— Боюсь, что такого момента вы никогда не дождетесь, мистер Адам Данрейвен!

— Госпожа, приехал мистер Чарльз Вивайен. Он и мистер Данрейвен ждут вас в холле, — донесся из-за двери голос служанки. — Госпожа, нужна моя помощь?

— Войди, Рупи.

Дверь открылась, и Рупи появилась в комнате.

— Не желаешь посмотреть на мой маскарадный костюм? — спросила ее из-за ширмы Лилит. — Я хотела бы его кому-нибудь предварительно показать.

— О да, госпожа! — с живым интересом воскликнула служанка.

— Тогда смотри. Только не падай в обморок.

И Лилит предстала перед Рупи. Та от неожиданности присела и зажала рот ладонью.

— О, госпожа! — пролепетала она, не решаясь больше произнести ни слова.

Лилит смотрела на нее и наслаждалась произведенным эффектом.

— Ну, как тебе нравится мое парео? На островах Тихого океана так ходят все женщины. Ты считаешь, что здесь это будет слишком смело?

Рупи продолжала молчать, смотря на свою молодую хозяйку широко раскрытыми глазами.

— Почему ты на меня так смотришь? — как ни в чем не бывало спросила Лилит. — Что-нибудь не так?

— Ваше лицо, госпожа… Оно так прекрасно. Что вы с ним сделали?

— Долгая история. Одним словом, Рупи, сегодня я надену вуаль в последний раз. И больше никогда! Понимаешь?!

— О, госпожа, я так счастлива за вас!

Лилит накинула на плечи длинную темную накидку и закрыла лицо вуалью.

Около парадной двери стоял Данрейвен и разговаривал с Чарльзом.

— А, вот и вы! — приветливо воскликнул Чарльз.

Лилит посмотрела на него и залилась звонким смехом:

— Боже мой, Чарльз, вы ли это?!

На нем был обрядовый головной убор с длинными, искусно вытканными лентами, кончавшимися почти у самых плеч кисточками из настоящих волос. Шею украшало ожерелье из обезьяньих зубов. А к рубашке были пришиты павлиньи перья. Голые ноги покрывали совершенно дикие узоры, нанесенные красной краской.

— Да, Лилит, это я, — важно заявил Чарльз. — В образе колдуна, заговаривающего самые страшные болезни и лечащего от бесплодия.

— Вы будете сегодня иметь огромный успех у мамаш, озабоченных тем, как бы получше пристроить своих дочек. Кстати, не упустите и свой шанс!

— Спасибо за совет! Постараюсь им воспользоваться.

Они рассмеялись, и Лилит обернулась к Данрейвену.

— Ну, а вы сегодня кого собираетесь изображать?

— Самого себя. — Действительно, Адам был одет в обычный фрак, который тем не менее ему очень шел. Он улыбнулся и добавил: — Может быть, сойду за неудавшегося дипломата.

— А зачем ему маскарадный костюм, — тут же подколол друга Чарльз. — Известность Адама Данрейвена уже давно перешагнула все границы. Его тут же узнают, что бы он на себя ни нацепил.

— А в каком образе сегодня намерены предстать вы, Лилит? Или мы опять будем лицезреть только черную вуаль? Умоляю, смените хотя бы цвет вашего покрывала! А то он уж очень мрачен. Все-таки сегодня бал-маскарад!

Чарльз демонстративно закашлялся. Шутка Данрейвена показалась ему грубой. Но Лилит тронула Адама за локоть и чуть слышно спросила:

— А кем бы вы хотели меня видеть, мистер Данрейвен?

Данрейвен ничего не ответил. Его глаза не отрывались от Лилит. У нее тревожно забилось сердце. С легкой усмешкой она подхватила обоих мужчин под руки.

— Не пора ли нам ехать? Честное слово, я еще никогда не была на маскараде и не хотела бы опаздывать!

Экипаж, чуть поскрипывая рессорами, мягко поплыл по уже погружавшимся в темноту улицам. В открытое окно залетал теплый весенний ветерок. Над головой проносились ветви деревьев. Иногда из какого-нибудь кафе или ресторана слышались звуки музыки. Лилит чувствовала, как у нее дрожат от волнения колени. Сейчас начнется великосветский бал. И одновременно закончится ее…

Оба они — Лилит и Чарльз — почувствовали напряженное состояние Данрейвена, сразу же сделавшее воцарившееся в экипаже молчание гнетущим. Чтобы как-то разрядить атмосферу, Чарльз сказал:

— Благодарю тебя, Адам, за разрешение сесть на заднее сиденье. Здесь так удобно. Качаешься, как на корабле. Вот-вот заснешь!

— А вы не боитесь морской болезни, Чарльз? — задорно воскликнула Лилит. — Не пожелала бы вам испытать такое удовольствие!

— Вы говорите это на основании собственного опыта, мэм? — со злой насмешкой в голосе вдруг отреагировал на шутку Лилит Данрейвен.

От неожиданности она растерялась.

— Я… Нет, мне просто довелось об этом читать.

— Что касается меня, то я дрожу от ужаса при одной мысли о морском путешествии, — вновь сделал попытку пошутить Чарльз. — Предпочитаю путешествовать, сидя в кресле у книжной полки. Мы с вами в этом отношении — союзники, Лилит, ведь правда? Пока некоторые отважные мореплаватели бороздят моря и океаны, мы спокойно рассуждаем о жизни островитян Тихого океана, греясь дома у камина.

— Чьего камина? Своего или моего? — с металлом в голосе спросил Данрейвен. — Откровенно говоря, я не хотел бы стать рогоносцем в собственном доме!

Чарльз воззрился на него с неподдельным изумлением.

— О чем ты, Адам? Помилуй, у меня и в мыслях не было…

В этот момент экипаж остановился, и кебмен торжественно объявил:

— Мы приехали, господа! Желаю вам хорошо провести время.

Никак не реагируя на оправдания Чарльза, Данрейвен встал и, открыв дверь экипажа, односложно сказал:

— Выходим.

Лилит, возмущенная его поведением, тронула Чарльза за руку:

— Не обращайте внимания. Вы не сделали ничего дурного. У мистера Адама сегодня плохое настроение. Вот он и кидается на всех. Это скоро пройдет. Обещаю вам. Увидите!

Все трое поднялись по ступеням парадного входа в особняк лорда Уимберли. Одетый в белоснежную ливрею слуга взял у мужчин плащи и трости. А Лилит задержалась на несколько секунд перед зеркалом. Увидев у себя за спиной Данрейвена, она попросила:

— Адам, снимите с меня накидку.

Данрейвен молча склонил голову, и Лилит почувствовала прикосновение его рук к своим плечам.

Улыбнувшись, она решительно подняла с лица вуаль и повернулась к нему.

Данрейвен отшатнулся. Его голова дернулась. Он поднял обе руки, как бы защищаясь от наваждения. И замер в этой позе. Живыми остались одни глаза. Но постепенно его лицо стало принимать осмысленное выражение, брови изумленно изогнулись:

— Ли… — потом сделал вдох и докончил: — ли!

Она смотрела на него с нежностью, любовью, обожанием. Еще мгновение, и бросилась бы ему в объятия. Но…

— Едем отсюда! — вдруг резко сказал Данрейвен.

И, взяв Лилит под руку, грубо потащил ее к выходу. Ошеломленный слуга с тростью и плащом в руках побежал вслед за ними. У дверей Лилит нагнулась, чтобы поднять упавшую вуаль, но Адам не дал ей этого сделать.

— Оставь!

Из толпы гостей выскочил Чарльз и, взглянув в лицо Лилит, застыл на месте. Данрейвен обернулся к нему:

— Чарльз! Счастливого тебе времяпрепровождения. А мы — поехали!

В экипаже они не сказали друг другу ни слова. Лилит с тоской смотрела в окно и думала, что теперь он возненавидит ее навсегда!

Нарота помог хозяину раздеться. Впервые увидев Лилит без вуали, слуга удивленно посмотрел на нее, но и только. Хороший слуга должен знать только то, что ему положено, и не проявлять любопытства. Эту заповедь он усвоил давно.

Данрейвен пошел наверх, бросив через плечо:

— Я буду в библиотеке. Меня не беспокоить!

Лилит не поняла: а что же она? Должна идти к себе в комнату и отныне сидеть на хлебе и воде?

Наверху хлопнула дверь, и Данрейвен, спустившись в холл, подошел к Лилит, так и не снявшей накидку, и молча предложил ей руку. После чего она поднялась вместе с ним в библиотеку.

— Вы ждете, что я брошусь к вашим ногам и буду молить о прощении? — спросила Лилит, как только они уселись за столом друг против друга.

Она почувствовала, как к горлу подступает икота.

— Я только хочу услышать правду, — ответил Данрейвен.