— И как он поживает? Спас в последнее время чью-нибудь душу?

Хотя обычно Мэри всем делилась с подругой, сейчас она не стала рассказывать ей о том, что ей поведал Джо по секрету. Во всяком случае, пока он ведь не расстался со своей церковной деятельностью. Потому и говорить об этом не стоило. Враждебность Энни к ее брату не вызывала у Мэри желания рассказывать ей о том, что он все еще любит эту язвительную особу. Это было бы несправедливо по отношению к Джо. Да и к Энни тоже.

— Джо живет отлично. Он все тот же старина Джо.

— Понятно. В таком случае, по-моему, ему нечем похвастаться.

Мэри нахмурилась, но ничего не сказала. Энни следовало самой сражаться со своими демонами. Что ей и приходилось делать.

«Ржавый руль» был забит до отказа. И это было необычно для столь позднего часа. Музыка была оглушительной.

Отис Реддинг все еще пользовался здесь популярностью, и Дэн с трудом мог расслышать себя, глотая холодное пиво в ожидании Алана.

Друг позвонил час назад и попросил Дэна встретиться с ним, но не потрудился сказать, о чем хочет поговорить. Эти чертовы журналисты, искатели жареных фактов, всегда ведут себя таинственно.

Десятью минутами позже Алан наконец пробился сквозь людскую толпу и, заметив Дэна, помахал ему рукой. Он направился к другу в занятую им угловую кабинку, налево от заполненной танцующими площадки.

То, что Алан был одет в джинсы и легкий синий пуловер, уже насторожило Дэна, и он почувствовал, что что-то не в порядке. Он выглядел буднично, что было необычным для Алана Грайера. Он был не из таких. Гуччи был его Библией, братья Брукс — религией. Дэн повадился дразнить его в колледже, утверждая, что привередливый Алан, вероятно, крахмалит и гладит свое нижнее белье, Алан признавал, что гладит его, но не сознавался, что крахмалит.

— Эй, привет! Как дела? — спросил Алан, опускаясь на стул напротив Дэна и наливая себе пива из ледяного кувшина. Отхлебнув, он вытер пену с губ зеленой льняной салфеткой. Дэн для этого всегда пользовался тыльной стороной руки.

— Господи, как хорошо. Спасибо, что согласился прийти.

Казалось, он был на пределе: в нем не было ничего от обычно спокойного и собранного Алана, которого знал Дэн.

— Мне пришлось нанять женщину, чтобы не оставлять Мэта одного. Поэтому ближе к делу.

Дэн тотчас же пожалел о своих словах. Улыбка Алана вдруг испарилась, а в глазах его Дэн увидел боль. Ему стало даже неудобно, что он упомянул о няне. Никогда он не видел друга таким растерянным. Он не был таким даже тогда, когда ему не удалось осветить скандал, героями которого стали Клинтон и Моника Левински.

— Хелен собирается бросить меня.

— Что? О, черт возьми! Мне так жаль, старина, — пробормотал Дэн сквозь зубы.

Хелен и Алан казались такой стабильной, устоявшейся парой. Такого не должно было случиться с ними. Если уж Грайеры, состоящие в счастливом браке много лет и имеющие двоих потрясающих детей, страдают от каких-то семейных неурядиц, то есть ли хоть какой-нибудь шанс у них с Мэри заключить брак и жить счастливо? Дэну не хотелось даже размышлять об этом. Если исходить из статистики, то она высказывалась не в его пользу.

— Из-за чего, Алан? Это оттого, что Хелен хочет вернуться к работе?

В прошлый раз во время их разговора у Дэна возникло ощущение, что Хелен снова хочет работать. Алан нахмурился.

— Если я не соглашусь на то, чтобы Хелен начала собственное дело агента по недвижимости, она грозится бросить меня и забрать детей. Она утверждает, что я старомоден, говорит, что я просто ископаемое.

Неприятие Аланом высказываний жены выглядело бы смехотворно, если бы в словах Хелен не было правды. Конечно, не Дэну было говорить об этом, ведь он и сам придерживался таких же взглядов, как и его друг.

— Хелен хочет от жизни большего. Она не желает оставаться только матерью и домохозяйкой, будто в этом есть нечто зазорное. Бывали ведь времена, когда женщина гордилась тем, что может сидеть дома и заботиться о семье. А теперь вот ей этого недостаточно.

Алан снова наполнил свою кружку пивом и попытался утопить в нем свою печаль, В те времена, когда они учились в колледже, жизнь была много легче. Их заботы сводились к тому, сколько кружек пива может выпить каждый из них, пока не свалится, или как не сломать шею на пятничной дружеской вечеринке. К сожалению, Алан не мог сказать ничего такого, что Дэн уже не говорил бы себе сам.

— А может быть, Хелен блефует? Ты ведь знаешь, как ведут себя женщины, когда хотят добиться своего.

Дэн был рад, что Мэри не могла слышать его слов. Вероятно, она бы бросила ему в голову кувшин с пивом. Но черт бы его побрал, если это не было правдой! Есть такие вещи, на которые у мужчин и женщин взгляды расходятся. Например, женщины любят прибегать к эмоциональному шантажу, используя слезы как средство настоять на своем. Для мужчины же это вроде кислоты, разъедающей металл. Чего Дэн просто не мог вынести — так это женских слез.

— Я так не думаю, — ответил Алан. — Хелен убийственно серьезна. И как я понимаю, ты тоже прошел через нечто подобное. Поэтому можешь дать мне совет, что делать.

Дэн глотнул пива.

— Алан, старина, напомню тебе, что моя жена оставила меня как раз по этой причине. Шэрон жаждала свободы и получила ее.

— Она дает о себе знать?

Дэн покачал головой:

— Ни словечка от нее. И это развязало мне руки. Да собственно, речь не обо мне, а о Мэте. Как может женщина, все время говорившая о своей любви к ребенку, уйти и забыть о его существовании? Мэт больше не спрашивает о ней, но каждый раз, когда приходит почта, я читаю в его глазах надежду. Говорю тебе, Алан, это надрывает мне сердце. Эта сучка могла бы прислать ему хоть открытку!

Друг кивнул и тяжело вздохнул, погружаясь в собственную печаль.

— Что мне делать, Дэн? Я люблю Хелен. Я не могу потерять ее и детей.

Дэн помолчал, прежде чем ответить, не уверенный в том, что его совет придется Алану по вкусу.

— Если ты любишь свою жену, Алан, и действительно хочешь сохранить семью, тебе придется согласиться на компромисс. Ты должен пойти навстречу Хелен. Для начала следует разрешить ей работать. Может быть, тебе даже следует помочь ей начать дело. Ты ведь знаешь чертову уйму людей. Твои связи могли бы стать для нее бесценными.

«Компромисс — в этом все дело», — сообразил Дэн. Внезапно ему многое стало ясно.

Алан некоторое время переваривал услышанное.

— Думаю, об этом стоит поразмыслить.

— Ну, если тебе станет от этого легче, могу сказать, что ты не одинок. У меня точно такая же проблема.

— У вас с Мэри тоже проблема? Я думал, у вас все гладко.

— Я хочу жениться на ней. Ее семья тоже хочет этого — они просто настаивают на свадьбе. Но она никак не соглашается, хотя и говорит, что любит меня.

Дэн знал, что она его любит. Мэри не умела лгать.

— Ты думаешь, это из-за твоего сына? Некоторые женщины не желают воспитывать чужих детей.

Дэн покачал головой. Если уж он и был в чем-то уверен, так это в том, что Мэри любит его сына. Хотел бы он сказать то же самое о своей бывшей жене.

— Мэри любит Мэта, а он обожает ее. В этом я совершенно уверен. Несчастье в том, что Мэри помешана на своей независимости. Это как-то связано с ее детством и комплексами.

— Зная тебя, Дэн, — а я тебя, несомненно, знаю, — я не могу не верить, что ты найдешь способ убедить женщину, которую любишь, выйти за тебя замуж.

— С чего это вдруг ты заделался мистером Оптимистом?

Алан усмехнулся. Потом бросил на стол двадцать долларов.

— Пиво и няня за мой счет. Мне пора идти. Мне еще о многом надо подумать. Желаю разрешить и тебе твои проблемы, старина. Ты находчивый малый.

— Ага. И я так думаю. При этом любые проблемы разрешимы.

Дэн смотрел, как Алан удаляется, и гадал, почему, если это так, он не знает, как подступиться к своему делу.

Его проблема заключалась в том, что Мэри ставила его в тупик.

В воскресенье Мэри пришла в ресторан рано утром и тотчас же поняла, что что-то случилось. Марко и Энни стояли плечом к плечу, читая сегодняшнюю газету, будто близкие друзья. Похоже было, что им приятна компания друг друга!