Робин почувствовала, что напряжение разом отпускает ее. Еще одной безобразной сцены, нового выяснения отношений и даже скандала она не выдержала бы.

Как только она вспоминала о сцене в спальне, к горлу подкатывал комок, а щеки обжигало стыдливой краской. Робин не могла думать об этом, это было невыносимо, это было омерзительно. Она просто не хотела больше думать об этом. Она не хотела больше вспоминать о Джиме – никогда.

Если измена любимому человеку начинается с мыслей в голове, то как же можно было охарактеризовать чудовищное действо, разворачивающееся сегодня днем в спальне Робин и Джима?

А ведь она могла бы не узнать об этом!

Эта неожиданная мысль обожгла Робин еще сильнее, чем все предыдущие мысли о Джиме и Каролине.

Что, если бы Кортни не нашумела на нее сегодня из-за канцелярских товаров и тому подобной чепухи?

Что, если бы Робин не почувствовала себя хуже из-за несправедливого отношения? Теперь она могла признаться себе в том, что была возмущена подобным обращением. Секретарь, пусть и старший, должен уважительно относиться ко всем сотрудникам.

Ей могло не стать плохо.

Она вернулась бы домой как обычно – в шесть или даже в семь, если отправилась бы куда-нибудь выпить кофе или купить себе новые трусики.

И Джим встретил бы ее вечером со своими фирменными оладьями с кленовым сиропом, улыбнулся бы ей, как обычно, поцеловал бы привычно в щеку…

А ночью, на той самой кровати…

Робин громко застонала вслух.

Ее раздирали изнутри противоречивые чувства – облегчение и возмущение.

Какое счастье, что вся эта ложь открылась!

Какая несправедливость, что Джим позволил себе такое поведение, что поступил с ней подобным образом!

Что, что она сделала не так?

Робин всхлипнула, но уже скорее по инерции.

Облегчение, что правда вскрылась так быстро и так наглядно, оказалось слишком сильным. Робин даже испытала к Кортни некое подобие благодарности, хотя та, разумеется, никогда не узнает об этом. И вряд ли она собиралась облагодетельствовать свою подчиненную таким странным и нелепым образом…

И, тем не менее – Робин должна была быть благодарна всему этому невероятному, логичному, нелепому, счастливому… ужасному стечению обстоятельств.

Будильник цинично показывал 5:15.

Робин чувствовала себя разбитой донельзя.

Наилучшим выходом сейчас было бы для нее вновь накрыться одеялом, уткнуться в подушку макушкой и поспать еще хотя бы часа два. Предстоял тяжелый рабочий день, и нужно было быть в форме.

Но сон не шел к Робин…

Ночью она ворочалась, переворачивалась с боку на бок на огромной пустой кровати. Вытягивалась по диагонали, свешивала руки через край, упиралась в изголовье… Сквозь сон бормотала имя Джима.

Но иллюзия развеялась, как только Робин открыла ясные глаза. Никакого Джима рядом не было, никакого Джима рядом не требовалось. Мало ли что там ей во сне мерещится? И чувство одиночества настигло ее только потому, что она пребывала в бессознательном состоянии. Разумеется, ей не нужно, чтобы он находился рядом!

Это просто сила привычки, попыталась утешить себя Робин. И, конечно, все пройдет. Со временем все пройдет…

Недовольно вздохнув, она поднялась с кровати, тщательно заправила ее (белье она, разумеется, сменила – прежнее белье отправилось на помойку еще накануне), подошла к окну. Раздернула шторы. Комнату немедленно залило нежно-розовыми предрассветными красками…

Робин потянулась, на какое-то мгновение на ее губах даже показалась довольная улыбка. Но потом сразу же начало неприятно сосать под ложечкой.

«Надо позавтракать», – подумала она.

Конечно, надо. А еще нужно собрать силу воли в кулак. Нужно выкинуть из головы малейшие воспоминания о Джиме. Они ей неприятны, но крутятся внутри – и что ты тут поделаешь?

Нужно собраться с силами. Не загонять это в самый дальний угол – просто выкинуть из головы. Пусть не тревожит и не беспокоит ее больше это нежеланное воспоминание.

Как насчет омлета? Помидоры, ветчина и нежный сладкий перец…

Но для начала нужно умыться и как следует привести себя в порядок. Тогда можно будет и вознаградить себя омлетом…

Ровно в девять, минута в минуту, Робин уже была на рабочем месте, одетая в серую блузку с большим черным бантом из бархатной ленты и серую атласную юбку. По ее мнению, она выглядела очень достойно и собранно.

Стараясь концентрироваться исключительно на работе, а не на своих тягостных переживаниях, она быстро разобрала и рассортировала факсы, пришедшие за вчерашний день и за ночь, потом занялась электронной почтой. Пришлось зарегистрировать сразу семерых посетителей подряд, потом принять три звонка из Америки, из их филиала. Робин так забегалась, что в реальность ее вернул только звонок от Кортни.

– Я так понимаю, ты уже на рабочем месте? – осведомилась она. – Как самочувствие, улучшилось?

– Да, спасибо, – вежливо ответила Робин.

– Я рада это слышать. И также рада, что тебе не понадобился больничный. Надеюсь, ты принесла справку от врача по поводу вчерашнего плохого самочувствия?

– Справку? – запинаясь, произнесла Робин. – Н-нет… но…

– Странно, – по голосу Кортни было слышно, что та нахмурилась. – Ты же сказала, что из офиса поедешь прямо к врачу.

– Да, я так и собиралась сделать, но, видишь ли, Кортни…

– Да-да, я тебя внимательно слушаю? – подбодрила коллега.

– Я так омерзительно себя чувствовала, что поняла – сил у меня осталось только на то, чтобы добраться до постели. Кортни, я просто отлежалась и почувствовала себя лучше…