— На такой машине, как ваша, Дилан, объехать Голуэй можно за полчаса, — довольно льстивым голосом заметила Ребекка. — Предлагаю экскурсию втроем, которая закончится романтическим ужином вдвоем. Идет?

— Хорошо, — согласилась Роуз после минутного раздумья.

Компромисс ее удовлетворил. К тому же так Ребекка могла получше узнать Дилана. Роуз хотелось, чтобы подруга по праву оценила ее выбор. Наверное, впервые в жизни в ней заговорило женское тщеславие — далеко не самое благородное, но вполне понятное чувство. Во всяком случае, в тот момент Роуз казалось, что у нее есть все основания похвастаться своим избранником и ничего плохого от этого не случится.

— Тогда поехали, — произнес Дилан.

Он подождал, пока его дамы возьмут сумочки. А потом все трое вышли на улицу, навстречу мягкому солнечному вечеру…

Как и предсказывала Ребекка, поездка по городу закончилась довольно быстро. И произошло это скорее не из-за размеров Голуэя, а из-за небольших познаний самого гида о месте, где он живет. Ребекка показала им стандартный набор достопримечательностей: замок Линч, датируемый четырнадцатым веком, церковь Николая Миррского, которая считается самой большой средневековой храмовой постройкой Ирландии. Они прокатились вдоль реки Корриб, разделяющей центр города на две части, посмотрели издалека на залив, после чего путешествие завершилось.

Честно говоря, Роуз была только рада этому. Она хотела как можно быстрее остаться с Диланом наедине, а вместо этого ей приходилось делить любимого с шофером и подругой. За все то время, что Ребекка была рядом, ей удалось перекинуться с ним всего парой слов — настолько ее подруга завладела их вниманием. Ребекка постоянно что-то говорила: расспрашивала Дилана о жизни в Дублине, о его работе, о том, какие знаменитости приедут на регату. Если бы не прикосновения рук любимого, сидящего рядом с ней, и не мысли о предстоящих поцелуях, Роуз стало бы совсем худо.

Но наконец все закончилось. Они высадили Ребекку у дома ее знакомых и попросили шофера отвезти их в «Барни Флю» — небольшое уютное кафе прямо на берегу реки.

— Мне его посоветовали в отеле, — объяснил Дилан свой выбор. — Там, я уверен, нам не попадутся мои дублинские знакомые. Ими заполнены все гостиницы Голуэя. А одно семейство уже попыталось пригласить меня на ужин.

— Что за семейство? Наверняка там есть дочь на выданье. — Роуз знала, какое гипнотическое впечатление Дилан производит на женщин, и подшучивала над ним, чтобы скрыть уколы ревности.

— Боюсь, ты ошибаешься, моя дорогая, — произнес Дилан. Он повернул ее лицом к себе и обнял обеими руками. — Все в Дублине наслышаны о моих любовных похождениях, потому мало кто рассматривает меня в роли подходящего жениха для своей дочери. Да ты и сама должна думать обо мне чуть лучше, чем о черте, после того, что я позволил себе уже на первом же свидании.

— Давай не будем об этом, — прошептала Роуз, заливаясь краской. Воспоминания волной нахлынули на нее, и тело предательски напряглось, требуя ласк.

— Как скажешь, Рози. — Дилан наклонил голову и нежно поцеловал ее в ямочку за ухом. — Только знай: после встречи с тобой все изменилось. Мне уже никто не нужен. Я думаю только о тебе. А ты? Что ты чувствуешь?

«То же самое, — вертелось на языке у Роуз. — И даже больше. Я поняла, что люблю тебя».

Но она не могла сделать такое серьезное признание первой. Ей казалось, что сначала слова любви должен произнести мужчина. Во всяком случае, так поступали героини ее любимых романов. Поэтому Роуз опустила голову Дилану на плечо и сказала:

— Я скучала по тебе. А сейчас мне очень хорошо.

Автомобиль меж тем покинул центр города. Томас свернул с основной дороги и нырнул под сень деревьев. Кафе, куда они направлялись, находилось в одном из многочисленных парков Голуэя, к северу от того места, где Корриб впадала в залив.

— Значит, ты мне поверила? — продолжал допытываться Дилан. — Я чувствую, что твое отношение ко мне изменилось.

Роуз лукаво улыбнулась.

— Видимо, да.

Дилан замолчал. Только руки его чуть дрогнули, когда легли на талию Роуз.

— Значит, мы уже с тобой не только друзья? — задал он, видимо, главный для себя вопрос.

В этот момент машина затормозила перед входом в «Барни Флю». Вышколенный Томас вышел, чтобы открыть дверцу Роуз. Времени на обдумывание ответа у нее не оставалось. Поэтому она еще раз улыбнулась Дилану и тихо произнесла:

— А ты как думаешь? — При этом румянец на ее щеках запылал сильнее.

Когда они вошли в кафе, Дилан почему-то решил не возвращаться к этой теме. Он заявил, что жутко голоден, и заказал себе и Роуз огромное количество еды. Все блюда оказались очень вкусными, а обстановка — тишина, прохлада и открытая терраса с видом на реку и парк — очень милой.

Они не переставая разговаривали о всяких пустяках. Правда порой Роуз слушала его довольно невнимательно. Она больше наслаждалась звуком голоса Дилана и замирала, когда он брал ее за руку, купалась в его ласковом взгляде.

Конечно, после ужина никому из них и в голову не пришло отправиться по домам. Но чем же тогда заняться?

— Давай полюбуемся закатом, — после недолгого раздумья предложила Роуз. — Недалеко от города есть очень красивое место. Мыс, с которого открывается вид на океан. Или, — улыбнувшись, добавила она, — это слишком романтично для такого прожженного циника, как ты?

— С тобой мне хорошо везде, — заверил ее Дилан.

И спустя сорок минут они уже наслаждались долгожданным одиночеством на пятнадцать миль южнее Голуэя…

Роуз всегда считала, что нет более прекрасного зрелища, чем закат на океане. Она много раз пыталась воспроизвести на холсте солнце, край которого касается блестящей глади воды, и дорожку багряного цвета, что простирается прямо до самых твоих ног. Но полученный результат ее не устраивал. Чувство покоя и гармонии, которое охватывало ее всякий раз, когда она смотрела на закат, было не так-то легко передать красками и кистью.

Сейчас Роуз стояла на самом краю мыса, а сзади ее обнимал за талию Дилан. Присутствие любимого человека усиливало все ощущения — краски, звуки — и делало ее счастье почти безграничным. Никогда раньше она не переживала близость Дилана так остро. Ей казалось, что в этот момент их души сливаются и растворяются в окружающей их красоте.

— Господь Бог, наверное, создал закаты специально для влюбленных, — прошептал Дилан ей на ухо.

— Тебе тоже нравится?

— Я далеко не такой прагматик, как ты думаешь, — ответил он Роуз. — Просто не люблю показывать свои чувства. Лучше пусть окружающие считают меня холодным, чем узнают о моих слабостях.

— И смогут потом больно ранить тебя, да?

В размышлениях Дилана Роуз узнавала собственные мысли.

— Да, именно так.

Он наклонился и поцеловал ее в макушку, потом — в шею. Затем его губы проложили дорожку от края волос до уха и коснулись его внутренней поверхности.

Роуз задрожала всем телом и судорожно повернулась. Ласки Дилана в мгновение ока наполнили ее огнем. Захотелось поцелуев — долгих и страстных. И, отгадав ее желание, любимый склонил голову.

Их губы соприкоснулись. Роуз безотчетно вцепилась руками в его широкие плечи. Горячий язык медленно раздвигал ее губы, как бы предвосхищая другое, более глубокое, древнее и ошеломляющее познание женщины мужчиной. Земля закачалась у нее под ногами и куда-то провалилась.

Если бы Дилан отпустил ее сейчас, то Роуз упала бы, не удержавшись на ватных ногах. Но он и не думал этого делать. Прижав ее к себе, Дилан все целовал и целовал податливый рот Роуз, даже не думая останавливаться.

Прохладный ветер с океана взметнул длинные белокурые волосы женщины, игриво сплел их со смоляными кудрями мужчины. Кто знает, может быть, сотню лет назад на этом же самом месте так же страстно целовалась еще одна влюбленная пара. Но об этом никто не знал, кроме вечного прибоя и солнца, сейчас опускающегося за горизонт…