— А я слышал, док Кинсайд творил чудеса.

Лоэтта насторожилась. От одного упоминания о Бурке у нее сразу перехватило дыхание. Клетус Маккалли быстро взглянул на нее, но ничего не сказал, когда из рук Лу на его тарелку выпал кусок пирога. Когда Лоэтта захотела забрать его, Клетус прикрыл ее руку загрубевшей ладонью и сказал:

— Не волнуйся, девочка.

Через силу улыбнувшись, она пошла к стойке. Там ее ждали, чтобы расплатиться за обед, два брата — старики Эвертс.

— На сей раз Бумер легко отделался. Говорят, у него легкое сотрясение мозга и сломана нога. И то и другое поправимо. Зато теперь будет осмотрительней, — сказал старый Хэл.

— Да уж, — проворчал Рой. — Все под богом ходим, а этим юнцам лишь бы свою удаль показать. Так и шею свернуть недолго.

Лоэтта пробила чек. Она удивилась, что Бумер, которому исполнилось тридцать девять, попал в разряд «юнцов».

— Одно я знаю точно. Док Масей знал, что делал, выбирая себе помощника. Говорят, что доктор Кинсайд посмотрел глаза Бумера, прощупал его и привел в чувство за одну минуту. Руки золотые у нашего нового доктора, — сказал Хэл.

Лоэтта посмотрела по сторонам, удивленная молчанием остальных. Никто не услышал подтекста в щедрой похвале Хэла. Будь на его месте местные ковбои, то они наперебой принялись бы рассказывать, что Лоэтте наверняка известно, какие золотые руки у нового доктора.

Ей следовало только радоваться их молчанию. Женщин здесь изводят недвусмысленными шуточками даже без повода. Лоэтта не хотела быть предметом шуток. Она хотела одного: чтобы ее принимали такой, какая она есть. Кажется, жители Джаспер-Галча по-прежнему видели в ней тихоню дочку бывшего церковного органиста, заливавшуюся краской смущения по любому поводу.

Она сливала грязную воду, когда услышала настойчивый автомобильный гудок. Лоэтта открыла окно, выглянула наружу.

— Что это… — Она вытерла руки фартуком и выбежала во двор. — Что ты вытворяешь, Бурке Кинсайд?

Бурке остановился прямо у входа, опустил стекло. Холодный ветер пронизывал насквозь тонкую юбку и блузку Лоэтты.

— Садись, — сказал он, убрав руку с руля.

— Что?

Бурке подвинулся на другое сиденье, ей пришлось подойти поближе, чтобы видеть и слышать его.

— Садись.

Лоэтта молча смотрела на руль и пустое водительское сиденье.

— Бурке, что ты задумал?

— Тебе пора научиться водить. Считай, что сегодня первый урок.

Ореховые глаза Бурке притягивали. Неужели он прочитал ее мысли? Лоэтта посмотрела на шикарный черный автомобиль. Огляделась вокруг. Как она и подозревала, автомобильный гудок Бурке переполошил всю Главную улицу. На пороге парикмахерской стояли Клетус Маккалли и пара пожилых горожан. Из-за двери «Бонни Клип&Керл» высунулись Эдит Фергюсон и Бонни Трамбл.

— В чем дело? — окликнул ее Бурке. — Тебе никогда не предлагали сесть за руль и поучиться вождению?

— Нет, — ответила она, стуча зубами. — Никто и никогда.

— Ну? — весьма вызывающе произнес Бурке.

Лоэтта неуверенно поежилась.

— Собираешься стоять здесь на холоде? Или хочешь научиться водить?

Она быстро взглянула на ресторан. В окнах горел свет, но все равно в ближайшие часа два сюда никто не зайдет. Значит, время есть. Вот хватит ли у нее смелости?

Да. Да, конечно, она справится. Если не будет медлить, если не уступит страхам и сомнениям, которые были в ней с раннего детства. Обязательно справится.

Боясь передумать, Лоэтта открыла дверь и легко опустилась на сиденье. От безумного, дикого чувства свободы, по всей спине побежали мурашки. Еще один шаг из тесной скорлупы, из маленького мирка сделан.

Бурке, склонившись к ней, нажал какую-то кнопку, и стекло плавно поднялось. Он не спешил выпрямляться, отодвигаться, хотя больше ничего не нажимал. Его лицо было совсем близко, плечом Бурке касался ее, а рукой опирался на сиденье в опасной близости от бедра Лоэтты. На секунду исчезло все: смущение, любопытные люди вокруг, ее страхи. На секунду они остались вдвоем, одни, в роскошном автомобиле. И Лоэтта снова превратилась в Лили, уверенную в себе, своих чувствах, в мужчине, который был рядом.

— В городе только и говорят, как ты определил, что случилось с Бумером за одну минуту. Ты уверен, что хочешь учить меня вождению?

Бурке изучал лицо Лили не спеша, внимательно рассматривая каждую черточку. От холодного ветра ее щеки раскраснелись. Но серые глаза Лу потемнели не от холода. Она была похожа на испуганную лань. Странно, что вокруг нее не вился рой поклонников. Хотя… Здешние кавалеры привыкли к Лоэтте, ее красоту и доброе сердце воспринимали как само собой разумеющееся. Такое Бурке мог понять. Но он не мог понять одного: почему эта девушка так низко себя ценит?

«Сколько раз Лу повторяла: Он прекрасная партия для такой женщины, как я». Бурке вспоминал разговоры о детстве Лоэтты, об отце, который обожал девочку, но очень рано умер, о заботливой маме, которая ее вырастила. «Застенчивая, невзрачная Лоэтта». Так описывали Лу практически все джентльмены Джаспер-Галча за очень редким исключением.

Когда они встретились впервые, Лили не была ни робкой, ни застенчивой. Один взгляд в глубокие серые глаза, и он потерял рассудок. Одно прикосновение руки, мягкое дуновение губ Лили связали их навсегда. С тех пор где-то в глубинах памяти у Бурке осталась потребность в ней. Там, за стеклами автомобиля, свистел ветер. Но здесь ему и Лили было тепло. И никого рядом.

— Скажи мне, что делать?

Вздохнув, Бурке представил, что его мечты превращаются в реальность. Она склоняется еще ближе, обнимает его за плечи и целует…

— Мы стоим на месте. Значит, ты не хочешь меня учить? — прошептала Лили.

А Бурке хотелось целовать ее.

— Я имела в виду, — продолжила Лили, облизнув губы. — Твоя машина застрахована?

— Застрахована ли моя машина?

Он понял. Урок вождения. Она говорит о вождении, а вовсе не о поцелуях. Не о том, что мечтает расстегнуть блузку, снять с него брюки и…

— Никогда не спрашивай врача о страховом полисе, — сказал он. Собственный голос хриплым эхом отдавался в голове. — Еще, Лоэтта, запомни. Я счастлив, что был у тебя первым. Не могу забыть об этом. До сих пор. — Бурке отодвинулся на пассажирское сиденье. — Включи зажигание поворотом ключа.

Ее пальцы немного дрожали, но двигатель завелся и заурчал, как кот, растянувшийся на солнышке.

— Так, правильно. Теперь поставь ногу на тормоз, очень осторожно переключи рычаг передачи в положение «задний ход».

Передача с щелчком переключилась на «задний ход», отчего Лили подскочила на сиденье.

— Теперь убери ногу с тормоза и слегка нажми педаль газа.

Бурке не сдержал улыбки, когда Лили, едва автомобиль начал двигаться, резко надавила на тормоз.

— Попробуй еще раз, — сказал он. — Там никого нет. Поняла? Отсюда, до окраины вашей деревни доехать проще простого. А когда мы окажемся в чистом поле, от тебя потребуется только одно: держаться подальше от обочины.

Лоэтта крепко вцепилась в руль.

— Хорошая девочка, — сказал Бурке, когда они медленно поехали вниз по Главной улице. — А теперь посмотрим, сможешь ли ты разогнаться быстрее пяти миль в час.

— Как здорово! Здорово! Здорово! Бурке, я веду машину. И это не сон!

Бурке поудобнее расположился на сиденье, глядя на тонкий профиль Лили. Непокорные волнистые пряди выбились из-под заколки. Хотя подбородок Лили был напряжен и дрожал, на полуоткрытых губах время от времени играла торжествующая улыбка.

— У меня получилось!

Бурке кивнул.

Лоэтта повернулась к нему.

— Бурке, я не верю, что сделала это.

Он кивнул второй раз, улыбнулся и застыл. Прямо перед машиной, как раз на стороне Бурке, возвышался крепкий почтовый ящик.

— У-упс! — Лоэтта повернула руль, больше она не спускала с дороги глаз.

— Молодец. Ты делаешь все, как надо.

— Правда? — Она помолчала и удивленно добавила: — Я действительно справилась. Только посмотрите на меня. Серая мышка Лоэтта Грехэм может делать все. Водить машину, содержать ресторан. Даже сдержать данное себе слово и не целовать Бурке. Йеху! Я могу сделать все, что задумала.