– Ты, наверно, зацепился за куст какой-нибудь или за ветку, а думаешь, что прострелили.

– Че, развязать, показать?! – Хасан, тыкая мне локтем в рожу.

– Да не надо, я и так вижу, как ты ей машешь. Она у тебя выглядит, лучше, чем здоровая.

– Кость не задело, шкуру только пробило.

– Еще бы, я не раз еще не видел, чтоб веткой кость пробило.

– Юрка, блядь! Не веришь, да?! На, смотри, сука, – Хасан начал нервно развязывать узлы на перевязке.

– Да успокойся ты, Хасан. Это я так, подрочить тебя хотел немного. Когда ты только привыкнешь к этому?

– А-а, да пошел ты, – Хасан махнул рукой и подошел к Сапогу.

Ротный, закончив разговор по рации, подошел ко мне и спросил:

– Ну, как вы?

– Таблетку духи подорвали, водилу насмерть, а летеха тяжело ранен. Мы Мамедова танкистам передали.

К нам подошел Грек и тоже поинтересовался:

– Ну, что делать-то будем, командир?

– Духи ушли на тот край кишлака, ближе к горам, дальше они не сунутся, там десантура сверху. Мы сейчас будем пробираться туда, где они сидели недавно, и зажмем их возле гор, потом вызовем вертушки и подключим артдивизион, пусть перепашут их к чертям. С первой ротой связи нет, вроде стрельба ведется с их стороны, а в эфир не выходят. Вторая рота продвинется параллельно с нами, а замкнут круг сарбосы с левого фланга. Справа первая рота должна пойти, а замкнет правый фланг разведвзвод. Попробуем зажать их в капкан.

– А полкач что говорит? – спросил Грек.

– Да хрен их поймет, они там с летунами и сарбосами треплются. Замполит – дубина, броню первой роте послал, – духи танк спалили сразу же, как только те сунулись в кишлак. Но ихний комбат сразу отозвал танки обратно, и замполита потом на весь эфир х-ями поливал. В общем, там у них полный дурдом в эфире. Только с комбатом нашим удалось нормально переговорить.

– Какого хрена замполит лезет со своими приказами, полкач же рулит делами? – спросил я.

– Наверно, орден хочет заработать, – ответил ротный и, повернувшись, крикнул:

– Рота! Продвигаемся дальше!

Мы все в спешном порядке стали пробираться вперед, простреливая и забрасывая гранатами из подствольников дувалы и дворы.

При подходе к дувалам, где предположительно недавно были духи, мы услышали гул летящих снарядов, через мгновение впереди нас разорвалось несколько снарядов. Все сразу попадали на землю и стали отползать назад.

– Какой пидарас вызвал огневую поддержку?! Быстро все назад! – кричал ротный.

Все начали прижиматься к стенам дувалов и заборов, закрываясь от летящих осколков и кусков глины.

– Ракетницы! Ракетницы пустите! – продолжал кричать ротный.

Все похватали ракетницы и начали палить ими в воздух, но обстрел не прекращался, артдивизион по чьей-то команде продолжал упорно и уверенно простреливать территорию, где недавно были духи. Нам повезло, что мы не успели продвинуться дальше, тогда бы нам всем была крышка.

Я, Хасан, Сапог и Грек успели заскочить в какой-то двор и спрятаться в дувале.

– Что за ебатина такая? – отряхиваясь от пыли, прокричал Грек.

– Да хрен его поймет, наши, вроде, долбят из САУшек, – сказал Хасан.

– Да че они там вообще двинулись, придурки? – продолжал возмущаться Грек.

– Придурки не они, придурок тот, кто дал им наводку, – ответил я.

Снаряды продолжали рваться, только немного сместившись в сторону.

– Пошли посмотрим, где наши, а то уйдут, а мы останемся тут, – предложил Грек.

Мы вышли из дувала и, пригнувшись, побежали в направлении, откуда раздавались чьи-то маты. Но не успели мы отбежать от дувала, как рядом засвистели пули. Хасан с Греком успели выскочить со двора и спрятаться за глиняным забором, а я и Сапог заскочили обратно в дувал. Черт возьми, с одной стороны долбят наши, с другой обстреливают духи, дурдом какой-то получается.

Да еще ветер-афганец начал немного задувать, ну, сейчас начнется пыльная пурга, а тут и без того тошно.

– Сапог, сиди здесь, а я вылезу и посмотрю, откуда нас обстреливают, – сказал я Сапогу.

Я медленно вышел из дувала, потом подбежал к стене и, прижавшись к ней, стал пробираться в конец двора.

За стеной раздалась короткая очередь, наверное, кто-то из наших, подумал я и выглянул из за глиняного забора, – он был невысокий, метра полтора, выложенный из глиняных кирпичей. Недалеко от забора сидел Закиров, а метрах пятидесяти от него валялся Носорог, судя по всему, Носорог был мертв, поблизости никого из наших не было.

Закиров повернулся, увидев меня, он испугался и побледнел, он смотрел на меня, а я на него, мы оба молчали. Я догадался, что здесь произошло.

– Юра, ты меня сдашь? – спросил дрожащим голосом Закиров.

– Сдают мочу на анализы, а в армии докладывают, – ответил я.

– Ну, ты доложишь об этом?

Я немного помолчал, глядя Закирову в глаза, а потом ответил:

– Нет, я не скажу никому об этом. Я сейчас уйду отсюда, и будем считать, что я ничего не видел. А ты разверни Насорога ногами вон туда, – я показал пальцем в сторону гор.

– Спасибо Юра.

– Не надо меня благодарить, ты о себе подумай, тебе с этим жить. И все, больше об этом никакого разговора, я тебя не видел и ты меня не видел, а дальше поступай, как знаешь.

Я, спрятавшись за забор, отправился обратно к дувалу в котором сидел Сапог. Закиров был нормальным парнишкой, если кто узнает об этом, то ему светит трибунал и большой срок, а я не хотел портить ему жизнь. Что касается Носорога, то он был быком, и рано или поздно все равно бы нарвался на такой исход. В Афгане и раньше бывали подобные случаи, я слышал об одном таком в нашем полку. Одному офицеру бросили под кровать гранату, когда он спал в каптерке, кто это сделал – так и не нашли, да больно и не искали, отписали, что погиб при исполнении, и точка.

Я заскочил в дувал и крикнул Сапогу:

– Пошли быстрее отсюда, а то наши уже отошли.

Мы выскочили из дувала и побежали к выходу со двора. Недалеко завязалась перестрелка, кто-то, наверное, нарвался на духов. Мы с Сапогом пригнувшись побежали в сторону от куда доносились выстрелы. Вот и наши показались, через двор, я заметил ротного рядом с радистом, там же были взводный, Хасан, Урал, Грек, Бача и еще кто-то с нашей роты.

Хасан, увидев нас с Сапогом, закричал:

– Там духи! С этой стороны идите, с этой! – он показывал рукой, с какой стороны к ним подходить.

Пробегая возле какого-то дувала, я увидел открытую дверь, и выстрелил туда очередью. У меня в одном магазине закончились патроны, я остановился на пару секунд, чтоб перевернуть магазины и вдруг заметил, как где-то сбоку что-то мелькнуло, я поднял глаза и замер. Из двери одного дувала примерно в ста шагах от нас, выскочил дух с буром, дуло от которого было направленно в меня. А я стою с отстегнутыми магазинами в руке. Это конец, подумал я, и тут рядом раздалась автоматная очередь, я вздрогнул, и закрыл глаза. Когда открыл их, то увидел согнутого пополам духа на коленях, а рядом стоял Сапог с автоматом направленным на духа. Этот дух, скорее всего, был не из банды, он наверно житель этого кишлака, который был обозлен на советских военных, вот и решил хоть чем-то отомстить нам. Но, как бы там ни было, для нас он был дух с винтовкой, а значит враг. И сколько их тут по кишлаку прячутся, неизвестно.

– Я его убил Юра, я убил его, – тихо проговорил Сапог.

Я с облегчением выдохнул, придя в себя, повернулся к Сапогу, и громко сказал:

– Ну, конечно же, ты его убил. Да ты не только духа убил, ты же меня спас от этого душары, Сапог! Какой же ты молодец, черт тебя побери!

Я тряс Сапога за плечи, а он стоял и улыбался. Это был его первый убитый дух, у Сапога был гордый вид и он не скрывал это, к тому же благодаря ему я остался жив.

Отношение к Сапогу я, конечно же, с этого момента переменю, теперь его не будут гонять и припахивать, Сапог будет «черпак», и относиться теперь к нему будут соответственно, я так решил.

– Ну, чего вы там торчите, как два дурака, бегите быстрее сюда! – кричал нам Хасан.