Еще минута, и я свалюсь посреди дороги, подумала Лоэтта. Она чувствовала себя ужасно, мерзко. Еще совсем недавно похвала Бурке могла ее обрадовать. Сейчас же только ветер стал холоднее, врезаясь в кожу обжигающими струйками.

— Лили. — Бурке сжал ее руку, не давая возразить. — Что бы ты ни сказала, для меня ты всегда останешься Лили. Черт побери, прости, что я тогда не вернулся. Разве ты не понимаешь? Я не мог. Дениза ждала ребенка.

— Я тоже ждала ребенка.

Лоэтта почувствовала, как он содрогнулся, вздохнул, потом изумленно посмотрел на нее. Лоэтта помолчала, по ее щеке скатилась одинокая слезинка.

— Да. Я забеременела в те выходные. Когда ты проезжал через город. Тогда все казалось мне чудесным подарком. Я мечтала, как скажу тебе. Я не сомневалась, что ты вернешься. Даже когда прошло два месяца, продолжала ждать. Но напрасно. Когда на третьем месяце я потеряла ребенка, хотелось умереть. Алекс чудесный малыш. Поверь, это большое счастье, что он у тебя есть.

— О Господи, Лили. Я не знал.

— Никто не знал, кроме доктора в Пирре и Доры-Ли. Однажды она застала меня поздно ночью в слезах. Еще я сказала маме, перед самой ее смертью.

Лили встала у него перед глазами, страдающая, растерянная. И совершенно одна. В груди нарастала тяжесть, постепенно превращаясь в боль. За спиной раздался шорох, голос Джейн прорвался сквозь рокочущий гул в ушах:

— Бурке, Алекс разревелся. Он зовет тебя. Пыталась его утихомирить, бесполезно. Что ж, сделаю вторую попытку, если ты, конечно, хочешь.

Первой заговорила Лоэтта охрипшим от слез голосом:

— Это твой сын, Бурке, лучше пойти тебе.

Лоэтта повернулась и быстро пошла к ресторану.

Бурке смотрел ей вслед. Лоэтта скрылась в снежной пыли. Он мог стоять так целую вечность, если бы его не окликнула Джейн.

Бурке обернулся.

— Да-а, твоя ситуация не из лучших. Хочешь, я поговорю с ней?

— Спасибо, Джейн. Все уже сказано. — Бурке ввалился в дом и медленно поднялся наверх на тяжелых, как свинец, ногах.

— Па-па-а, — крикнул Алекс, стоило Бурке переступить порог детской.

Сердце перевернулось, в голове пронесся свежий ветерок.

— Все хорошо, папа здесь, — хрипло сказал он, поднимая сына на руки. Бурке закрыл глаза. Боже, как же он соскучился.

— Идешь, топ-топ?

— Нет, дружище. — Бурке сел вместе с ним в кресло-качалку. — Папа больше никуда не уйдет.

Алекс засопел, как только Бурке качнулся в кресле. Маленький непоседа вздохнул и закрыл глаза. Слишком устал или почувствовал себя в безопасности на папиных коленях? Неизвестно. Теплый комочек подарил ему чувство покоя после такого грустного и суматошного дня. Бурке глубоко вздохнул.

Неделю с половиной назад он держал Алекса на руках. Но до этой минуты даже не догадывался, как ему не хватало малыша. Лили больше двух лет жила с ощущением потери. Неудивительно, что появление Алекса, само его существование выбило ее из колеи.

Ах, Лили, Лили. Что сделала с тобой судьба? Что я с тобой сделал?

Дениза забеременела преднамеренно, от отчаяния, в надежде удержать его. Просто перестала пить таблетки и ничего не сказала. Но с Лили он предохранялся. Бурке сдержал стон. Сколько раз он повторял молодым пациентам — стопроцентной защиты не существует! И сам оказался в дураках.

Алекс уютно засопел. Бурке осторожно уложил его в детскую кроватку. Немного постоял у изголовья.

Интересно, кто мог родиться у Лили — мальчик или девочка? Многие скажут: какая разница, ребенок ведь умер. Но для Бурке это было важно. И для Лили. Невероятно, у него могли быть сын или дочь на месяц-два младше Алекса.

Ясно почему Лили упала в обморок, увидев Бурке там, на городском собрании. Тогда он подумал, что от удивления. Теперь же понял, что все не так просто. Вместе с ним она увидела свою боль, разбитые иллюзии так живо, будто это было вчера.

Прошло немало времени, прежде чем он вышел из комнаты Алекса и медленно спустился по лестнице. Сожаление и тоска камнем лежали на душе.

Порядок, подумала Лоэтта, придерживая поднос плечом и левой рукой. Осталось недолго.

Она выдержит. Она должна выдержать.

Уже около часа. Несколько человек всегда запаздывали, но большинство обедающих клиентов приходили между одиннадцатью тридцатью и двенадцатью часами. А это значит, что совсем скоро столики начнут пустеть, Лоэтта сможет улизнуть на кухню и сделать то, что ей больше всего хочется, — разреветься.

Она подошла к ресторану, когда братья Андерсены, ее самые ранние клиенты, подъезжали на своем грузовике. За ними потянулись остальные. Лоэтта разложила по тарелкам еду и свои знаменитые домашние пирожки, разлила кофе по чашкам, дала сдачу тем немногим, кто уже уходил. Она держалась неплохо и, кажется, ничего не забыла. Бурке мог бы гордиться Лоэттой.

Бурке… Стоило подумать о нем, как внутри все начинало ныть от боли. Лоэтта остановилась рядом со столиком Клетуса Маккалли и Бена Джекобса.

— Все в порядке? — поинтересовалась она.

— Вкусно, как всегда, — сказал Бен.

Клетус кивнул и покачал головой.

— Ты выглядишь уставшей, девочка Лоэтта. Ничего не случилось?

— Нет, все прекрасно, Клетус.

Старик, конечно, понял, что Лоэтта лжет. К счастью, он промолчал.

Нед Андерсен в другом углу зала сказал:

— Клайв Хендерикс видел утром, как в город въезжала женщина с ребенком. Оказывается, она сестра дока Кинсайда. Сперва люди подумали, что ребенок ее, но это сын Кинсайда.

На мгновение Лоэтта закрыла глаза. В последнее время она обречена узнавать главные новости последней.

— Я тоже слышал. Это правда, Лоэтта?

Лоэтта сухо кивнула. «Устная почта» Джаспер-Галча оперативна, как всегда.

— Где же его мама? — поинтересовался кто-то.

— Говорят, жена дока умерла несколько месяцев назад.

— А его сестра замужем?

Лоэтта пробралась с кофейником к столику Бена. Джекобс прикрыл рукой чашку, давая понять, что не хочет больше кофе. Лучше бы он пил его, а не поддерживал разговор, который успел заинтересовать всех присутствующих в зале. Но Бен и не думал молчать.

— С ней говорила Адель Джонсон. Ты ведь знаешь Адель…

Лоэтта отошла к другому столу.

— Подкатилась к ней, пока та разгружала машину. Эта Адель выудит из человека все, что хочешь. Так больше никто не умеет. И Адель сказала, что сестра его развелась с мужем.

— Значит, она свободна.

— Да. Но еще я слышал, что она все волосы повыдергает тому, кто на нее не так глянет.

— Она приехала, чтобы помочь Бурке ухаживать за малышом?

— Я не знаю. Забавно. Кинсайд семейный человек. Вот уж не подумал бы.

— Это подтверждает старую истину: ничего нельзя знать заранее.

— Трудно ухаживать за малышом в одиночку. Понятно, почему ему нужна Лоэтта.

— Сколько лет ребенку? — Думаю, годика два.

— Ты говоришь два, Бен?

— Так сказала Адель.

— И жена Бурке умерла меньше года назад?

Лоэтта заметила, как Норберт усиленно подсчитывает что-то в уме.

— Лоэтта, получается, что Кинсайд был женат, когда ты ездила в Орегон с мамой?

— Вот грязная собака.

— Подумать только…

— Обмануть бедняжку Лоэтту, когда она оказалась одна, далеко от дома!

— Все было не так, — монотонно сказала Лоэтта.

— Подожди, Лоэтта. Ты обещала Кинсайду выйти за него? Ты ведь тогда не знала, что он уже женат?

— Конечно, она не знала, — заявила Марджи Купер. — Ты не знала, Лоэтта?

— Разве я говорила, что встретилась с Бурке в прошлом году в Орегоне?

— Но мы думали…

— Нет, — тихо сказала она. — Вы заблуждались.

— А когда ты с ним познакомилась?

Все смотрели на нее, ждали ответа. Стараясь унять дрожь в голосе, Лоэтта сказала:

— Мы познакомились здесь, в Джаспер-Галче.

— Как здесь? — воскликнул Норберт Андерсен. — Док Кинсайд приехал только неделю назад. По его словам, вы встречались раньше. И ты, если я правильно понял, согласилась выйти за него замуж?