Стоун не смог закончить фразу. Он и сам понимал, как фальшиво звучат его слова. Интернат не может стать вторым домом, но Стоун хотел убедить сына, что все будет хорошо.
— Тебе же так нравится в Сан-Антонио, — с напускной веселостью продолжал Стоун. — Ты будешь жить недалеко от дяди Флинта и Шеннон.
Он подождал, но реакции не последовало. Филд не проявлял ни малейшего интереса к его словам, и в глазах мальчика была только тоска, которая ранила Стоуна в самое сердце.
— Ну хотя бы попробуй, — уговаривал он. — Давай просто съездим в школу — и посмотрим, что ты потом скажешь!
— А если мне не понравится, то я смогу остаться дома? — с надеждой спросил Филд.
— Филд, не придирайся к словам! — Стоун начал терять терпение. — Ты даже не хочешь посмотреть на школу. Ты готов ее ненавидеть заранее!
Филд несколько раз кивнул.
— Ты хочешь сказать, что школа тебе не понравится в любом случае?
Филд еще раз кивнул, недоверчиво глядя на отца.
— Отвечай же!
— Мне не понравится ни одна школа, если она далеко от дома.
Да, Филд и Делия не кровные родственники, но рассуждения у них абсолютно одинаковые. Стоун любил сына и всегда уважал его желания, но не сейчас, когда речь шла о безопасности и, может быть даже, о жизни и смерти.
Основная задача отца — защищать своих детей. Оградить их от всяких бед. Он не уберег Брук, и теперь она мертва. Он не мог еще раз совершить ту же ошибку и потерять еще одного ребенка. Но тоска в глазах сына причиняла Стоуну невыносимые страдания. Стоун сам знал, как хорошо и привольно живется на ранчо. Как интересно разведывать пещеры и ловить рыбу, размышлять и мечтать о будущем, ездить на лошади вдоль берега реки.
Но еще Стоун знал, как страшно потерять своего ребенка. У каждой медали есть две стороны, и вся эта привольная жизнь гроша ломаного не стоит, когда тебе приходится опускать в землю гроб с телом семилетней дочери.
Он медленно выпрямился.
— Пора ехать.
Он протянул руку Филду, но мальчик отвернулся и вышел из кухни. Стоун и Делия слышали, как за ним тихо закрылась входная дверь.
Делия взяла свою сумочку и посмотрела на мужа.
— По-моему, Филд отказался взять тебя за руку первый раз в жизни.
Стоун вздрогнул. Делия повернулась и вышла вслед за сыном. Делия в образе ангела нравилась ему гораздо меньше, чем независимая, темпераментная женщина, на которой он женился много лет назад.
Господи, кажется, он сходит с ума! Иначе как он может думать о том, что Делия — ангел?
Путь в Сан-Антонио начался в полном молчании, и Стоун не знал, надолго ли у него хватит терпения. Как только они подъехали к Лемон-Фоллз, ближайшему к ранчо городку, он понял, что его ждет еще много испытаний. Очень много.
У его нового «форда» лопнула шина. И на запасном колесе тоже.
Стоун тихо выругался. Делия и Филд вышли из машины, чтобы узнать, что произошло.
— Шины абсолютно новые! — взорвался Стоун. — Им всего шесть месяцев! Эта шина не могла лопнуть одновременно с запаской! Это просто невозможно!
— Может быть, это знак, — тихо пробормотала Делия.
Стоун сердито посмотрел на нее, и улыбка на лице Делии превратилась в хитрую усмешку. Ее голубые глаза сияли, словно бриллианты, и она выглядела такой хорошенькой и счастливой, что весь его гнев испарился.
— Я полагаю, ты припишешь это происшествие своему волшебству, — сказал он.
Делия не ответила. Он посмотрел на Филда и заметил неприкрытую радость на лице мальчика.
Стоун переключил свое внимание на шины и осторожно ощупывал запасное колесо, пока не наткнулся на порез. Он повернулся к Филду, и, к его удивлению, мальчик тут же опустил глаза. Стоун запер машину.
— Нам придется доехать до города на попутной машине и попросить кого-нибудь из автосервиса привезти сюда парочку новых шин, — сказал он, едва сдерживая ярость.
Через несколько минут все трое шли по направлению к Лемон-Фоллз. Филд шел впереди, подпрыгивая и напевая какую-то веселую песенку. Стоун тяжело вздыхал.
— Если ты посмотришь на это происшествие с другой стороны, — сказала ему Делия, — то поймешь, что подарил мальчику радость.
— Я не дарил ему никакую радость. Эти чертовы шины лопнули, — заметил он. — И не думай, что все на этом и закончится. Мы пообедаем в городе, пока рабочие будут чинить «форд». А потом мы отвезем Фидда в Сан-Антонио и зарегистрируем его в школе. Время у нас есть.
— Кажется, у тебя сегодня полно дел, — напомнила ему Делия.
— Дела подождут, ничего страшного, — твердо сказал он. — Но сегодня мы оформим все бумаги, и ни ангелы, ни ведьмы, ни лесные гномы не смогут мне помешать.
Делия улыбнулась.
— Черт возьми, Делия, как ты могла это сделать? — допытывался Стоун. Веселый свист Филда очень раздражал его.
— Ты хочешь сказать, что шины лопнули из-за меня?
— Я этого не исключаю, — пробормотал он.
— Но я думала, что ты не веришь в ангелов, — с надеждой произнесла Делия.
— Я верю в силу острого инструмента, встретившего на своем пути две целехонькие шины!
— То есть ты хочешь сказать, что я испортила две маленькие беззащитные шины для того, чтобы ты не смог отвезти Филда в Сан-Антонио?
Стоун не отрываясь смотрел на Филда.
— Кто-то проколол их.
Делия потянула Стоуна за рукав и заставила его остановиться.
— Ты думаешь, это Филд? — Она смотрела на него с удивлением и недоверием.
— Он всегда носит с собой нож.
— Но, Стоун...
— Кто-то нарочно порезал запаску и сделал маленькую дырочку в другой шине, чтобы воздух медленно вышел из нее в какой-нибудь глухомани, — тихо сказал он. — Нам повезло, что отсюда до города всего две мили. Мы могли бы застрять на полпути между ранчо и Лемон-Фоллз.
— Но ты обвиняешь собственного сына...
— Я уверен, что он сделал это не со зла. Он не хотел ехать, он увидел шины, у него был нож.
После минутного молчания Стоун осторожно спросил:
— Почему для тебя так важно, чтобы Филд ходил в школу в Лемон-Фоллз?
Делия ответила не сразу.
— Я не хотела, чтобы между вами росло отчуждение. Особенно сейчас.
Впереди Филд играл в самолет, раскинув руки и подражая гудению мотора.
— Помнишь, мы мечтали, как будем воспитывать своих детей? — спросила она. — Мы хотели дать им свободу, подарить радость детства на ранчо и безопасность...
— Но на ранчо так опасно жить!
— Стоун, не всегда можно защитить тех, кого ты любишь. — Ее вкрадчивый голос действовал ему на нервы. — Филду нравится жить на ранчо. Я не хочу, чтобы ты отправлял его в интернат, потому что это уничтожит вашу дружбу. Он думает, что ты наказываешь его.
— Наказываю? — Эта мысль никогда не приходила Стоуну в голову. — Он сам тебе это сказал?
— Не совсем. Он хотел знать, за что его отправляют в интернат.
Стоун застонал. Если бы он мог все объяснить Делии и Филду!
— Я поговорю с ним, объясню...
— Он ребенок, и слова для него ничего не значат. Он обращает внимание на поступки. Стоун, ты нужен ему. Ему больно, и он скучает...
— Замолчи! Не говори, что я отталкиваю от себя собственного ребенка! Я хочу сделать как лучше.
Делия обхватила себя руками, как будто ей было холодно, хотя солнце невыносимо пекло.
— Его беспокоит твое отношение к жизни, Стоун. Ты ото всех отгородился, ты стал другим. Ты стал жестче и строже, ты контролируешь каждый его шаг, не обращая внимания на его чувства.
Стоун собирался возразить, но увидел, как по ее щеке медленно сползает слеза. Он не мог вымолвить ни слова.
Делия ничего не замечала. Ни повисшего молчания, ни своих беззвучных слез. Соленая капелька скатилась вниз и упала на землю.
— Ты его отец. — Она смотрела прямо перед собой. — Ты должен разговаривать с ним и разбираться с его проблемами, даже если они кажутся тебе надуманными. Ты должен позволять ему ездить на его лошади. Ты должен разрешать ему все, что он делал до смерти Брук. Ты нужен ему, а он нужен тебе. Если ты заставишь его уехать сейчас, когда ему больше всего нужен отец, ты потеряешь его навсегда. Ты этого хочешь?
