Тогда Рита смотрела на жениха с обожанием, аккуратно намекая маме, что разберется как-нибудь сама.

Татьяна Юрьевна, с высоты жизненного опыта взирающая на то, как родная кровиночка уверенной поступью движется к волчьему логову, тоскливо взывала к дочкиному разуму и шантажировала ее разнообразными драматическими выступлениями на тему собственного здоровья.

Она была убеждена, что Маргарита достойна большего и лучшего, но не жизни с этим чернявым красавчиком. Нет, она, конечно, вынуждена была признать, что Андрей чрезвычайно хорош собой: широкоплечий, крепкий, высокий, кареглазый – просто картинка из модного журнала, а не мужик. Так ведь разве это плюс? Да любая нормальная мать сразу скажет, что нет, ни в коем случае! Красивый мужчина как эксклюзивное авто – ему нужен охраняемый гараж и сигнализация, иначе угонят. Кроме того, он старше Риты на десять лет. Мужчина за тридцать, мало чего добившийся в жизни, мягко говоря, вообще недостоин ее дочери. Да, они были красивой парой – хрупкая синеглазая блондинка и этот холеный хлыщ, – признавалась себе будущая теща. Но разве в красоте дело? Роза в хрустальной вазе тоже смотрится эффектно, а толку? Вот на грядке она будет цвести и пахнуть, а в вазе максимум через неделю завянет. Из чего следовало, что мужчина должен быть как грядка – неказист, но надежен.

Сама Татьяна Юрьевна считала, что вышла замуж неудачно, поскольку у супруга случился пресловутый кризис среднего возраста, в связи с чем он и улизнул из семейного гнезда к молодой любовнице. Кобелирующий папенька многократно приводился дочери в качестве примера проживания с ненадежным мужиком.

Дочка металась между двух огней, но отказываться от любви не собиралась.

Ведь она всегда хорошо разбиралась в людях! А Андрюша – хороший!

Тем тягостнее сейчас было копаться в своих ощущениях, понимая, что в чем-то мама была права. Нет, конечно, она не разлюбила, но… Словно идешь по жизни, а в ботинке то ли песок, то ли камушек. И вроде можно идти дальше, но лучше остановиться и вытряхнуть. Проблема заключалась в том, что аллегории аллегориями, а что именно вытряхивать из своей жизни, Рита не совсем понимала.

Самое сложное с точки зрения человеческой психики – признать свою ошибку.

А Рита все больше склонялась к тому, что, вероятно, ошиблась.

Фатально.

– За проезд передаем! – рявкнул кондуктор, выбросив в атмосферу пары перегара, смешанные с луком и какой-то кислятиной. Он протискивался сквозь пассажиров, плотно спрессованных в этот ранний час в ограниченном пространстве трамвайного нутра.

«А кто-то спит до полудня, потом в салон, затем на тусовку, а мимоходом заглядывает в гостиницу и шпыняет унылых неудачниц типа меня. Потому что они клиенты, а я обслуга. Почему я обслуга? Почему я там унижаюсь который год, а мой паразит-муж дрыхнет дома?» – тоскливо размышляла Маргарита, выдергивая ногу из-под ботинка топтавшегося рядом пассажира.

Мужик источал запах застарелого табака и кряхтел, периодически заходясь в мучительном кашле. Кашляя, он начинал переминаться активнее, как пьяный боцман в шторм, и все чаще наступал Рите на ногу. Скорее всего, ее замшевый сапожок после подобного акта вандализма выглядел чудовищно. Даже смотреть страшно, потому что фантазия рисовала всякую дрянь без капли позитива. А что делать? Не в такси.

Андрею с работой не везло. Он так и говорил, горестно хлопая себя по бокам, будто деревенская бабка:

– Просто какой-то злой рок! Не везет!

После чего усаживался у телевизора, печально сведя красивые брови домиком и требуя сочувствия. Первое время Рита послушно сочувствовала, но необходимость постоянно подрабатывать, бросая дома новорожденного Лешку, и клянчить деньги у мамы, у блудного отца или у свекрови уверенности в завтрашнем дне не добавляла. В душе ворочалось глухое раздражение. Хотелось какой-то иной жизни. Не такой убогой.

Андрей кочевал с одного рабочего места на другое, нигде толком не задерживаясь.

– Да ты пойми! Надо найти нормальную контору с перспективами роста! Иначе мы обречены считать копейки! – горячился муж, когда Рита заводила разговор на эту тяжелую тему. – Мое призвание – бизнес! Я это чувствую. Надо только заработать начальный капитал и вложиться.

После этих слов Рита холодела, поскольку живо представляла, чем закончится для неопытного Андрея сомнительное мероприятие, называемое им «вложиться». Ситуация выглядела тупиковой. Даже советоваться с кем-нибудь не имело смысла. Любой человек сразу поинтересовался бы, о чем она думала, выходя замуж.

– Ты хоть представь, что останется, когда пройдет любовь! – взывала к ее здравому смыслу мама накануне свадьбы.

Тогда мамины реплики звучали смешно и нелепо: как может пройти любовь? Настоящая любовь не проходит!

И вот теперь получалось что-то непонятное. Может, любовь и не прошла, но рациональные мысли стали тревожить Риту все чаще. Они, словно голодные крокодилы, атаковали утлую лодочку семейного счастья, воодушевленно раскачивая ее и норовя прогрызть днище. Судя по своему внутреннему настрою, Маргарита подозревала, что течь уже имела место.

– Лера, я просто в трансе. – Рита смотрела на подругу, тоскливо постукивая маникюром по столешнице. – Ты представляешь, что мне сегодня приснилось?

– Что ты выперла своего захребетника из дома? – жизнерадостно предположила Валерия.

– Да ну тебя! Я ж серьезно, – надулась Рита.

– То есть ты считаешь, что я шучу, – усмехнулась Лера. – Это может свидетельствовать лишь об одном – до дна ямы ты пока не долетела. Интересно, на что ты надеешься? Думаешь, что раскроется парашют? Дорогая моя, если ты не озаботилась приобретением парашюта заранее, смешно рассчитывать, что он вырастет сам. Как гриб.

Разумеется, учитывая склонность подруги к аллегориям, Рита могла бы предложить другой вариант – могли вырасти крылья. Но это было нелепо. Какие крылья? У курицы тоже есть крылья, а толку? Смешно спорить.

Мечты всегда проигрывали опыту.

– Мне приснилось, что я стала вдовой, – сердито буркнула Рита, ожидая от подруги ответной реакции.

Реакция последовала незамедлительно.

– Ну, и как оно, вдовство-то? – произнесла Лера. – Свобода, новые перспективы и квартиру не надо разменивать, да?

– При чем тут квартира? – ахнула Рита. Хотя и эта неоформленная мысль смутно маячила где-то на заднем плане.

– Квартира при всем, – назидательно напомнила Лера. – Она у вас общая. Вещи, имущество…

– Ты так говоришь, будто я разводиться собралась, – испугалась Маргарита. Развитие темы ей не нравилось.

– Нет, разводиться нельзя. Это катаклизм вселенского масштаба. Поэтому вдова – это вариант.

– Тьфу на тебя!

– Тьфу на меня, – согласилась Лера. – Но ты первая начала.

– Так я к тому и начала, что, мол, ужас какой, чего снится-то! Самой страшно! Вот с чего это?

– Подсознание, – объяснила Лера и расхохоталась. – Не кисни. Пошли работать! Подумаешь, горе какое. Мне вот после корпоратива приснились марсиане. Контакты прилетели к нам налаживать, а я им номер не могу забронировать. Всю ночь мучилась, к утру устала и проснулась с больной головой. И что мне теперь, переживать по этому поводу? А марсиане – это серьезнее, чем какой-то там ленивый мужик. Это, милая моя, межгалактические контакты космического уровня! А ты говоришь, вдова…

Валерии Горецкой было уже за сорок. Дважды сбегав замуж и многократно проверив мужской пол «на вшивость», Лера успокоилась, придя к выводу, что идеальных мужчин в природе не существует. А хватать абы кого – все равно что брать туфли не по размеру. Ну, будут они место в шкафу занимать, а удовольствия – ноль.

Мужчин как класс она приравнивала к хомякам: сплошные заботы, кормежка, неприятные запахи, да еще постоянно норовят улизнуть.

– И к чему мне эта обуза? – пожимала плечами дальновидная Лера, когда Рита с жаром пыталась убедить ее в обратном. – Нет, раз уж ты вышла замуж и родила – живи на здоровье. Я же не ору, что тебе надо немедленно развестись. Это я без детей, мне проще. А у тебя всякие бабские доводы вроде «гвоздь забить» и «ребенка поднять» имеют право на существование.