— Слава богу! Дженни спит. Она так устала, что наверняка проспит часов десять.

— Счастливое дитя! — сказал Фред и сделал большой глоток.

Он не мог вспомнить, когда высыпался в последний раз. Наверное, с тех пор прошла целая вечность.

Грейс вздохнула.

— Раньше я сразу засыпала, стоило головой коснуться подушки. Но сегодня…

— Эй! — Фред поднял свой бокал. — Я думал, мы договорились, что сегодня все заботы за дверью.

Слабая улыбка.

— Я же стараюсь, Фред. Но я не могу делать вид, будто проблем нет совсем. Ты не знаешь, что это такое — терять свой дом… Когда-то мы с мамой мотались из одного жалкого пристанища в другое. Иногда нам приходилось выбирать между горячим обедом и ночлегом, на то и другое не хватало денег. Ты даже не можешь себе представить, каково это, когда тебя высмеивают и презирают.

Страх и глубокое отчаяние в ее глазах.

Фред был в шоке. Такого тяжелого детства он у нее не предполагал.

— Наверное, это ужасно.

Ему захотелось повернуть время вспять и стереть невзгоды из ее жизни.

— Да, это очень страшный опыт, от которого я любой ценой хотела бы уберечь Дженни. Но я не знаю как…

Щемило сердце видеть ее такой. Только он слишком хорошо знал, что испытывала Грейс.

— Я знаю, что это такое.

Грейс сложила руки на груди и откинулась на спинку.

— Ты имеешь в виду, что тебе грустно видеть, что происходит со мной и Дженни? Это я тоже умею ценить. Но ты не можешь почувствовать, что такое потерять все. Это отчаяние знает только тот, кто его пережил на собственной шкуре. Ты — сам по себе и переезжаешь с места на место. Если у тебя есть собственный дом и собственная семья, а потом ты потеряешь свой дом, только тогда ты сможешь меня понять.

Его пронзила привычная боль. Если бы Грейс только знала, как же хорошо он ее понимает!

— То есть, по-твоему, я не знаю, что это такое, когда теряешь навсегда самое главное и любимое в жизни? Когда любишь свою семью и свой дом, а потом вдруг ничего нет? Ничего, что было… — Его голос полнился отчаянием и болью. Фред учащенно дышал. — И невозможно ничего изменить. Ничего! — Он провел пятерней по волосам. — Не надо утверждать, что я тебя не пойму!

— Ты потерял любимого человека? Да? Мне очень жаль. Я не знала.

Она хотела знать больше.

Фред двумя руками обхватил свой бокал. Он боялся вопросов и был бесконечно благодарен Грейс за то, что она молчала. И одновременно была потребность рассказать ей историю, которую он начал, до конца. По крайней мере, его страшное прошлое отвлекло бы ее от забот.

— Я должен тебе объяснить. — Он кашлянул. — У меня тоже была маленькая дочка.

Повисла мертвая тишина.

— Была? — осторожно спросила Грейс. — Где она теперь? С твоей бывшей женой?

Фред больше не пытался скрыть свою боль.

— Я не разведен.

— Что же тогда?

Его прошиб озноб, так пристально смотрела на него Грейс. Как же она станет ненавидеть и презирать его, когда узнает правду.

— Моя жена и моя дочь мертвы. Я их убил.

У Грейс перехватило дыхание, когда Фред с каменным лицом встал и посмотрел так, как если бы ждал удара. Неужели он действительно убил свою жену и своего ребенка?

Такого она не могла представить никакими силами. Да, Фред бывал порой мрачным и раздражительным, но никогда он не причинил бы боль людям, которых любит. Его истинное «я» славное и доброе.

Сердце Грейс заныло. Потерять жену и ребенка — это больше, чем может вынести человек. Она посмотрела на него с сочувствием.

— Да, я их прикончил.

Он снова сел за стол и уставился в свой пустой бокал.

Грейс хотела спросить, что же произошло на самом деле. Но что-то в его позе останавливало.

— Был пожар, — помолчав, сказал он и растопырил пальцы обезображенной руки.

— Ты обгорел, когда пытался спасти свою семью?

Его безнадежный взгляд подтвердил ее предположение. К глазам Грейс подступили слезы.

— Мне ужасно жаль, — тихо произнесла она.

Фред взорвался:

— Прибереги свою жалость для того, кто ее заслуживает!

Она обиженно прикусила губу.

Внезапно Фред встал и подошел к окну.

— Ладно уж, — не оборачиваясь к Грейс, сказал он. — Я могу подробно рассказать тебе всю эту проклятую историю. — И вдруг слова хлынули из него, будто он не хотел больше останавливаться: — Раньше… раньше я работал в одной страховой компании. Следователем. Я занимался теми, кто обманным путем рассчитывал получить страховку. Был некий Томас Блэквуд, весьма уважаемая персона. Генеральный директор собственной фирмы. Дела фирмы пошли неважно, и он ее поджег, рассчитывая поправить положение за счет страховки. Он клялся, что невиновен. Но я чертовски хорошо знал свое дело и предъявил ему свидетельства поджога! И он оказался за решеткой. — Фред глубоко вздохнул. — Через пару лет его выпустили. Он быстро выяснил, где я живу.

Он сцепил руки за спиной так, что побелели костяшки пальцев.

Грейс лишь догадывалась, что за жуткие картины представали сейчас в его голове.

— Не нужно больше рассказывать, Фред.

— Нужно. Ты должна знать, что я за человек. Моей Клер был тогда месяц от роду. Подгузники требовались ей в огромном количестве. — Уголки его губ дрогнули. — Ты же знаешь, что такое маленький ребенок… Среди ночи я поехал в дежурную аптеку купить новый пакет. — Он помолчал. — И именно в этот самый момент наемник этого гада поджег мой дом. Когда я вернулся, полыхало все…

Он обернулся. Его глаза были широко открыты. Он словно видел что-то, что мог видеть только он. Грейс понимала: сейчас он заново переживает ту ночь.

— Я ворвался в дом. Но я пришел слишком поздно. Я уже не мог их спасти. Дженнифер и Клер… — Голос ему отказал. — Они погибли в огне.

Он закрыл лицо руками, определенно стараясь овладеть собой.

Грейс всхлипнула. Вот, значит, почему Фред панически выкрикивал ночью имя Дженнифер…

— Пожар предназначался мне. Я должен был умереть. Я! Не они… — Он понурил плечи и опустил взгляд в пол. — Так что, видишь, я — тот, кто их убил…

— Нет! — прошептала Грейс.

Как же ничтожны ее проблемы по сравнению с его судьбой!

Фред передернул плечами.

— Я даже не понимаю, как я мог подумать, что сумею помочь тебе с твоими проблемами, когда я бессилен управиться с собственной жизнью. Я не обижусь, если ты меня возненавидишь. Черт возьми, я ненавижу себя сам! — Не глядя на Грейс, он направился к двери. — Я соберу вещи и уйду.

— Подожди! — Грейс вскочила и подбежала к нему. — У меня нет к тебе ненависти. Посмотри на меня! — Она обхватила ладонями его лицо и заставила смотреть ей в глаза. — Ты что, не видишь, что я к тебе чувствую? Я… я люблю тебя!

— Тогда ты не в своем уме. Я того не стою.

— Нет, стоишь! — Она погладила его по щеке. — С первого мгновения, как ты вошел в нашу жизнь, ты все делал для нас с Дженни. Я знаю, ты хороший человек, Фред Рейлидж.

Его глаза совсем сузились.

— Такой хороший, что угробил собственную семью. Умереть должен был я.

— Это не твоя вина. Ты пытался их спасти! — прошептала она и обняла его. — А этот человек, который устроил пожар, в тюрьме?

— О, еще бы! Они оба в тюрьме. Я — в аду!

Он попытался высвободиться из ее объятий, но Грейс держала его крепко, и Фреду ничего другого не оставалось, как тоже обнять ее. Они долго стояли так, тесно прижавшись друг к другу. Она слышала биение его сердца, этого большого чуткого сердца, которое Фред пытался запрятать под грубостью. Теперь она знала почему. Как же ей хотелось унять его муки!

Она прикоснулась губами к тому месту, где было сердце.

Ей показалось, что сердце Фреда вот-вот остановится. Грейс осторожно расстегнула его рубаху и еще раз поцеловала это место. Волоски на его груди щекотали ей щеку. Сердце Фреда тут же застучало быстрее.

— Эй! Лучше нам не делать этого, — прошептал он.

— Почему? Ты единственный мужчина, кого я хочу.

— Грейс.

Он приподнял ее подбородок и, словно отчаявшись, прильнул поцелуем к ее губам, будто хотел потопить в страсти свою память.