— Успокойтесь, вы слишком возбуждены, — холодно сказал Элистер, взяв со столика стакан с бренди.

— Вы что же, собираетесь всю жизнь вымещать на мне обиду, причиненную вам Марианной? — с негодованием спросила Луиза.

— Разумеется, нет.

— Как быстро вы забыли, что было между нами! Я отдалась вам в ту ночь со всей страстью неискушенного сердца!

С этими словами она решительно направилась к двери.

— Постойте! — властно проговорил Элистер. — Я не хочу, чтобы вы ушли в таком состоянии, Луиза.

Она резко обернулась. Он смотрел на нее с улыбкой, явно желая примирения, но она еще не остыла от гнева и обиды.

— Какой вы, однако, заботливый! — воскликнула она с ядовитой усмешкой. — Особенно тогда, когда дело касается моих чувств! Если бы вы действительно заботились обо мне, то не поставили бы мне такие чудовищные условия перед свадьбой!

— Неправда. Вы знали, что вас ждет, и все-таки согласились стать моей женой. Если вы хотите кого-то обвинить, то вините в этом только себя, — возразил ей Элистер.

— Нет, вы обещали, что со временем измените ко мне свое отношение. Но вы не даете мне возможности проявить себя, боитесь остаться со мной наедине. Почему? Вы боитесь, что снова воспылаете ко мне такой же страстью, как и тогда, в ту ночь?

Он еще больше помрачнел, глядя на нее тяжелым взором потемневших от гнева глаз. Да как она смеет судить!..

— Наберитесь терпения, Луиза… Никто не властен над своей судьбой, а ваша судьба не так уж тяжела, как вы пытаетесь представить, — чеканя каждое слово, сказал Элистер.

Она уставилась на него, широко открыв глаза. Ее полураскрытые губы жаждали поцелуев, но, как видно, она их так никогда и не дождется. Сегодняшний поцелуй был вызван минутной слабостью, и только. Она с горечью поняла, что он будет следовать каждой букве их уговора, чтобы сделать их брак пустой формальностью. Даже рождение Констанции ничего не изменило, печально подумала Луиза.

— Не волнуйтесь, Элистер, — сказала она, дрожа от негодования и обиды. — Я не собираюсь бросаться вам в ноги и умолять вас полюбить меня. Я знаю, что от вас мне ждать нечего. Вы такой гордый, самонадеянный, высокомерный, такой влиятельный и властный, что в вашем сердце не осталось места для простых человеческих слабостей.

Она резко повернулась и ушла не оглядываясь. Слезы душили ее, сердце разрывалось от боли. Она представила свою будущую жизнь и ужаснулась.

Всю ночь она пролежала без сна, тоскуя по любимому человеку, который был так близко и… так далеко. Какой же он бездушный и черствый! Как преодолеть невидимую пропасть, которая пролегла между ними? Она не смогла найти ответ на этот вопрос и дала волю слезам, сознавая всю безвыходность своего положения. Да, надо признать, что она вышла замуж за человека, у которого вместо сердца камень.

Проснувшись на следующее утро и встав с постели, Луиза подошла к окну, радуясь солнцу и чистому голубому небу. Неожиданно она вспомнила вчерашнюю ссору с Элистером, ей снова стало горько и обидно, и она выбежала из дома на свежий воздух, чтобы развеяться и обдумать случившееся. Она направилась в сторону конюшни, так как любила лошадей, один вид которых действовал на нее успокаивающе.

Когда она подходила к конюшне, туда подъехал Элистер, возвращаясь с утренней прогулки верхом. Луиза остановилась и невольно залюбовалась мужем.

Увидев Луизу, он спешился и отдал вожжи конюху.

Подойдя к жене, Элистер взял ее за руку и предложил прогуляться по тенистой аллее.

— Мне надо поговорить с вами, — сказал он, и Луиза быстро взглянула на него, желая понять, какое у него настроение, но его лицо было непроницаемо. — Могу вас порадовать, я поговорил с Софи, — сказал он без всякого вступления. — Еще я съездил верхом в Уиндхем, чтобы отчитать этого Мередита, но мне сказали, что он срочно уехал в Лондон.

— Надеюсь, вы были не очень строги с Софи?

— Она вынудила меня быть с ней строгим. Стоит мне услышать имя этого негодяя, как во мне просыпается ярость.

— И что же сказала вам Софи, когда вы отчитывали ее? Она вас впустила в свою комнату или вы разговаривали через полуоткрытую дверь? — закипая от гнева, спросила Луиза, представляя, как бедняжка Софи лежит сейчас в постели и льет горючие слезы, зарывшись лицом в подушку.

— Во всяком случае, к концу нашего разговора она стала послушна как овечка и обещала никогда больше не видеться с Мередитом, — ответил Элистер, умалчивая, что победа над Софи далась ему нелегко.

— Сомневаюсь, что она сдержит свое обещание. Во-первых, она сильная, властная натура, во-вторых, она влюблена в сэра Чарлза, — высказала свои сомнения Луиза.

— Вы говорите так, руководствуясь собственным опытом? — вкрадчиво спросил Элистер.

— В семнадцать лет мне было не до романтических историй. Я была слишком занята, так как уже тогда сама управляла Биерлоу, — возразила Луиза. — Софи — ваша точная копия, такая же властная и упрямая. Она еще доставит вам кучу хлопот, — заверила его Луиза.

Он поднял брови, удивляясь ее смелости.

— Пожалуй, вы правы: Софи натура пылкая и решительная.

— Вы в Лондон надолго? — спросила Луиза.

— Думаю, что нет. Я бы вообще не поехал, если бы не обострение англо-французских отношений. Я решил взять с собой Софи. Ей будет полезно провести несколько недель в Ричмонде, под присмотром Джулии, — добавил Элистер.

— А вы не хотите взять с собой и Марка? Он так скучает без вас.

— Нет, я оставлю Марка здесь, с вами, он не должен пропускать занятия с гувернером, — категорическим тоном произнес Элистер. — Я не намерен менять установленный порядок, — добавил он сухо.

— Но теперь, с рождением Констанции, вы стали уделять Марку гораздо меньше внимания! — воскликнула Луиза. — Вы слишком много времени заняты своей работой — здесь, в имении, и там, в Лондоне! Вы всегда уделяли своей семье так мало времени?

— Да вы никак будете скучать по мне, Луиза? И будете тосковать из-за того, что я не навещу вас в вашей постели? — спросил он с улыбкой, сверкнув глазами.

— Как можно тосковать о том, чего не имеешь? Знаете что, уезжайте в Лондон хоть сейчас! Там у вас будет столько постелей с женщинами, что вы получите удовлетворение на целый год вперед! По-моему, вы ездите в Лондон только за этим!

— Можете говорить все, что вам вздумается. Это ваше личное дело, — спокойно возразил Элистер.

— Боже мой! Какая же я была глупая, когда пришла к вам в Данстен-хаус и провела с вами ту злополучную ночь! Этого вы от меня больше не дождетесь! Я впущу вас в свою спальню только тогда, когда сама захочу, — сказала Луиза, гордо вскинув подбородок. — Уезжайте в свой Лондон и подольше не возвращайтесь оттуда.

Она резко повернулась и пошла, нисколько не беспокоясь, пойдет ли он следом.

После рождения Констанции у Элистера сложилось определенное впечатление о Луизе, и только он собрался сказать ей, как много она для него значит, как он ее любит и что пора превратить их формальный брак в подлинный, как она, с неожиданной решимостью, его отвергла.

Ломая голову, что ему делать в сложившихся обстоятельствах, и ничего не придумав, Элистер на следующее утро уехал в Лондон, взяв с собой Софи.

Проснувшись утром и узнав, что муж уехал, Луиза раскаялась, что вела себя с ним так бессердечно и жестоко. Ей так нужно, чтобы он любил ее, а она не дала ему возможности объясниться. Этого он ей никогда не простит.

Но если взглянуть на все с другой стороны, то как он посмел оставить ее с детьми в Суссексе и уехать в Лондон на несколько недель, где будет предаваться всем радостям столичной жизни? Нет, она должна поехать за ним во что бы то ни стало! Она добьется его любви! Не мучаясь больше сомнениями и раскаянием, она велела Эдит уложить в баулы свои платья и одежду детей — Констанции и Марка — и на следующее утро, взяв с собой Эдит, няню и гувернера, отправилась вслед за мужем в Лондон.